— Маша-чан так мило сопротивляется, — рассмеялся Бьякуран и еще крепче обнял мою сестру.

— Ты руки-то убери! — встрял Гокудера с хмурым видом, вынув руки из карманов брюк. — Если женщине неприятно, лучше не лезь.

— А то что? — хитро вопросил вождь Мельфиоре.

— А то я тебе ща как засвечу сумкой по самому больному месту! — рявкнула Манька, и Бьякуран ее тут же отпустил. Ага, понял, что она не шутит, молодец…

— Кто же знал, что ты страдаешь андрофобией? — съехидничал предводитель монохромных «Спеллов», непрозрачно намекая на боязнь мужчин (ибо она так называется), а затем добавил: — Или это контрелтофобия?

О, он ее еще и в боязни сексуальных домогательств обвинил… Ну всё, сейчас он огребет… Причем не от Мани — ей такие «оскорбления» по барабану…

— Если человек не знаком с симптомами заболеваний, — ожидаемо резко высказалась Ленка, сложив руки на груди и сверля Бьякурана раздраженным взглядом, — ему не стоит ставить диагнозы! Глупо говорить о фобиях по единичному случаю неприятия человеком насильственных действий в свой адрес, и гораздо логичнее было бы задуматься о том, что подобные действия, а не болезнь, виной агрессивному поведению того, кого обвинили в фобии…

— Я просто пошутил, — с милой лыбой перебил ее Бьякуран. — Без улыбок жить на свете скучно, а на роль психиатра я и не рассчитывал — это мне неинтересно. У нас другие кандидаты есть.

Он бросил хитрый взгляд на Бельфегора и, замерев слева от всё еще бурлившей праведным гневом Маньки, обратился к ней:

— Ну так что, Маша-чан позволит мне ее сопровождать?

— Маша-чан мечтает из тебя чучело для метания ножичков сделать, — хмыкнула Маня. — Но ежели ты этого не боишься, вперед. Я всё равно не смогу тебе запретить идти туда, куда ты захочешь.

— Верная позиция, — разулыбался этот мастер интриг и хитро покосился на Гокудеру. Тот зло сверлил Зефирного провокатора взглядом, явно борясь с собой, а затем тихо спросил у Тсуны:

— Джудайме, Вы будете в порядке, если?..

— Конечно, — перебил его довольный Савада и кивнул. — Иди с Машей-сан.

— Надо присмотреть за этим извращенцем! — пояснил Хаято, а Манька воззрилась на него, как на чудо чудное, диво дивное, и я подумала: «Только промолчи, только промолчи!» Либо у меня есть дар внушения, либо на моей моське всё это было аршинными буквами написано, либо Манька, что вероятнее всего, была совсем не против компании Хаятыча и понимала, что стоит ей съязвить, как он взбрыкнет и останется с боссом, но факт на лицо — Маня рта не раскрыла, и Хаято, подрулив к ней, отпихнул ее от Бьякурана и встал между ними, засунув руки в карманы.

— Как некультурно, — протянул Джессо, явно довольный результатом своих действий и ехидно ухмылявшийся. Но стоило лишь ему рыпнуться, чтобы занять место справа от Маньки, как туда подрулил Франя и с апатичным видом выдал:

— Я иду за краской, лишь за краской, а ты мне расскажешь, где ее найти.

— Лады, — усмехнулась Маня и, поправив сумку на плече, скомандовала:

— Тогда вперед. В три у рынка встречаемся с теми, кому нужны теплые шмотки.

Я окинула взглядом толпу мафиози и с облегчением обнаружила одиноко стоявшего на краю остановки Хибари-сана, который наверняка сие объявление слышал. Мы с Ленкой синхронно кивнули, и наша толпа разбрелась в разные стороны. Куда-то во дворы, в сопровождении Бельфегора, спрятавшего руки в карманы куртки и всем довольного, и Скуало, шествовавшего с выражением лица «я бы всех сейчас прибил, жаль, ядерную бомбу заело», потопала Ленка, а к автобусной остановке для «внутригородского» транспорта поскакала Маша, оказавшаяся между пофигистичным Франом без Лягуха и злющим Гокудерой, рядом с которыми шли Дино и Бьякуран соответственно. Я же почапала к находившемуся в двух кварталах правее институту в сопровождении всех остальных, явно нервничая и вцепившись в руку мечника, как утопающий в соседа. Хибари-сан на полпути от нас отделился и куда-то запропал, но я его и не искала взглядом, уставившись на пыльный асфальт и надеясь, что сегодня обойдется без нападок в мою сторону от моих институтских «доброжелателей», но надежды было, если честно, мало. Мне ведь по барабану, кто меня как заязвит — я привычная и просто игнорирую такие фортели, а вот наши холеричные мафиози вряд ли промолчат, и это несколько напрягало. Особенно я волновалась за реакцию Мукуро и надеялась, что он куда-нибудь свалит, но иллюзионист с любовью к садизму уходить не собирался и шлепал слева от нашей группы — чуть в сторонке, но явно не намереваясь увеличивать это расстояние.

Вскоре мы добрались до трехэтажного здания, облицованного серым кирпичом, и я вяло спросила:

— Тут не подождете?

— Не-а, — усмехнулся Ямамото и потащил меня к темно-коричневой деревянной двери вверх по ступеням широкого крыльца. Я не сопротивлялась, ибо смысла в этом не было никакого, и вяло размышляла, как мне предотвратить конфликт, если он всё же случится.

Вскоре мы оказались в холле моего родного института — светлом, просторном, с выкрашенными в бежевый цвет стенами и желтоватым полом, выложенным мелкой плиткой. Справа располагался ненужный нам гардероб, где ныкался старенький охранник, болтавший с пожилой гардеробщицей, а слева — доска объявлений, и я, подрулив к ней, внимательно изучила вывешенную информацию. Не найдя ничего интересного, я со вздохом потащила Ямамото на третий этаж по серой и унылой лестнице, и, естественно, вся мафиозная толпа последовала за мной. В актовом зале грохотала музыка, и кто-то пел переделанную песню Пугачевой, а я подумала, что, может, всё и обойдется, и мы просто не наткнемся на тех, кто меня доставал, когда я являлась сдавать экзамены. Поднявшись на третий, он же последний этаж, мы прошли в правое крыло здания с противно-бежевыми стенами, напоминавшими больничные, и линолеумным серым полом, и направились в дальний конец коридора к двери с поцарапанной черной табличкой, на которой золотистыми буквами было начертано: «Библиотека». Я оставила парней в коридоре и ломанулась на приступ этого кабинета, а, завершив все дела, нагруженная учебниками, не поместившимися в мою сумку и занявшими место еще и в целлофановом пакете, вырулила обратно. Окинув взглядом хмурых вонгольцев в лице Ямамото, Тсуны и Рёхея, я, не пытаясь подавить нехорошее предчувствие, тихо спросила:

— И где Мукуро?

— Он сказал, что у него назначена встреча, — поморщился Савада и добавил: — Но как-то мне неспокойно. Думаю, он что-то задумал.

Гадство! Если моя интуиция могла ошибиться, то гипер-интуиция Вонголы не ошибается никогда! Чего он опять удумал, интриган этот?!

— Давайте его найдем? — хмуро предложила я, а Ямамото, под шумок тиснувший у меня пакет с книгами, тихо спросил:

— Ты уверена? Может, тебе лучше с нами не ходить?

О как. Они уже решили его искать, а меня брать не хотят, «редиски». Обидеться, что ли? Да нет, не стоит, они же обо мне волнуются…

— А чего ж вы за ним сразу не пошли? — уточнила я, а Такеши, хитро улыбнувшись, вытащил из-под рубашки ожерелье Вонголы, горевшее ровным голубым пламенем, и заявил:

— Он пока не проявляет активность. Как только проявит, я это почувствую, и мы сразу же пойдем к нему.

— Ясно, — хмыкнула я, поражаясь на предприимчивость мечника, припрятавшего компромат в виде аномального ожерелья обратно под рубашку. — Но давайте не будем ждать — идемте сразу его найдем. Вдруг удастся предотвратить изничтожение тех, кого он решил с ума свести?

— Катя-сан, — хмуро пробормотал Тсуна, — если будет бой, не думаю, что тебе стоит…

— Да ладно тебе, не волнуйся, — перебила его наглая и беззаботная я. — Я надеюсь, до боя не дойдет: Мукуро всё же не идиот. Ну а если что, я сольюсь с обстановочкой и мешать не буду. Идемте.

— Ладно, — сдался Савада, явно сделав пометочку «первым пунктом защитить Катю-сан», потому как тут же подошел ко мне и, предложив руку, замер справа от меня. Я взяла его под локоть, Рёхей, подрулив ко мне слева, ни слова не говоря заставил меня проделать то же и с ним, а Такеши, возглавив наш маленький отряд, таща мои учебники, потопал впереди планеты всей к лестнице.