— Сейчас, моя хорошая, потерпи. Сестренка рядом. Просто потерпи немножечко. Ты же у меня сильная, Лена. Просто борись, ладно? А я помогу, чем смогу. Пожалуйста. Очень прошу, держись. Не сдавайся. Не уходи. Ты сможешь, я знаю, ты же моя маленькая сестренка, сильная сестренка, держись, Лена, пожалуйста…
В черных глазах не было слез — лишь отчаянная решимость спасти сестру. Любой ценой.
Быстро обработав рану, девочка помогла Елене встать и буквально потащила на выход.
— Тебя… изобьют, — прохрипела синеглазая окровавленная девочка.
— Наплевать, главное, ты в порядке, — тоскливо улыбнулась черноглазая. — Ты мне не веришь, знаю. Не важно это. Потому что я тебя люблю не по приказу родителей. Я тебя люблю, потому что люблю. Потому что так чувствую. Вот и пусть бьют, зато ты будешь жива и здорова. Ты ведь не больна, Лена. Они врут. Я точно знаю. Диагноз — это глупость. Ты здоровее многих. И не какая ты не шизофреничка. Ты самая добрая девочка на свете. Ты моя сестренка. Не сдавайся, ладно? И я не сдамся — ради тебя. Я всегда буду помогать тебе. Во всем.
— Правда? — тихо спросила голубоглазая.
«Не верю», — промелькнуло у нее в голове.
— Ты всё равно не поверишь, — улыбнулась ее сестра краешками губ. Печально. Одиноко. Безысходно. — И не надо. Мне не нужно, чтобы в меня верили. Я просто хочу помогать. Главное не то, что кто-то думает, а что я делаю. Кто я есть.
— Ты… права.
— Знаю. Но мы никому не скажем, правда? Пусть думают, что мы глупые и не правы. Потому что они не поймут. Никто не поймет.
— Никто…
— Кроме тех, кому можно верить.
— Никому… нельзя.
— Кто знает. Я верю лошадям. Вообще животным.
— И я, — слабо улыбнулась девочка, чьи раны оставляли за ней кровавый след.
— О да. Вот сейчас я тебе ранки обработаю, а завтра мы пойдем кормить кроликов. Я тебе их дам погладить.
— Ммм. Ладно…
— А ну, стоять! — раздался злой голос за их спинами, и девочки одновременно вздрогнули. Синие глаза налились ненавистью, а черные наполнились покорностью и безысходностью.
— Катя! Ты что сделала?! Ты ее освободила! Против нас пошла! Почему?!
— Она была ранена, — пробормотала черноглазая.
— Плевать! Ты не имеешь права не подчиняться!
— Прости…
— Нет! Тебя ждет порка! Готовь спину! Только сначала убери с глаз моих эту шизофреничку! А отец как Машку поймает, всех троих выпорем! Ишь, разошлись — своевольничать!
— Да, прости, — пробормотала Катя и тихо спросила: — Могу я отвести Лену в дом?
— Тащи, конечно! Я же приказала!
— Да.
Девочки побрели к дому, сливавшемуся с ночной мглой. Катя, пошатываясь, тащила за собой сестру и думала: «Маша, не возвращайся. Найди тех, с кем будешь счастлива». Лена, едва перебирая подкашивавшимся ногами, отгоняла назойливую мысль: «Маша не вернется. Потому что все предают. Вот и она нас бросит. Потому что все люди одинаковы. Дети тоже. Но это не важно. Я должна уметь прощать. И должна стать лучше. Значит, нельзя простить только одно существо. Себя».
Девочки были правы. Маша не вернулась. Ни в этот день, ни спустя несколько лет. Она нашла людей, что подарили ей счастье. Она поняла, что предала. И через четыре года она вернулась. Вернулась, чтобы заплатить сполна за свое предательство. Вернулась, чтобы ее спину украсили такие же шрамы, как у сестер. Вернулась, чтобы больше никогда не предавать. И ей поверили…
— Знаете, Лена, Катя, Маша. Вы все недостойны жить!
Взмах. Щелчок. Боль…
— Ааа!!!
Громкий крик прорезал тишину темной комнаты. Голубоглазая девушка лет восемнадцати рывком села на кровати и схватилась за сердце. Паника накатывала волнами, ужас детства, пришедший из глубин памяти, захватывал душу. Темнота пугала еще больше, и девушка поспешила включить ночник.
Судорожное движение пальцев. Щелчок. Вспышка.
Родные черные обои с серебристыми лилиями накрепко приковали ее взгляд. Паника начала стихать, сердцебиение замедляться, дыхание выравниваться. Она перевела взгляд на картину, и ее губы изогнулись в безумной усмешке. Гора черепов, черные вороны, смерть. «Апофеоз войны». Бесконечная победа выжившего в пустыне смерти ворона. Ворона, тоскующего о смерти, но продолжающего бороться за жизнь.
— Я победила, — четко произнесла девушка. — И никогда не проиграю. И я знаю, что идеала нет. Но есть тот, кто смеется так же, как и я. Неидеально. Но наслаждаясь полетом. Ведь мы побеждаем. Оба. Всегда. И я не сдамся. Ради себя. И ради того, чтобы улыбаться как он — с гордостью. Не просто от ощущения полета. Оттого, что я достойна его. Этого счастья… И не только счастья от полета и побед. Я просто буду счастлива. И хочу быть этого достойна. И буду. Обязательно. Как он. Бэл…
Девушка улыбнулась черепам на картине, а затем улыбка превратилась в ухмылку. Уверенную, беспощадную, решительную.
— Я никогда не сдамся. Я всегда буду играть до конца. Кто бы ни пытался помешать. И я буду выигрывать. Как ты, Бельфегор.
Тишина поглотила демоническое имя, принадлежавшее человеку, и унесла его во мглу ночи. Там ему самое место, этому демону. Как и ей, этой больной жестокой девушке. Вот только демон ли он? И больна ли она? И есть ли шанс пробиться через тьму к свету?.. Есть. Потому что за ночью всегда приходит рассвет. Неизбежно. Неотвратимо. Как поворот колеса Сансары. И как появление улыбки, дарующей счастье, если ты сумел найти того, кто тебя понимает. Того, кому ты веришь.
Всегда.
====== 58) Подарочки от шинигами или «Вздрогнем, товарищи! Ура нам!» ======
«Скажи мне так, чтоб я тебя увидел». (Аристотель)
POV Кати.
Мирные деньки вернулись на ферму. Весь октябрь мы трудились, не покладая рук: например, переустановили систему безопасности по периметру фермы, разместили камеры на ее территории, установили сигнализацию в доме и посадили в одной из комнат на первом этаже, куда вывели данные с камер видеонаблюдения, охранника, вернее, их было трое, и работали они по схеме «сутки-двое», причем отбирали их наши мафиози всей гурьбой из кандидатур, предложенных Хибари-саном в его отчете, ну или бизнес-плане, короче говоря, в той объемной папке, что он выдал Саваде. Кстати, Рёхей с одним из охранников отлично ладил, и я пару раз даже видела, как они боксировали — наконец-то нашла наша экстремальная няша друга по интересам! Но вернемся к вопросу о прогрессе дел на ферме. Машка заключила кучу сделок, а в переговорах ей помогал Дино, потому как ни Мукуро, ни Бьякурану она больше не доверяла, а Фран сказал, что его внешность и характер не располагают к беседам, хотя он и умеет просчитывать варианты бизнес-предложений. Где только научился, мне прям интересно! Ну да ладно, не буду придираться, Фран хороший парень и на Маню влияет исключительно положительно, разве что она куда ехиднее стала с момента его прихода, но это компенсировалось тем, что она стала поспокойнее, даже несмотря на то, что постоянно общалась с господином Взрывом номер раз, то есть с Гокудерой. Он, как и обещал, учил Маню метать ножи в несколько мишеней разом, и иногда им в этом нелегком деле помогал Бельфегор. Кстати, о нем. Принц накрепко приковал взгляд, внимание и мысли второй моей сестры, и это было заметно даже слепому: рядом с ним она менялась, и вместо выражения лица жертвы медузы горгоны на ее моське появлялась искренняя улыбка, а глаза загорались жаждой жизни, стоило лишь Принцу замаячить на горизонте. Да и сам он всё чаще и чаще навязывался к Ленке в собеседники, и даже начал помогать ей в работе по ферме, ясное дело, не марая царственные ручки в курином помете, но запросто помогая дотащить яйца до дома, например. Скуало же всё больше погружался в тайны руин и всё чаще говорил, что обязательно узнает, для чего они были построены «на нашем заднем дворе» — это я говорливую рыбку цитирую, кстати. Ленка всеми силами ему помогала, а в конце октября, когда Хибари-сан сделал все возможные выводы о спрятанной под водой плите и камне у берега, он записал всё это на бумагу и вместе с фотографиями, сделанными им еще во время его заплывов, путем припрятывания моего фотоаппарата в водонепроницаемый прозрачный чехол для подводной съемки, выдал Ленке с подробными пояснениями. Она была счастлива до безобразия и, заявив: «Я так и знала, что где-то есть еще камни и догадывалась, что именно там, но Скуало велел не лезть, и я не лезла», — приступила к обмозговыванию новой информации. Оказалось, что комитетчик и впрямь нарыл всё, что только можно было, и в результате Ленка и Суперби расшифровали послание на камнях как призыв того, кто установил камни, никогда не сдаваться и менять самого себя в лучшую сторону, стремясь к благополучию, миру и процветанию, а также как попытку сказать: «Худой мир лучше доброй драки», — и пояснить потомкам, что, как бы сложно ни было, надо до конца верить в лучшее и надеяться на чудо, перерождение и новое начало. Короче говоря, было ясно, что ничего не ясно, но Ленка заявляла, что это всё имеет смысл и пускалась в пространные объяснения, которые сводились к тому, что алтарь — это портал, а Король Ада — его создатель, защитник, да еще и «помощничек» тех, кто живет рядом. Ее фантазия всё же — зло… Ну как Владыка Ада может кому-то помогать, скажите на милость? И с какого перепоя?..
