— Не шали!

И Гарри больше не шалил. Он лишь слегка, едва заметно подавал бёдрами навстречу движениям Драко и, опираясь тому на плечи, восторженно ловил череду нескончаемых горячих ласк. Язык Малфоя вытворял такие чудеса, о которых кое-что повидавший молодой аврор и не помышлял ранее. Оргазм пришёл к Гарри так легко и незаметно, что представить себе какое-то иное существование, кроме этой беспрерывной череды нежных колючих судорог он просто уже не мог.

С трудом удерживаясь на ногах, чувствуя, что слабеет с каждой секундой наслаждения, растворяется в оргазме, Гарри хотел уже сдаться и опуститься рядом с Малфоем, но тот подтолкнул его к стене, зафиксировал на кафельной опоре, продавил ему колени, удерживая ноги. Член то исчезал весь во рту Драко, то высвобождался почти полностью. Рук и ног Гарри не чувствовал. Холодный кафель казался ему обжигающим. А Драко, иногда сглатывая и вытираясь рукой, умудрялся улыбаться так откровенно, что Поттер стонал уже, только взглянув на него. Стонал и шевелил губами беззвучные просьбы продолжать, не останавливаться, делать так ещё и ещё…

Гарри – о, странное чувство! (Странное и непринятое молодым мужчиной так внезапно до конца) — залюбовался своим членом во рту Драко. Это была самая завораживающая и красивая картинка, которую ему доводилось видеть. Опасные мысли… Отвернуться? Куда? И как, каким заклинанием разорвать эту незримую нить восторга, обожания, признательности, поклонения… Любви?.. Что за идиотизм?! Просто секс! Просто кайф! С парнем. С Малфоем. А в висках стучало: «Люблю-люблю-люблю». Вот глупости, наваждение! Дурь, мура!

— Тебе нравится? — словно сквозь вату. Откуда голос? Чей? — Тебе нравится, Гарри?

— Угу, — и даже сил кивать нет. Только опустил голову. А на следующий одуряющий спазм она сама откинулась к стене с гулким стуком. И лишь расслабленные пальцы бесцельно блуждают в тонких шелковистых волосах.

— Мне продолжать?

— Угу.

— Ты долго выдержишь?

— Угу.

— Давай проверим… А ты меня вообще слышишь, малыш?

«Почему малыш?», — хотел возмутиться Гарри и почти возмутился… Но сил не хватило даже на то, чтобы прижать голову Драко. Он только ловил рукой ритм и вторил ему всем телом. А ещё дышал, дышал, словно бежал быстро-быстро или уже второй тайм безостановочно гонял над стадионом за снитчем.

Драко больше не двигал головой. Он замер, поводя плечами, слегка потоптавшись на коленях, чуть пошевелив затёкшей шеей и плотно обхватил член Гарри губами на какой-то таинственной «ватерлинии», сосредоточившей точки наивысшего наслаждения. И столь искусно зашевелил языком, что у Поттера закружилась голова от плавного тягучего удовольствия. Вязкая искристая волна его оргазма потяжелела, наполнилась яркими всполохами. Бегущими по нервам на пределе, за границей которого рождается боль. Не больше минуты — и Гарри разрядился с громким выдохом. Струйка его спермы ударила не успевшему подготовиться Малфою в горло, обожгла, заполнила весь рот.

Тот начал судорожно торопливо глотать, это почти удалось. Глоток, два, три. Приступ кашля. Голова почти на полу. Зелёные мухи перед глазами. Взбунтовавшийся желудок. Только не это! Он умеет, делал такое, сможет прекратить позорище и достойно принять взгляд любовника… Руки гладят по голове, по спине. Сжимают виски, придавливают уши, тянут немного вверх, вперёд. Нет сил подняться, но лоб уже упирается в голые ноги. Гарри сидит на коленях рядом и гладит, гладит Драко. Везде, где дотянется. Не особо нежно, скорее, торопливо водит растопыренными пальцами, словно собирает с кожи ценное масло, мирт, экстракт любовного зелья.

Снова поцелуй. Теперь языки не толкаются, шевелятся осторожными, почти осмысленными рывками, пытаются исследовать, запечатлеть в памяти мельчайшие нюансы желания. Не понимают, торопиться или ждать. Не понимают, как и их хозяева, закончилось всё или только начинается. Слово «продолжение», как компромиссная альтернатива при подобных обстоятельствах вообще не приходит в голову.

Драко на взводе. Драко мысленно кончает, без касаний, уже который раз. А в действительности держится. На пределе, но держится. Не должно это случиться просто так. Ну, не в свой кулак, не в воздух, когда рядом Гарри, так близко. Тесно, вместе. По-настоящему тесно и по-серьёзному вместе. Без этих детских игр в шахматы, в дружбу. Вот кончил Поттер ему в рот, бормочет что-то пьяно, неразборчиво, хрипло подкашливая, будто на незнакомом языке, певучем, дразнящем. И никаких условностей, страхов. Вот это — та дружба, которая необходима им обоим. Всегда была нужна. Только маленькие были, глупые, чересчур благородные, гордые, независимые. Смотрели друг на друга, как через дуэльный барьер, сквозь волшебное стекло, не зеркало даже, а хрупкую, но прочную преграду. Вздор, какой вздор! Независимость от желаний тела — вечная мука и вечная «как бы жизнь».

Драко громко охнул. За идиотскими никому не нужными размышлениями — и как умудрился то! — он что-то упустил, стена его самообладания дала трещину и обрушилась на живот и грудь Поттера несколькими струями густой спермы. Драко выгнулся дугой, бухнулся назад на локти, смотрел в потолок и ничего не видел. Кончал же, что за глупости считать, сколько раз, но чтобы так… так… Хотелось улыбаться, петь, кричать, что любит, что хочет ещё! Удовольствие растекалось по телу, и казалось, что оно будет вечным. Облегчение, немного болезненное, но от этого ещё более сладкое, заставило расслабиться. Наконец-то расслабиться и попытаться отдышаться.

Гарри придавил его своим весом, распластал ему руки, растолкал ноги. Драко с удивлением смотрел, как тот, расположившись на нём, целуя кожу на груди, щекоча ореолы сосков, слизывая одному ему ведомое лакомство, начал тереться бёдрами и животом о промежность Драко. Сначала медленно, чуть тяжеловато. Всё убыстряясь, толкаясь ближе, проворнее, Гарри перешёл на бойкие фрикции, опёрся на руки Малфоя, запыхтел, как Хогвартс-экспресс. От трения о возбуждённый член Поттера, его собственный завёлся и встал стремительно, будто не отдыхал только что от сногсшибательного оргазма и острой эякуляции. Это было так приятно, это было так… странно…

— Поттер, ты ничего не перепутал? — немного вымученно улыбнулся Драко, ловя себя на желании подмахивать. Его тело само собой зашевелилось под весом партнёра, улучая моменты в отбойном ритме, чтобы подниматься, поддавать бёдрами. Он просунул руку между их телами и попробовал поймать оба напряжённых, горячих члена, соединить их, прижать. — Я же не девочка. Так ты меня не пробьёшь, — откинул он голову и зашёлся хохотом. Смеяться под Поттером было трудно, но смотреть на такую горячую игру двух членов — просто невозможно!

Гарри внезапно замер, полностью лёг на Драко, подтянулся, поймал губами отрывки его смеха:

— А так пробью? — и, резко дёрнувшись, толкнулся членом между ног Малфоя. На что рассчитывал — не понятно. В зелёных глазах вспыхнула растерянность вперемешку с дьявольским возбуждением. Колени Драко сами поднялись, но Гарри неловко завозился, пытаясь исправить положение, реабилитироваться. Он почти вставил в Драко палец, но в последний миг передумал. Перевернул Малфоя на бок. Хотел, наверное, целовать, уже собрался, тёрся лицом о ягодицы, подминая под живот и колени, даже лизнул несколько раз, но не глубоко, быстро. Драко представил смущённую старательную физиономию Гарри и стиснул зубы. Надо было срочно расслабиться, но на помощь надеяться не приходилось. Не спугнуть бы отважного безрассудного львёнка, иначе хоть самого себя трахай, мерлиново семейство, чтоб вас всех!

Гарри несколько раз перевернул Малфоя, пристраиваясь и так и сяк. Он подгонял свой член, но Драко видел, что тот всё время опускается, расслабляется в кулаке. Щёки Поттера пылали, по телу струился пот. Ещё немного, и всё закончится… Уныло, серо. С взаимным недовольством. И на фоне неудовлетворённости даже забудется, что оба только что так отменно кончили. Станут прятать глаза, корчить суровые рожи, оденутся стыдливо через ширму и даже побоятся коснуться рук… Ужас! Драко схватил Гарри за запястье и сунул его палец себе в рот, втянул, прижал языком, начал сосать, словно конфету. Поттер затаил дыхание. Драко теперь сам бесстыдно тёрся о тело Гарри, гладил крепкие плечи, напряжённую спину, ловил на границе слуха неразборчивое хриплое бормотание. Он понимал, что если в ближайшие минуты не получит разрядку, то просто не выдержит перенапряжения. Сорвётся, наделает глупостей, страшных, непоправимых. Каких именно? Об этом нельзя было думать…