Когда-то Гарри сам хотел уйти из семьи, чтобы не разрываться, не тонуть во вранье и притворстве. Чтобы просто всегда быть рядом с Драко. С единственным человеком, которого он любит по-настоящему. Но одно дело развестись с женой, а другое — порвать с привычным укладом жизни. Оставить вообще всё.

Гарри представил, какой поднимется шум, когда он подаст в отставку. Как будет рвать и метать Рон, как огорчится Гермиона, как придется объясняться с детьми… Джинни давно всё поняла. А дети?

Нет, он и раньше представлял себе, как уедут подальше ото всех, будут жить вдвоем, но в его мечтах они оба были седые и старые. То есть, такой закономерный финал, когда уж точно придется сматывать удочки просто потому, что пора.

Поттер чувствовал себя так, словно по нему хорошенько шарахнули Конфундусом — полная потеря ориентиров. Магнитная стрелка его личного компаса сошла с ума, вертясь во все стороны и никак не желая выбрать какое-то одно направление. Никому в голову не пришло бы назвать Гарри нерешительным, но перед таким выбором… С годами он перестал быть азартен настолько, чтобы поставить на кон всё.

— Ты громко думаешь, — Драко ухмыльнулся. — Не предлагаю тебе собрать вещи сейчас, не ставлю условий «я или вся твоя жизнь». Знаешь, я тоже думал, что же буду делать там? Как-то не слишком умею отдыхать долго. Но… Я хочу этого: уехать, перестать быть мистером Малфоем, жить, как на витрине. Да, кому всё объясняю? Ты знаешь это лучше меня.

— Знаю, — Гарри засунул руку в карман малфоевского пальто, вытащил пачку сигарет, прикурил и положил сигареты себе в карман.

— Может быть, пришло время, когда я готов начать новую жизнь? От старой останется только самое важное, самое дорогое: ты и дети. Знаешь, когда представляю себе, что на плечах не будет больше висеть тяжким грузом мэнор, имя, дело, так даже оторопь берет! Мне страшно, Гарри. Честно, страшно, но… Я хочу этого. И потому не требую ответа сейчас… думай, решай. Сколько тебе нужно времени, чтобы со спокойной душой уйти в отставку? Год, десять, двадцать лет? Я подожду. А пока возьмешь отпуск. Уж отпуск-то глава Аврората может себе позволить?

С каждым словом Драко комок в горле становился всё шире, всё болезненнее. Никогда раньше Малфой не был настолько открыт, настолько откровенен. Никогда Гарри не слышал от него таких слов, которые тысячекратно сильнее любого «я тебя люблю». Ни малейшего намёка на якобы огромное одолжение Поттеру, чтобы самому не показаться в этой ситуации слабым и уязвимым. От осознания, что это только ради него, Гарри должен был быть счастлив, по идее. Но он не мог ответить «да» здесь и сейчас, а потому было больно. Им обоим.

— Я подумаю. Не понадобится десять лет, Драко. Ты же знаешь, я тоже давно хотел этого. Просто…

Драко как-то судорожно вздохнул и прикрыл глаза.

— Просто всё неожиданно, — Малфой встал, потянулся и повернулся к Гарри. — Пойдем в дом. Оставим пока эту тему. Кстати, сегодня будет твой любимый пирог с патокой. У эльфов случился массовый припадок, когда я приказал приготовить это… — он сморщил нос. — Так что, тебе придется съесть всё до крошки, чтобы они не решили, что я сошел с ума, перешел на простую крестьянскую пищу, подвяжусь веревкой и пойду в народ, как Лев Толстой.

— Как кто?

— Неуч. Ты бы хоть что-то прочитал, кроме «Квиддич сквозь века». Для разнообразия.

— Зачем? У меня есть ты. Ты всё знаешь и расскажешь, если понадобится.

— Расскажу? В «Войне и мире» четыре тома, Поттер!

— Тогда пересказ откладывается, не хочу. Но я надышался свежим воздухом и хочу есть, хочу твоего пафосного коньяка и простецкого пирога с патокой. Тебя хочу. Может, даже не один раз, — Гарри тоже встал.

— Может? Я погорячился, когда хвалил твои сексуальные способности, — Малфой собрался уже пойти к дому, когда вдруг оказался в кольце поттеровских рук.

— Постараюсь тебя удивить. Что ты там говорил про эльфа и хозяина?

— Пошли уже, — улыбнулся Драко.

Но Гарри не двинулся с места, вмиг становясь серьезным.

— Спасибо. И я люблю тебя. Я подумаю…

— Знаю. Я всё знаю… — тут же ответил Драко.

И от того, как это было сказано, легче на душе не стало. Гарри чувствовал, что он, наверное, сейчас предал, разрушил что-то хрупкое и важное. Доверие Драко, например.

— Гарри, — мягко шепнул в самое ухо Малфой.

— Что? — Поттер ни за что не хотел выпускать Малфоя из объятий, будто они могли что-то изменить, объяснить, решить, в конце концов.

— Сигареты отдай, Гарри…

========== -13- ==========

Драко ещё раз посмотрел на часы. Ждать дольше просто глупо: Поттер опаздывал на сорок минут. Это уже не назовешь опозданием, он просто не пришел.

Малфой храбрился до последнего. И до последнего не верил, что будет так. Он ждал сову, патронуса, самого Гарри с типичными извинениями: «Драко, прости. Представляешь, в последний момент…». И дальше следовало бы одно из списка: «вызвал Кинг, злой, как черт», «срочный вызов, а никого нет», на худой конец «этот идиот перепутал бумаги и пришлось…». Но ничего не было: совиный насест пустовал, не осыпался серебряными искорками знакомый олень и камин не полыхнул зеленым, пропуская Главного аврора в кабинет.

Малфой извелся, попеременно глядя на большие напольные часы, карманные, за окно и на камин. Он десятки раз прокрутил в голове все последние разговоры и встречи, пытаясь понять свою ошибку. Или отыскать признаки того, что в результате и случилось: Поттер не пришел в назначенное время. Хотя они, кажется, твердо условились уехать вместе и сегодня в тот злополучный дом.

Не имело смысла оставаться, хотя и хотелось. Все вещи уже были отосланы на новое место жительства, все бумаги, книги, дорогие сердцу безделушки. Даже кабинет стал каким-то чужим и полупустым, а в комнатах самого Драко мебель закрыли чехлами.

Ещё три недели назад Поттер боялся, что Драко его бросит. А теперь… Малфой упорно гнал мысль, что теперь бросили его, не объясняясь ни письменно, ни устно.

Можно было бы остаться ещё на день, расчехлить мебель, сесть и написать письмо этому… Отдать распоряжение насчет ужина и завтрака. Придумать правдоподобную причину для сына и невестки, почему решил задержаться ещё на день-другой. Закрыться у себя и ждать ответа, пока не заснешь от усталости или от выпитого. Только… Драко не хотел выглядеть жалким. Он предложил — его предложение отвергли. Вместе с ним. Что ж, не стоит обманываться: Драко Малфой это переживет. Больно, с разбитым сердцем, с окончательно и невосстановимо разрушенным умением доверять кому бы то ни было, с пьяными слезами, разбитыми стаканами из-под виски, с риторическими вопросами «почему» и «за что», с никому ненужной новой жизнью и новым домом, с чертовым ярким солнцем чертовой жизнерадостной Италии!

Малфой сжал кулаки и закрыл глаза. Столько лет… Столько лет он учился быть открытым, эмоциональным ради Поттера. Учился прощать, понимать, отодвигать свои желания на второй, третий, десятый план ради поттеровских детишек, женушки, рыжего идиота-дружка и этой зануды с бурундучьими зубами!.. И для чего? Чтобы им снова, как в детстве, пренебрегли? Чтобы остаться у разбитого корыта со жгучим чувством вины перед покойным отцом, который учил, что на всем свете есть только семья, только Малфои, только в этом их сила, а весь остальной мир — лишь средство достижения целей? Перед Асторией, которая должна была чувствовать себя единственной, любимой женщиной, женой, а была только миссис Малфой, матерью, помощницей в делах и лучшим другом?

— Ненавижу. Как же я тебя… — Драко до боли в ладони сжал портключ.

Сам виноват! Что его не устраивало? Было всё и даже больше, но захотелось новой жизни. Размечтался, что Поттер любит достаточно сильно, чтобы уйти вместе с ним, за ним. Пусть, не сразу, пусть, помаялся бы пару лет, мотаясь из Англии в Италию при каждом удобном случае. Но Драко был уверен в своем исключительном положении в жизни Гарри, а оказался…

Оказался глупцом. Седина в бороду, бес в ребро.