— Да ладно, я полью из ковшика, — попытался воззвать к разуму блондина брюнет. Вот она — правда о блондинках…
— Мусор, прекрати!
— Не-а!
— Я сам могу…
— Да кто бы спорил? — перебил мужика, не знающего слова «шепот», его беспардонный ученичок. — Можешь. Но почему не попытаться друг другу хоть немного жизнь облегчить? Ты мне польешь на голову, а я тебе.
— Врой, ты достал.
— Знаю.
Японец рассмеялся, а я подумал, что у них и правда очень странные отношения. И вообще, что за тайну блонд выдавать не хотел? Почему царская морда намеки делала? Может, они и правда… эти?! Ох ты ж мать моя! Что-то я запереживал… Надо уносить отсюда ноги, из этого Содома и Гоморры! Правильно я их, кажись, в связи с Нидерландами заподозрил: это ж еще и гейская страна, не только легкой наркоты! Я быстренько намывался, народ тоже, а мужик волосатый почему-то мыл голову одной рукой. Погодите… Не может же?.. Да нет, правда, это его тайной ведь не может быть?.. Присмотреться к его руке, что ль? Может, это и есть тайна патлатых Инков с проседью?..
Блондин же вымыл голову, а его ученик набрал теплой воды в ковш и, когда Скуало склонился над тазом, начал поливать тому на голову. Да уж, эти кудри промыть — надо адское терпение иметь. И у японца, обернувшего бедра полотенцем, оно явно было. Волосы седого парня наконец были вымыты, и японец, получивший вместо «спасибо»: «Мусор, ты можешь быть на что-то годен. Но лучше бы тренировался!» — довольно кивнул и ответил, садясь справа от учителя:
— Всегда пожалуйста.
— Врооой!
Не вынесла душа поэта. Он «не поблагодарил», а ему «пожалуйста» сказали. Нехорошие люди! Хе-хе. Дальнейший спор я слушать не стал, но истеричный мужик вдруг как-то слишком резко махнул рукой, и полотенце с нее упало на пол. Тут же воцарилась тишина. Чёрт… Значит, правда. Я смотрел на культю, которой заканчивалась левая рука блондина, и думал, что это всё совсем хреново. Это ж каким сильным надо быть, чтоб с такой травмой в боях участвовать? У него на теле шрамов не меньше было, чем у остальных, разве что «принц» удалой на лихом коне его переплюнул по числу отметин на шкуре! Кошмар…
— И что за траур?! — рявкнул Скуало и, подхватив с пола полотенце, снова замотал культю так, что казалось, будто ладонь там всё же есть.
— Капитан слишком рассеян, — рассмеялся царек. — Полотенце потерял… Руку…
Вопль: «Врой!!!» — слился с двумя возгласами: «Бельфегор!» — а я подумал, что пора валить из этого дурдома. Но «принц» вдруг заявил нечто неожиданное.
— Но главное ведь почему ты это сделал, а не сам факт. Хотя того, что ты идиот, это не отменяет.
Странно, но такое заявление всех успокоило, и дальше мылись молча. Я встал, вылил на себя таз холодной воды и начал вытираться, а парень без руки скомандовал ученику:
— Вот! То, что надо! Вперед.
— А может, не надо? — явно не горя желанием повторять мой подвиг, спросил «капитана» тот.
— Надо! — с этими словами блондин подхватил таз с заранее налитой холодной водой и опрокинул на голову японца, сидевшего рядом с ним.
— Ай! — парень подскочил и отбежал подальше от учителя, а тот откровенно заржал. Это разрядило обстановку, и остальные водными процедурами одарили себя сами.
Я не стал ждать, пока они вытрутся и пошел в предбанник, но меня нагнал шипящий смех. Я обернулся и столкнулся в дверях с низкорослым корольком, который заявил:
— «Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным». Но Принц любит пламя и жар!
Ответить я не успел. Эта гадина ударом ребра ладони по основанию шеи заставила меня рухнуть вниз. Чёрт! Чтоб я, радист Советской Армии, в ногах у «белых» валялся?!
— Ничего личного, — безразлично бросила эта мелкая мерзость, с ехидной ухмылкой глядя на то, как я пытался встать. — Просто за всё в жизни приходится платить. Запомни это.
— Сам запомни! — прошипел я не хуже него самого и поднялся.
— Ши-ши-ши, точно глупый мусор, — заявил этот принц-недоросоль, по тощей тушке которого, замотанной на бедрах полотенцем, еще вода бежала, и свалил в парную. Вот только что-то желания пойти за ним у меня не возникло. Наверное, потому что его слова про Ад вспомнились. А еще потому, что он и правда на демона похож… Так, стоп истерика, ёлы-палы!
Я вернулся в предбанник, оделся, мысленно отправляя царька в Царское Село времен Февральской Революции, а затем пошел на улицу. Свежий воздух меня чуток успокоил, и я поспешил домой, думая о том, что, вроде, взрослые мужики, а ведут себя порой как дети! А с другой стороны — совсем дети! Но пережили куда больше взрослых мужиков. Непонятные они. А некоторые еще и жуткие… Но одно ясно точно. Эти способны на всё. Как ради нападения на врага, так и ради защиты друга.
====== 57) Вспомни... и забудь. Но вынеси из прошлого урок ======
Комментарий к 57) Вспомни... и забудь. Но вынеси из прошлого урок Данная глава отличается от остального текста фика: в ней преобладают жанры «ангст» и «драма», а также оправдывается рейтинг. Винить во всем стоит не совсем адекватный разум Автора, которого потянуло на любимые жанры, и активизировавшегося Муза Ангста (ему было скучно). А еще эта глава необходима для пояснения поведения героинь, и потому Автор приносит извинения за отсутствие юмора и явный уклон в психологию (а местами и в психиатрию).
«„Это было”, — сказала Память. „Этого не могло быть”, — сказала Гордость. И Память сдалась». (Фридрих Вильгельм Ницше)
POV Лены.
Мария решила поставить эксперимент. Втянула в его организацию меня, Катерину и Игоря. Нашла с нашей помощью подопытных (причем сама она только Дино уговорила! Есть в жизни справедливость? Впрочем, откуда ей взяться?), а затем Игорь измывался над Бэлом и Скуало. Нет, остальных он тоже мучил, но мне до них нет никакого дела. А вот моего друга и моего же команданте мне было жаль. Нет, правда, баня — это зло! Когда первая партия подопытных ушла на заклание, Мария начала строить предположения о том, как всё пройдет, но ее прервала вломившаяся на кухню через открытое окно наглая, рыжая, абсолютно очаровательная кошка, которая, запрыгнув Маше на колени, издала громкий «мявк». Граждане мафиози сразу переглянулись, и Ямамото заявил:
— Что-то случилось. Пойду посмотрю, как они. Но Ури, вроде, мирная…
— Идем вместе! — расплывшись в ехидной лыбе, ответствовала Маша. — Нечего тебе одному бродить, бугага!
— А ты всё грезишь о «полотеничке»? — съязвила я, обиженная на сестру за моих мафиози. — Гормоны — это зло, превращающее женщину из леди в распутную девицу!
— Ой, да, я такая распутная, что аж самой жутко, — хмыкнула Мария и поднялась. — Только если они Ури прислали, значит, раздеться окончательно еще не успели. А полотеничко… Ну так почему б не глянуть на красивую фигуру?
— Это некультурно, пошло и вообще… — начала было вправлять мозг своей вульгарной сестре я, но была перебита Бельфегором:
— Принцесса и впрямь образец для гимназисток! Такая скромность леди к лицу. Принц одобряет!
— Иди на фиг, вредина, — вяло отозвалась я, подумав, что то, что Бэл со мной согласен — это хорошо. Хоть один человек на моей стороне! Мария же расхохоталась и, поймав мечника, давившего напряженную лыбу, под руку, поволокла к бане, держа на руках довольную жизнью кошку.
Вернулись они в странном настроении: мечник был явно слегка возмущен и как-то странно, неодобрительно косился на Машу, но одновременно с тем хихикал, потому как всё же ему было еще и смешно, а Мария — та просто ржала в голос, аки знатная кобылка. На вопрос: «Что скурили?» — Маша ответила: «Полотеничко», — и заржала вновь. Н-да. Что только люди не курят, чтобы глюк словить. А потом их так не по-детски штырит, что аж мне жутко.
— Маш, что случилось? — настороженно спросила Катя, а наша старшенькая положила на стол притащенное вонгольское барахлишко — колечки, поясочки, браслетики… И вот тут я напряглась. Я так редко хожу в баню (последний раз три года назад в ней была), а к тому же настолько привыкла к протезу Скуало, что абсолютно забыла о том, что ему его придется снимать. Но при всей этой толпе я не могла дать мечнику на это намек, хотя пока сестра рассказывала о своих сомнительных «подвигах», я бросала на Суперби выразительные взгляды в стиле: «Думай! Дууумай!» Но я была проигнорирована, потому как мечник ушел в злобствующий астрал и пытался испепелить взглядом Машу, которую троллил на чем свет стоит наш местный ехидн. Он ревнует Марию к чужому полотеничку?
