Мы целуемся, как ненормальные! То есть это я его ненормально целую - уже искусал всего. Кожа горит, голова в полной отключке, внутри трясучка - значит, всё правильно! Я гарькину руку на свой член пристроил. И себе тоже ни в чем не отказываю (похоже я и гимнаст еще в добавок!). Где мог, кругом языком и губами прошелся, облизал, пометил…

- Не дергайся, - говорю, - так надо!

- Драко, я… я… я больше не м-м-могу!

- Можешь! Ты герой, терпи, сейчас-сейчас!

- А-а-а-а! – вопит дурашка. Я его голову прижимаю к своему животу. И как рвануло! Фейерверк и карусели!

Я Гарри всего испачкал! Да что ж это такое! Подтягиваю его к себе - ласково, аккуратно вытереть пытаюсь. А он глаза закатывает… Умирает что ли? И тут я его чувствую! Черт, как же меня отключило, про (ладно, чего уж теперь - не отопрёшься!) любимого забыл! Когда это Малфой свиньей был? «Сейчас, например», - совесть курлыкает… Можно подумать, пф! Но думать некогда!

- Гарри, милый! – глажу его, в плечо целую. - Стой, стой! Дай я, не дергайся! - Что я несу? Гарри стонет… Ну, во-о-от! О, дьявол! Так, теперь надо разобраться - что чувствую-то? Чувствую, что я муд… дилетант. В паре играть не умею.

- Я научусь, Гарри, мы… Ничего больше говорить не буду, а то разозлюсь! – обнимаю его. – Прости, а?

И мы засыпаем…

*

Кажется, не успели и глаза сомкнуть, как слышу тявканье такое противное - Монро, чертова шавка! И сразу же соображаю: болонка – мама – отец – жемчужина – провал - разоблачение! Скатываюсь по другую от входа сторону матрасного зиккурата. Блядь, больно-то как! И отползаю за куст бузины.

- Гарри, как Вам спалось? - спрашивает моя матушка, деликатно отвернувшись к водопадику. Я Гарри не вижу, но голос у него блеклый и какой-то больной:

- Благодарю Вас, миссис Малфой, превосходно.

- Вот, собственно и всё! - торжествует мой папаша… Ненавижу! Прав был Фрейд! Тихонько выглядываю из-за веточки. Тут мама подходит и кладет ладонь Поттеру на лоб:

- Мерлин, у Вас жар! И синяки на шее! – отчеканивает она, повернувшись к Люциусу (даже отцом его не хочется называть!). - Мальчик просто деликатен и хорошо воспитан, взгляни сам…

Бог и люди! Это я такое с моим мальчиком сотворил?! Гарри покрыт кровоподтеками и царапинами, губа прокушена… Я - сволочь последняя! Сползаю на пол, колени не держат…

Нарцисса Малфой (Спасибо Кришне, дай бог здоровья Мерлину, слава Афродите за твой такт и выдержку, мама!) и бровью не повела, когда увидела свою болонку, бегущую к ней из-за кустов в моей такой легко узнаваемой ночной рубашке. - Дорогой, - сказала она отцу, - делать нечего: Гарри Поттер - принц!

***

Драко разбудил собственный стон. Он потянулся, но бодрости не почувствовал, из окна на него глядело хмурое утреннее солнце. Да, настроению соответствует!

- Черт, и иллюзия ни к черту, - процедил Малфой и еще больше разозлился на свое косноязычье, - и наорать не на кого! - он поднялся тяжело как старик, и, накинув шлафрок, побрел через пустую гостиную к… «А куда, собственно? На трансфигурацию не пойду, - решил слизеринский отличник, - все равно проспал нахрен!» Пнул ближайшее кресло и вслух сказал:

- Что там, дьявол побери, было, в конце? Почему я не помню? Что-то важное, проклятье! – и тяжко вздохнул.

………………………….

Поттеряшечка: http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/77484199.jpg

Следите за обновлением ссылок на замечательные арты от Джози.

http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/77526911.jpg

========== 4. Час воров влюблённых и убийц ==========

Любовь - не вздор, она судьба Икара, стремление ничто не остановит -

Изъять в реальность с помощью отвара. Такое зелье, право, крови стоит!

Дороже вздоха, чести и свободы он, тот, кто истинно душе моей любим

И с кем, возможно вопреки природе, я стал, как сон и явь, неразделим.

***

Гарри долго не мог очухаться, Рон толкал и толкал его под рёбра, даже с перепугу бил по щекам. Поттер блаженно улыбался и шептал что-то вроде «принц – не принц, вместе до гроба…» и всё время норовил закрыться с головой одеялом. Потом он долго ошалело моргал, сидя на постели и пытаясь что-то вспомнить, отчего-то краснел под озадаченным внимательным взглядом друга.

Весь день Гарри был сам не свой. Даже Гермиона поинтересовалась его здоровьем. На попытку определить наличие жара ладонью, Гарри отпрянул от подруги, дёрнулся, и, простонав нечто невероятное, унёсся в неизвестном направлении.

- Он… сказал «Драко»? – округлила глаза Гермиона. – Рон, догони его, ему нужна помощь, Гарри явно болен, отведи его к мадам Помфри.

- Не-е-ет, - растерянно усмехнулся Рон, - послышалось! Но с ним точно что-то не так, - заговорщически понизил он голос.

*

Гарри лихорадочно и обречённо листал книжные страницы и тихо поскуливал. Он боялся шевелиться: на любое движение его организм, особенно ниже пояса, безапелляционно заявлял, что… хочет Малфоя, его любимого, будущего супруга, хорёчка самого родного на свете… Бред! Сонник, изученный от корки до корки, не давал ответов на вопросы, терзавшие мятежную душу и воспалённый рассудок. Почему всякая дребедень, которая и не снится никому, подробно описывается и трактуется во множестве вариантов, а реальные, живые сны остаются непонятыми, неразгаданными? И нет спасения от этой напасти? Спросить у Дамблдора? Придётся признать, что он втюрился в парня, в Драко Малфоя, и мечтает трахаться с ним в метро, в туалете, под пальмами и вообще чёрт знает где? Спит и видит!

«Вам приснился дракон - будьте предельно осторожны в выражении своих эмоций и контролируйте страсти». Ну, это понятно. А если приснился Драко Малфой? И… э-э-э, его дракон? Вот если бы он увидел во сне тыкву, превращающуюся в карету, то следовало бы опасаться обмана. Чего проще? Страус, прячущий голову в песок, намекал бы о страхах. Разве не понятно? Нападение кошки – происки врагов, волка – предательство, поросёнка – ревнивый и скупой муж. Тьфу ты! Если бы он родил во сне вне брака, то должен был бы ожидать потерю доброго имени и разрыв с возлюбленным…

«Видеть во сне мужской член – к обману». А дрочить его? Нет таких снов? «Играть им – иметь доброго друга». Иметь, ох-ох-ох… – м-м-м-м, а Малфой – добрый? «Чужой найти – неожиданность». Вот уж точно: так ничего пошлого не имеешь ввиду и вдруг – бац! – находишь чужой член! Неожиданность обеспечена! «Извержение семени – не откладывай решения». Куда уж откладывать, когда извержение?! Гарри захлопнул книгу и отбросил её в сторону.

«Возлюбленный! Слово-то какое… Он. Мой. Воз-люб-лен-ный». Гарри повертел на языке этот непривычный акустический набор, и его сердце начало переполняться чем-то тёплым и нестерпимо щемящим. Душа? Где у человека душа? У мага? В груди, в животе? В паху? На кончике волшебной палочки? Восторг и страх потерять то, что толком ещё и не попробовал… Возлюбленный Драко… Невероятно? Странно? А, собственно, почему? Кто так решил? Если хочется обнять и не выпускать никогда? Затискать, как щенка, а потом покорно встать на колени… Долго смотреть в глаза, серые, дымчатые, сулящие, как небо после дождя лазоревое марево и ослепительную свежесть солнца, и ловить в них своё счастье… А если не поймаешь – то умереть возле него, положив голову ему на плечо, безропотно подставиться под Аваду, потому что зачем жить без него? Глупо? Да! Тысячу раз «да», миллион! Жизнь – это счастье быть с ним, с Драко. И будь, что будет! И если для того, чтобы всего лишь жить, понадобится изменить реальность вокруг себя, или даже украсть то самое проклятое снейповское зелье – то что мешает Гарри Поттеру сделать это?!

Он достал мантию-невидимку и, опасливо оглядываясь, спрятал её под подушкой.

***

Драко ненавидел себя! Может быть, первый раз в жизни не находил оправдания своему идиотскому поведению. Он же Малфой, а не трусливый прыщ! Хорьки не сдаются! Но почему тогда вот уже минут двадцать он не может спокойно и прямо посмотреть на Поттера? Косится на стол гриффов, бросает тайные взгляды исподтишка (Как же противно и стыдно! Малфой боится смотреть в глаза. И кому? Потти, которого он во сне премило так трахнул, а потом… Вот в этом самом «потом» и состояла главная проблема.), отвечает невпопад друзьям, ржёт громче обычного. А Гарри что-то сам не свой? Не заболел случайно? Растерянный какой-то. «Оу, о чём я только думаю?! Беспокоюсь о самочувствии Потти?»