— Я не собираюсь бить противника, потерявшего сознание. И если он тебе так дорог несмотря на то, как поступил — вперед. Окажи ему помощь.
Он развернулся и пошел к дому тети Клавы, а мне почему-то вдруг стало очень больно. И не потому, что он на меня разозлился, а потому, что я допустила мысль о том, что он может ударить человека, потерявшего сознание. Хотелось расплакаться и извиниться, но я не могла оставить иллюзиониста лежать на пыльной дороге без сознания. Эмоции эмоциями, но вся эта заварушка произошла из-за меня, и я обязана была сначала оказать помощь Мукуро, а затем уже идти извиняться перед Хибари-саном. Ведь фокусник был прав, что разозлился на меня: он предложил мне дружбу, и я приняла ее, а теперь игнорирую его, и это низко. Я должна была ему помочь. Да и не только потому, что он мой товарищ — человека без сознания бросать нельзя. Я закусила губу и осторожно попыталась привести иллюзиониста в чувство, похлопав его по щекам. Нижняя губа Мукуро была рассечена, и на ранке выступила кровь, веки были неплотно сжаты, а лицо его почему-то казалось умиротворенным и очень спокойным…
— Мукуро, — прошептала я, снова пошлепав его по щекам. — Давай, приходи в себя. Ау, слышишь? Подъем! А то распущу тебе твой ананас и…
Я вдруг поняла, что иллюзию он больше поддерживать не может, и испуганно обернулась, но к нам уже шли остальные мафиози, ведя в поводу лошадей, и Фран, кивнув на свою спрятанную в карман куртки правую руку, с безразличным видом мне подмигнул. Я поняла, что он удерживает на учителе иллюзию, и вздохнула с облегчением, но вдруг увидела Хибари-сана, выводящего Мемфиса из ворот участка тети Клавы. Даже не обернувшись в нашу сторону, он вскочил в седло и пришпорил коня. Почему-то мне стало очень больно, но я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и снова попыталась привести Фея в сознание, на сей раз потянув его за щеки.
— Вставай, соня! — чуть громче, чем до этого, сказала я, теребя фокусника за щеки. — Петух давно пропел, подъем!
Мукуро наконец пошевелился, а, проморгавшись, закрыл лицо ладонями и, шумно выдохнув, прошептал:
— Да уж, удар у него и впрямь слишком сильный.
— А иллюзионисты — существа хрупкие, — грустно улыбнулась я и потрепала Фея по волосам. — Вставай давай, а то замерзнешь. Надеюсь, сотрясение мозга ты не получил. Домой приедем — проведу «обследование»: я ж какой-никакой, а «человек в белом халате»…
— Почему ты не пошла за ним? — оторвав руки от лица и с подозрением воззрившись на меня, спросил фокусник, игнорируя мою тираду о первой помощи. — Ты же злилась, так почему…
— Ты вообще меня слышал? — возмутилась я, перебив его. — Или ты решил, что я вру ради того, чтоб бой остановить?
Мукуро неопределенно помахал в воздухе ладонью, и я, закатив глаза, пояснила:
— Дурак ты, я не лгала. Это моя вина, что начался этот бой, и не потому, что я тебя оттолкнула только что, а потому, что сделала это куда раньше, когда весь день провела с Хибари-саном, хотя ты просто хотел мне показать, что ты мой друг и тебе можно доверять, — Фей поморщился, а я тихо продолжила: — Я поняла, почему ты меня обнял. Это ведь было неосознанно, да? А потом, чтобы я не подумала лишнего, ты по своему обыкновению решил сказать гадость, чтобы меня оттолкнуть, отсюда и выплыла тема «благодарности». А я этого не поняла и наорала на тебя. Извини, — Мукуро, подозрительно на меня глядя, кивнул, то ли в подтверждение моих слов, то ли в качестве прощения, и я решила всё же задать вопрос, который не давал мне покоя: — Я только одного не понимаю: зачем ты вообще пытался карманника поймать?
— Потому что мне было скучно, — глядя мне в глаза, прошептал Мукуро таким тоном, словно вещал что-то очевидное. — Я не собирался вести его в полицию — хотел припугнуть иллюзией. Кусающийся кошелек или что-то подобное.
— Ну ты даёшь, — фыркнула я. — Это что, попытка наставить людей на путь истинный?
— Нет, мне просто было скучно, говорю же, — поморщился Фей, отводя взгляд. Врет и не краснеет! Вот ведь бяка! Он стопудово хотел понизить уровень преступности в городе вот таким оригинальным способом, но не хочет этого признавать. Вот ведь чудо в перьях! Я потрепала его по волосам и, протянув руку, встала и сказала:
— Ну что, идем, горе мое луковое? Точнее, ананасовое.
— Идем, — нехотя ответил иллюзионист и, взяв меня за руку, поднялся, ничуть на нее не опираясь. И что это за самостоятельность такая? Ну да ладно. У каждого свои тараканы в голове, а я и сама помощь принимать ненавижу.
Я отпустила руку иллюзиониста и, отряхнув колени, помогла ему стряхнуть пыль с плаща, а Мукуро вдруг, поймав меня за руку, прошептал:
— Прощаю. Но помни, что я и впрямь предложил тебе дружбу, а от него ты этого никогда не дождешься. Хотя… Я тоже был не прав, что распустил руки.
Я ошалело воззрилась на парня, глядевшего на горизонт с печальным выражением лица, а затем шепотом спросила, не скрывая подозрительности в голосе:
— Эй, только вот не говори мне, что ты не вышел из боя только потому, что хотел прочистить голову? Ты что, знал, что тебя всё же ударят, и не прекратил бой, потому что мысли были в хаосе, и ты пытался так себя в норму привести?!
— Нет, конечно, — фыркнул Мукуро и отпустил меня, вот только возмущение его было совсем не искренним, и я поняла, что моя догадка верна. Эх, и совсем он не бяка, хоть и активно старается доказать обратное, а я попалась на внешние проявления, не видя сути…
— Мазохист, — хмыкнула я и, поймав возмущенный взгляд фокусника, добавила: — Но я тебя прекрасно понимаю: иногда выпустить пар — отличное решение, особенно если рядом враг.
Мукуро неопределенно повел плечами и улыбнулся мне уголками губ, причем не ехидно, а по-настоящему, и я, улыбнувшись ему в ответ и взяв его под руку, потащила к тетушкиному участку. Сестра Игоря стояла у забора, держась за выкрашенные в зеленый цвет вертикальные узкие планки, и перепуганным взглядом смотрела на моего раненого товарища.
— Тетя Клава, — обратилась я к женщине, подходя к воротам, — ты извини за это всё. У нас с Мукуро недопонимание возникло, вот мы и поцапались, а Хибари-сан — мой друг, потому попытался меня защитить. Ты уж извини, такого больше не повторится. Мы не хотели в деревне переполох устраивать. Передашь соседям, что мы приносим свои извинения?
— Всё точно в порядке? — недоверчиво протянула тетушка. — Больно уж ты на него шипела только что.
— Точно, — кивнула я и, покосившись на стоявшего слева, бледного как полотно Фея, добавила: — Это моя вина, но, надеюсь, таких недопониманий больше не возникнет.
— Ну прости, в следующий раз я буду сразу высказывать тебе все свои претензии, — многообещающе заявил фокусник, хитро прищурившись, а я лишь хмыкнула в ответ. Дождешься от этой скрытной бяки, как же! А было бы хорошо — избежали бы кучи ошибок, которые наверняка еще возникнут…
— Ну и хорошо, что всё уладилось, — улыбнулась тетя Клава. — Очень за вас рада, надеюсь с тем парнем вы тоже разногласия уладите!
Это вряд ли, но не говорить же об этом постороннему человеку? Хотя я была бы рада, если бы они хоть немного более мирно начали сосуществовать…
— Я тоже на это надеюсь, — абсолютно искренне кивнула я, и краем глаза увидела, что Мукуро ехидно закатил глаза, словно говоря: «Это невозможно, наивное дитя полей и огородов!» Ну и пусть я наивная. Я всё равно буду верить в чудо…
— Ну что ты, Мукуро, — влезла в чужую разборку наблюдательная тетя Клава. — Не важно, кто виноват в проблеме в большей степени, потому что виноваты всегда обе стороны. Хоть в чем-то, но тот, кто считает себя абсолютно правым, всё же виноват. Потому, если уж вы в одной компании, попробуйте не искать виноватого во всем, а смириться с тем, что на плечах каждого из вас есть хоть небольшой, но груз вины. А если виноваты оба, можно если и не помириться, то хотя бы не усугублять положение. Что скажешь?
— Вы очень мудры, — с милой лыбой решил сподхалимничать Фей. Я уже говорила, что он хитрюшный? Я повторюсь. — Я непременно поразмышляю над Вашими словами и приму их к сведению.
