— Какая странная реакция, — протянул зеленоволосый иллюзионист без головного убора, с которым мы, кстати, неплохо ладили. — Неужели ты, так мечтавшая увидеть мою макушку, и предположить не можешь, что Лягушонок к ней не был ни приклеен, ни припаян, и я мог снять его по собственной воле и без нанесения Лягуху травм, не совместимых с жизнью?
— Нууу, — протянула я призадумавшись, — наверное, мог, но я не ожидала.
— А в твои обязанности ожидание от меня сюрпризов и не входит, — заявил наглый Франя с хитрым блеском в глазах, и я, фыркнув, начала нагружать ему запеканку.
— Что интересно, — сложив руки в замочек и положив на них подбородок, вмешался Мукурыч, — ты не только снял Лягушку, но и не надел ничего другого. Неужели не боишься, что Бельфегор, за неимением на твоей беззащитной макушке шапки, начнет метать стилеты тебе в спину?
— Он все эти два месяца очень странный, — протянул Фран. — То ли заболел, то ли по Родине тоскует… Прямо как Вы, учитель. Что он в меня стилеты не кидает, что Вы трезубцем проткнуть не стремитесь. Ах, простите, я забыл — Вы же проиграли в карты, Вам нельзя. Но Принц явно заболел. Хандрой и депрессией — руки стилеты не держат. А может, у вас у обоих просто любовная лихорадка? Кандидаток-то много.
— Ку-фу-фу, ты, видимо, очень хочешь, чтобы я нарушил слово, — протянул Ананас, а я, одарив завтраком мелкого тролля, лишившегося земноводного партнера-защитника, начала разливать народу чай и поспешила вмешаться:
— Прекращаем, товарищи. Фран, ты его все равно не доведешь: Мукуро обладает отличной выдержкой, и если он пообещал тебя не трогать, он не тронет. А ты, Мукуро, хорош Франа запугивать: на него не подействует, а Маня вон в тебе скоро взглядом дыру прожжет.
— Оя, оя! — возмутился иллюзионист номер раз сей коммуналки. — Я не угрожаю. Я лишь описываю вероятные перспективы! Потому как если меня совсем уж вывести из себя, кто знает, какой Путь будет активирован?
Я поставила перед фокусником чашку и несильно стукнула его кулаком по лбу, на что Мукуро лишь ухмыльнулся и ехидно на меня воззрился.
— Я знаю, ты не сделаешь этого, — заявила я, глядя ему в глаза. — А Маша не знает. Ты специально ей на нервы действуешь? Так зря: ей от этого хуже не будет, а вот запретить мне твои носки стирать она может запросто.
— И с удовольствием это сделаю! — подала голос моя слегка истеричная сестра.
— Брейк! — возмутилась я. — Давайте спокойно позавтракаем и не будем трепать друг другу нервы!
Маня что-то пробурчала в ответ, Ананас рассмеялся, а остальные, переглянувшись, просто вернулись к трапезе, и только Фран высказался:
— Меня это всё не касается, совершенно не касается. Но теперь я буду сидеть на этом месте всегда. У кого есть возражения?
— У Бельфегора! — дружным хором ответили я, Тсуна, Ямамото и Гокудера, а затем всё так же дружно рассмеялись, разве что Хаято поморщился, стараясь скрыть ухмылку.
— Не волнует, — пофигистичным тоном выдал Фран и зажевал запеканку.
Вскоре к нам присоединились остальные мафиозики, и между Франей и Принцем состоялась небольшая перепалка, но заявление Лягушонка без Лягушки: «Зато фальшивый Принц сможет, наконец, сидеть рядом с еще более фальшивой Принцессой», — уломало Бельфегора на смену места проживания, то бишь проведения трапезы, однако он не преминул нахамить Франу и повелеть ему надеть Лягушку. Сей момент вызвал незамедлительную реакцию у моей сестры, которая обругала Принца, как могла, хорошо хоть, в рамках приличий, и спас от немедленного погрома нас, как ни странно, Тсуна, вмешавшийся в разговор, горя решимостью (хорошо хоть, не Пламенем Предсмертной Воли), и заявивший:
— Давайте все успокоимся. Фран — такой же член общества, как и все, и сам может решить, как ему одеваться и что делать. Ни его сэмпай, ни его подруга не имеют права решать за него, а прислушаться к их советам или нет, решать только Франу. Не стоит спорить из-за этого — лучше спросим, что думает он сам.
— А я ничего об этом не думаю, — заявил фокусник, ковыряя хавчик вилкой. — Я уже всё сделал и оставил это в прошлом. Если кого-то не устраивает отсутствие на мне Лягуха, он может забрать его и надеть на себя вместо диадемы или ананаса. Мило было бы. Для любителей странностей…
— Твои зеленые волосы не менее странные, — усмехнулся Бельфегор, пыша яростью.
— А мне нравится, — протянул Франя, кажись, научившийся этой отговорке у Манюни, и на этом конфликт был исчерпан. Я подмигнула Тсуне, и он, смущенно улыбнувшись, кивнул в ответ. Молодец, меняется к лучшему!
Последней к завтраку спустилась Ленка. Она напялила на себя черную блузу готичного фасона с кружевными манжетами, торчавшими из-под рукавов укороченного приталенного двубортного пиджака с воротником-стойкой и ажурными серебристыми пуговицами. Надеюсь, цвет пиджака уточнять не надо… Черные брюки-клеш и кожаные туфли с узким длинным мысом того же цвета довершали картину, и наша Принцесса-уголёк, завязавшая длиннющие волосы узкой темно-бордовой длинной, до пояса, лентой в низкий хвост, выглядела довольно странно. Мы с Маней к таким закидонам уже привыкли, а вот многие мафиози воззрились на нее с недоумением. Ленка, ясен фиг, их заигнорила и вяло начала жевать давным-давно водруженную мною на стол запеканку, а я, видя ее совсем не боевой настрой, допив чай одним глотком, заявила:
— Лена, если ты не доешь этот крошечный кусочек запеканки, я тебя на ужин заставлю тарелку каши съесть. Я старалась, готовила одно из твоих любимых блюд, а ты его в помойку отправить решила? А если я расстроюсь?
— Это шантаж? — вяло вопросила Ленуся, шантажируемая мной не угрозой скормить на ужин аж целую тарелку каши, а словами: «А если я расстроюсь?» Потому как она всё же не любила меня в тоску вгонять…
— Да, — кивнула я и усмехнулась. — Потому как если ты не наберешься сил перед тяжелым днем, я правда очень расстроюсь.
— Ладно, съем, чтобы не мучиться с кашей, — со вздохом ответила Ленка и всё же приступила к завтраку, пусть и с неохотой, а Маня объявила:
— Раз уж все в сборе, поясняю: в три часа те, кто едет с нами, чтоб были как штык у рынка! Хотя те, кому не нужны теплые вещи, могут не приходить. Короче, чтоб Ямамото-сан, Савада-сан, Сасагава-сан и Гокудера пришли обязательно! А то на глазок мы ничего вам не купим. Лен, Кать, вас я тоже буду ждать: вам надо посмотреть нормальные сапоги осенние. Хотя пока их покупать рано, но мало ли, что найдем прикольное? Вопросы? Вопросов нет. Я всё сказала, покеда!
С этими словами Манюня, не дав никому и рта раскрыть, умотала из-за стола. Мы с Ямамото переглянулись и рассмеялись, а Хаято выдал тираду:
— Не женщина, а ураган какой-то! Я уже сочувствую тому несчастному, что станет ее мужем!
— А я бы не спешил с выводами, — глубокомысленно изрек Фран и тоже поднялся. — У этого урагана довольно мирная натура.
Хаято удивленно и подозрительно воззрился на Франю, а тот пошлепал в коридор. Я же, хмыкнув и подумав, что варийский иллюзионист и впрямь отлично понял натуру моей сестры, закинула свою тарелку в раковину и отправилась на поиски предводителя любителей Дисциплины. Постучав в дверь его комнаты, всё так же украшенную картинкой с тигром, я прислушалась, но не услышала ни единого шороха и постучалась чуть громче. Хибари-сан не отозвался, и я потопала вниз, решив, что придется в вопросе покупки ему свитера положиться на Саваду и его знания параметров всех наших мафиозиков. Подхватив сумку у комода, я выползла на улицу и поспешила к конюшне. Погода была ясная, солнечная, но ветер решил исправить несправедливость, одарившую осенний день теплыми лучами солнца, и морозил всех, кто выползал на улицу, леденючими сильными порывами. Я подумала, что при таком ветрильнике стоило волосы в пучок уложить, но махнула на это рукой в силу собственной лени и продолжила путь по всё еще зеленой и сочной травушке-муравушке к месту обитания Торнадо. Я пришла первой — никого из мафиозной составляющей нашей фермы не наблюдалось, но как только я оседлала Торра и вывела его на улицу, ко мне подошел, вогнав меня в дикий афиг, сам Глава Дисциплинарного Комитета и, сложив руки на груди, окинул меня чуть раздраженным взглядом.
