— Твои фокусы, Мария? Как ты этих мрачных типов готовить-то заставила?
— Скорее, «уговорила», — усмехнулась Маня, а Тсуна почему-то покосился на Хибари-сана, и оба резко нахмурились, а точнее, Савада нахмурился, а мой вождь с канарейкой на плече превратился в грозовую тучку (что-то мне Винни-Пух вспомнился… Окстись, Катюха! Хибари-сан тучка, а вовсе не медведь! Хе-хе…). К чему бы это?..
Игорь глотнул чаю и свалил куда подальше, а когда его шаги затихли в коридоре, Савада вдруг сказал:
— Хибари-сан, думаю, пора прояснить ситуацию.
— Рано, — резко ответил комитетчик. — Слишком мало данных.
Маня резко побледнела, а у меня сжалось сердце.
— Вы же не хотите сказать, что Игорь замешан в передаче информации Шалиным? — тихо спросила Ленка. Повисла гнетущая, напряженная тишина…
====== 60) «Сделал гадость — себе радость», а потом получил за «гадость» в глаз ======
«Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает, как начало возмездия». (Фазиль Искандер)
Тишина давила на барабанные перепонки, заставляя сердце гулко биться о ребра с желанием сломать их и вырваться из грудной клетки. Угроза предательства близкого и почти родного человека висела над головой, как занесенный палачом топор. И палача этого было уже не остановить… После Лениного вопроса о причастности Игоря, Хибари-сан, и так хмурый, вообще стал похож на двенадцатибальный шторм и раздраженно воззрился на Саваду.
— Придется пояснить, — пробормотал тот.
— Делай, что хочешь, — бросил комитетчик. — Иногда мелкие зверьки бывают очень умны, но иногда совершают непростительно глупые поступки!
Тсуна вздохнул и пояснил:
— Члены Дисциплинарного Комитета видели, как Игорь-сан получал конверт от секретаря Шалиных, однако что в нем было, нам неизвестно.
— Может, это не связано с нами? — пробормотала я, отчаянно цепляясь за ускользающую надежду. Но топор палача уже пришел в движение…
— Боюсь, что связано, — поморщился Савада. — Слишком много совпадений. Но, что странно, моя интуиция молчит. Я говорил с ним, но интуицию Вонголы словно что-то блокирует, когда речь заходит о предательстве. Но то, что после нашего разговора он не сообщил о нем вам, не стал предъявлять претензии и говорить, что мы, ваши гости, возвели на него, вашего давнего друга, напраслину, говорит не в его пользу.
— Может, он просто не хотел нас волновать? — обреченно спросила я, не надеясь на то, что это оправдание окажется правдой.
— Ку-фу-фу, ты такая наивная! — рассмеялся Мукуро, отложив заготовку для пирога и воззрившись на меня немигающим взглядом. — Подумай сама, он знал почти обо всем, что у нас происходило, он знал о состоянии дел на ферме, и единственное, о чем он не мог знать — то, что я приносил извинения Марии и подробности нашей с ней ссоры. Однако Шалиным это было известно, потому, хоть я и рассматривал его, как подозреваемого, не делал главным, всё же сконцентрировавшись на Бьякуране. Но если хорошенько подумать, возможно, объяснение и найдется.
— Стены в доме толстые, — протянул Фран глубокомысленно, — звукоизоляция хорошая. Несмотря на то, что его комната рядом с Машиной, он не услышал бы их слов, если не предпринял специальных действий, чтобы улучшить слышимость. А «жучков» в комнате нет: я и свою, и Машину комнаты регулярно проверяю — на всякий случай.
— Пожалуй, стоит осмотреть его комнату, — с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, заявил главный пострадавший от деятельности Игоря, то есть Бьякуран.
— Поддерживаю, — кивнул Мукуро. — Однако в комнате его во время нашего разговора не было.
— Диктофоны никто не отменял, — хмуро бросил Гокудера.
— У него нет диктофона, — пробормотала Маша, но тут же встряхнулась и четко произнесла: — Не будем делать выводы, пока не найдем доказательства. Давайте долепим пироги и осмотрим его комнату все вместе!
— А кто за пирогами будет следить? — вяло спросила я.
— Ты что, не хочешь своими глазами увидеть доказательства того, он это был или нет? — хмуро спросил у меня комитетчик.
— А зачем? — тяжко вздохнула я, возвращаясь к лепке пирогов. — Если вы найдете что-то, мне этого будет достаточно, потому что я вам верю. Вам всем. И никогда не думала, что виновник всего этого среди вас. Правда, я думала, что виноват кто-то из рабочих, а на Игоря не грешила, но… если вы что-то найдете, я поверю, что это его вина. А искать что-то самой у меня желания нет. Я, наверное, идеалистка, но я до последнего хочу верить, что он не виноват — он ведь был с нами с самого нашего детства. Его сын рос с нами, его жена учила меня готовить, стирать, мыть полы… Я не хочу верить, что это он, но если вы найдете доказательства, выбора у меня не останется. Я не бегу от реальности — я просто хочу ему верить…
— Понятно, — усмехнулся Хибари-сан и тоже вернулся к пирогам. — Тогда пойдут все, кто хочет.
— Значит, пойдут все, кроме мисс пацифистки, — усмехнулся Принц, — ибо не думаю, что остальные будут столь же сентиментальны. Врага надо выводить на чистую воду сразу и не давать шанс ударить снова. А попытка свалить грязную работу на других, кстати, тоже не делает чести нашей мисс.
Я тяжело вздохнула, горько усмехнулась, но не ответила. Я не собиралась сваливать на них «грязную работу»: даже если бы они не пошли к Игорю в комнату, я бы всё равно не отправилась туда. Я бы просто попыталась с ним поговорить, но обыск — это вторжение в частную жизнь, мало ли что мы можем там найти? Не вижу ничего хорошего в том, чтобы перетряхивать чужое грязное белье в надежде обелить собственное, и уж тем более не считаю возможным просматривать чьи-то документы и прослушивать аудиозаписи. Это неэтично, тем более если речь идет не о преступнике, а о человеке, который практически был нашим родственником. Я бы попыталась вывести его на чистую воду иначе, но обыск — это не тот метод, к которому я хотела бы прибегать…
— Может, ты и Гений, — усмехнулся Хибари-сан, не глядя на Бэла, — но идиот. Ты не понял причину ее отказа.
— Кажется, кто-то хочет нарваться на бой? — маньячно усмехнулся Бельфегор.
— Успокойся, Бэл, — вмешалась Ленка, на удивление спокойная и не впавшая в транс от такого известия. — Он не прав по форме, но ты и правда не понял Катю. Она просто слишком добрая, и это раздражает даже больше, чем подстава от Игоря. Хотя я легко могу допустить, что предатель именно он. Ведь недавно я слышала, как он говорил с женой по телефону — ее перевели в другую больницу, и условия там, похоже, очень хорошие. Мы ведь не знаем, что с ней, а от вопросов о ее диагнозе он уходит. Вероятно, ему потребовались деньги на лечение, так что мысли о его причастности у меня мелькали.
— Его жене нужна пересадка почки, — с тяжким вздохом пояснил Савада. — Мы выяснили это, взломав базы данных частной клиники. Оплата была переведена еще до того, как он получил конверт, так что это ничего не доказывает, но заставляет задуматься. Гемодиализ в частной клинике — тоже недешевая процедура. Прибавьте плату за уход и содержание. Он не смог бы оплатить лечение из собственных средств, если не копил всю жизнь, а информации о займах в банках мы не нашли.
— Я пробью информацию о «черных займах» у наших, — вмешалась Маша. — Надо исключить все варианты. Банки могут не дать кредит или затянуть с оформлением бумаг, а наши работают без официальных документов, выдают займы сразу и почти всем страждущим, но проценты начисляют огромные, потому мало кто на такой шаг решается, но лучше я всё же проверю.
— Было бы здорово, — кивнул Тсуна, и мы все вернулись к готовке, но настроение у нас резко испортилось.
Меня мучил вопрос — почему Игорь не обратился к нам, если ему срочно понадобились деньги? Да, мы не в лучшем положении сейчас, но, думаю, банк не отказал бы нам в кредите, да и если сумма не так огромна, что аж плакать хочется при взгляде на нее, мы смогли бы найти деньги — затянули бы пояса, но помогли его семье! Почему же он решил предать нас вместо того, чтобы попросить о помощи? Гордость? Нет, какая у предателя может быть гордость? Месть нам? А за что ему нам мстить? Вариант был лишь один — ему дали денег на оплату лечения Анны и накинули сверх того кругленькую сумму, и это меня расстраивало больше всего, потому как если бы предательство ради спасения жизни жены я, чисто теоретически, могла бы простить, то предательство ради наживы я простить уже не могла… А еще мне было непонятно, почему Тсуна и Хибари-сан не сказали обо всем сразу. Возможно, они всё же подозревали, что Игорь был замешан в этом не один, и это расстраивало еще больше. Я решила уточнить, когда Хибари-сан узнал о том, что видели его товарищи, чтобы понять, был ли у него шанс обыскать комнату Игоря, и тихо спросила, нарушив царившую в кухне тишину:
