Долгая жизнь, я считаю минуты близости и разлук (хорошо, что недолгих) — поэтому наша жизнь с Северусом кажется мне очень-очень долгой, гораздо, в разы, дольше той, которую я прожил без него.
А что было такого, особенного, в этой нашей совместной жизни? Что держало неостывающим градус взаимного влечения, давало силу любви, чтобы она неостановимо длилась и длилась? И до сих пор даёт...
Наверное, то, что очень быстро мы оба поняли на уровне инстинктов или, если угодно, интуиции: ни один образец чужих отношений нашему союзу не подходит. Мы живём здесь и сейчас, и вправе набивать свои собственные шишки, а потом долго и нежно залечивать их друг другу...
Сколь ни разными случились наши с Северусом характеры и жизненный опыт, одно очевидно — никогда ни одному из нас не хотелось критиковать, порицать или ломать другого.
Не возникало этакой семейной фамильярности, которая часто уродует жизнь супругов, когда муж или жена привычно награждают своих половин презрительными кличками, походя влезают в личное пространство их души и бодро топчутся там, занятые только суетой буден — даже не со зла, а из-за пренебрежения или досады, что надежды не сбылись... Привычка? Губительная пошлость каждодневности? Не строй надежд, своих, собственных, индивидуальных, вас же двое; если не можешь без этого — то лучше живи один...
У нас с Северусом всё происходило с точностью до наоборот: чем дольше жили вместе, тем сильнее уважали и ценили друг друга, находя новые и продолжая восхищаться уже известными оттенками личности своего спутника жизни. Таких счастливцев мир сводит нечасто, или, может быть, остальные просто не знают, как быть счастливыми... Мы раньше тоже не знали, но сумели научиться, вдвоём...
Ты не веришь мне, Инди? Я не приукрашиваю, просто об этом трудно говорить непафосными словами, люди придумали слишком мало правильных и искренних слов о любви, или затрепали их — и этим словам теперь никто не верит. Но мне ты верить можешь.
*
Проведя всё утро на мелководье, в играх и плотских удовольствиях, Гарри и Северус с распухшими от солёных поцелуев губами отправились в своё «гнездо».
День разгорался, воздух дрожал от зноя, и не оставалось ничего, кроме как спрятаться в тени навеса из пальмовых веток, расслабленно покачиваясь в полотняном гамаке, и разговаривать, пуская из трубок ароматный дым и лениво потягивая ледяной дайкири. Рай!
— Сразу говорил бы, что задумал секс-марафон. — Поттер сонно потянулся, прогоняя истому. — А то я просто голову сломал, думая над твоими вопросами. Тебя что, правда, интересует философия отношений? С чего это? Нет бы, сказать: «Хочу попробовать Гарри с солью и йодом!» — Он засмеялся и опрокинул ногой вазу с фруктами, которая, видно, решила незаметно отползти в холодок.
— Ну, первый вопрос был всерьёз. — Голос Северуса звучал приглушенно — он отшвырнул тёмные очки и стягивал с себя тонкую льняную майку, одновременно для устойчивости спустив одну ногу с раскачавшегося гамака. — Тут ты ответил на «превосходно с плюсом». Я бы сам лучше не сказал.
— Ну а второй? Какого лысого пикси, меня об этом спрашивать, смысл-то? — Поттер фыркнул, вышло по-кошачьи — Северусу захотелось его погладить, сдержать желание было непросто.
— А как бы я тогда повеселился, наблюдая твою уморительную сосредоточенность, когда ты пытался вычислить сизигийский цикл (2), не зная точных координат острова? Нет, ни за что такое не пропустил бы! — Довольно ухмыльнулся Снейп, пересаживаясь в гаррин гамак. — Потом, мы так приятно скоротали время до отлива. Сейчас полная вода, значит, полагаю, сможем дойти до того острова. Интересует?
— Конечно. Сэр, а нельзя ли мне... м... пересдать? Еще разочек? — Двоечник потерся носом о шею профессора и начал осторожно перемещаться на своём воздушном ложе, чтобы оказаться у того между ног.
— Ну, что ж! Дерзайте, юноша, — простонал Снейп, почувствовав любовный укус. — У вас на всё не более получаса.
Он пересадил Гарри повыше и быстро освободил от мешавших плавок. А способный студент тут же скрестил щиколотки на пояснице преподавателя...
Отполированные песком, морем и солнцем тела, ставшие гладкими, как у лишенных растительности азиатов, скользили в общем движении, в едином хорошо отлаженном алгоритме страсти. Привычные ласки, но такие желанные, становились всё слаще и слаще... И закончились громкими стонами, слившимися в один отрывистый вскрик и... совместным падением из раскачанного фрикциями гамака... Вот так, именно в таком порядке...
Наскоро, со смехом, приведя себя в порядок и быстро собравшись, курортники-разведчики запаслись галлоном пресной воды и сплетенной из ходячих корней пандануса (3) сеткой для крабов и отправились по обнажившемуся дну океана на видневшийся вдали островок, который они позднее назовут «Островом сына».
............................................................
(1) Первый день Рождества, когда традиционно дарят друг другу подарки.
(2) Циклы полной и неполной воды приливов, зависящие от координат местности, приливных течений и относительно взаимного положения Солнца и Луны. Вкратце, как-то так...
(З) Тропическое дерево из одноименного семейства, имеет тонкие наружные корни и длинные плоские листья из жилок которых плетут всякие циновки и садки для рыбы.
Рисунки Гарри в дневнике:
http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/81134233.jpg
http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/81134239.jpg
Перевод к надписи на втором рисунке: «...Ты же любишь смешные рожи... Так я летел, а так Северус ржал...»
====== Глава 2 ======
Прогулка оказалась превосходной, правда, до нового острова они в этот раз не дошли — заговорились, разглядывая изменившиеся пейзажи и наслаждаясь другими мелкими открытиями, шагая по невысокой воде, обнажившей волшебство и сокровища морского дна. Одно дело сидеть на Крохе — а так вроде дрейфуешь, как лодка или рыба, тело освежает ветерок, а кругом причудливые водоросли, коралловые заросли, каменные гроты, рыбешки всякие цветные. Еще и крабов наловили, целую сетку, прямо руками!
Северус взглянул на низкое солнце и, поправив на голове причудливый тюрбан, который он соорудил из шорт, сказал:
— Времени хватит только на обратную дорогу, давай сейчас свернём экспедицию, а завтра повторим.
— Надо пораньше выйти, — согласился Гарри. — И идти целенаправленно, а не кораллы и раковины собирать.
— А кто, интересно, бегал и резвился всю дорогу, как детсадовец?
— Дай подумать... Мы? — невинно спросил Гарри. — Кстати, немного-то и не дошли, мили полторы навскидку, не больше. Смотри, как эти желтые скалы устрашающе торчат, чисто зубищи великана. Слушай, Сев, может, назовем эту необитаемую сушу «Тиз» (1)?
— Имеем право, как первооткрыватели. — Усмехнулся Снейп, в сущности, полностью разделявший ребяческий восторг супруга. Маловато было у обоих в детстве игр и приключений, в смысле хороших, беззаботных приключений — а тут настоящие сами в руки идут. Разве мог он отказать своему любимому мальчику в таком незамысловатом удовольствии?
Последнюю треть пути «мореходы» одолели уже вплавь. Приливное течение было необыкновенно сильным, и грести почти не приходилось; у самого берега их подхватила невысокая, но чертовски мощная волна и вынесла на пляж, сплюнув на песок, как с длинного языка хамелеона... Отлежавшись пару минут в морской пене, Гарри начал ловить разбегающихся крабов, а Северус деловито отправился в бунгало, чтобы развести огонь в очаге и приготовить еду (совершенно не заметив, что океан успел слизнуть с него плавки, чем доставил Поттеру огромное удовольствие наблюдать свои загорелые ягодицы... э... в неспешной динамике гордого директорского шага).
*
Вторая попытка добраться до вожделенной новинки пейзажа прошла успешней, то есть на следующий же день они отправились на «Зубы», как только океан стал отступать. Гарри и Северус брели сначала чуть ли не по горло в воде, как два журавля, осторожно переступая и держа в вытянутых вверх руках палочки, чтобы левитировать над собой необходимые в походе вещи. Выглядело это нелепо и забавно, подтрунивать друг над другом было весело, но несколько раз провалившись в подводные ямы, путешественники стали внимательней и сосредоточенней.
