Думаю, ты, сын, начало вечера не запомнил, да и конец наверняка показался тебе более... трагичным, что ли, чем он был на самом деле. Вот я и решил коротко описать события такими, какими их увидели мы с Северусом, со стороны...

Так, затем все перебрались в дом, компания распалась на мелкие группки: кто-то уже откланялся, по-моему, какая-то коллега Гермионы спела несколько печальных португальских фаду, аккомпанируя себе на гитаре. Севу понравилось, он такого до этого не слышал и, вообще, был в хорошем настроении... Ладно, не суть.

Дамы обосновались в салоне, а мы решили сыграть в карты. Ну, игрок из меня никакой, но Люциус и Драко так усердно учили меня прошлым вечером... Да, ты помнишь, что это был второй день празднования его именин. Так вот, отказаться было как-то неприлично, и мы сели прямо в каминном зале; эльфы притащили специальный стол, игра началась. Утомлять подробностями не стану, но совершенно неожиданно для себя я вчистую обыграл самого Люциуса, солидно так «нагрев» на восемьсот галлеонов золотом! Не знаю, как это случилось! Ближе к делу... Еще в середине последней партии Скорпи подошел к деду и сказал, что хорошо бы отправить Мани спать, якобы он вялый, может, приболел, а Нарциссу беспокоить не хочется. Тот кивнул, не отрывая глаз от своей взятки... А вот где был ты, Инди? Не припомню, но точно не в комнате. Как я сейчас понимаю, договоренность у вас уже была, и когда ты ускользнул в сад, никто из взрослых не заметил. Северус курил на балконе, но тебя точно не видел. Хитрые вы были, черти! Хотя, почему были?..

*

— Сюда!

В конце аллеи Индиана наклонился к кусту, из-под которого послышался приглушенный знакомый голос.

— Это ты? — едва успел он произнести, как оказался опрокинутым навзничь ловким захватом за лодыжки и втянутым под душистый купол цветущей сирени. Захлебнулся в аромате и даже не попытался отбиться от нападающего.

— Привет! — прокурлыкал довольный Магнус Амадей. — Соскучился?

— Так здоровались уже в гостиной. — Инди тряхнул головой, пытаясь убрать с волос запутавшиеся там цветочки, но эффект получился противоположный: свежий дождь махровых персидских соцветий украсил голову недовольного пленника фиолетовым «чепчиком». — Вот объясни мне, почему мы всё время прячемся? Сколько лет уже бук перед родными разыгрываем! — спросил он, недовольно глядя на резвящегося Эльэма.

— То, публично, был неправильный «привет», а этот самый настоящий. Ты мне разве не рад?

— Рад, конечно, — буркнул гость.

— Очень?

— Конечно, очень, что ты как дурак, честное слово! — Индиана осуждающе посмотрел на Магнуса. — Только шифроваться надоело.

— Ответ засчитан. — Белобрысый хозяин подполз чуть ближе и уткнулся холодным курносым носом Инди в шею. — А прячемся мы, мой дорогой Снейттер, — прошептал он, — потому что дела наши чужих глаз не терпят; если узнают, так и влетит нам, братец, по самое, на чем сидеть будет не комильфо. И вообще, пусть все пребывают в неведении, так спокойней и для нас, и для них. Пралюц волноваться станет, что у Малфоев потомства не будет... нервный он сделался в последнее время, из-за... окружения. — Захихикало дитя однополого брака.

Индиана улыбнулся, соглашаясь:

— Ну не убьют же нас за... Хотя верно замечено! И как ты тогда сообразил? Мы же совсем мелкие были, конспиратор. Давай короткими перебежками на наше место.

Пригибаясь и петляя как зайцы, от куста к кусту, искатели приключений добрались до грота у дальнего пруда.

— Только сегодня чур я не первый, а то потом так больно было, когда ты отпустил. Неделю не лечь, не сесть! Знаешь, как там жгло и чесалось! — сказал уже в полный голос Мани и стал быстренько распутывать завязки на своей куртке.

— Ага, я перестарался тогда, ну в первый же раз, прости! — Снейттер скинул камзол. — Буду тебя крепко держать и нежней. А ты, если что такое почувствуешь, ну какой дискомфорт — сразу говори, я ж твоего лица не вижу.

— Только не спеши, пожалуйста! А может я... это, ну сам?.. — Мани слегка покраснел от волнения.

— Нет, без подготовки нельзя. А то, о чем ты просишь, я не позволю... пока. Не в этот раз, по крайней мере. — Индиана стоял у выхода к воде, обнаженный и прекрасный, как юный бог. — Иди ко мне. — Позвал он Магнуса.

— Ладно! — Тот шагнул в предзакатный свет пламенеющего неба и подал обе руки, тому, кому бесконечно доверял...

*

Люциус Малфой в слегка расстроенных чувствах решил пройтись по тихому и сумеречному нижнему парку. Крупный проигрыш (хотя играли вроде бы по-маленькой), скорее, если быть честным, полный разгром, при последнем роббере не так беспокоил милорда, как то, что поражение ему нанес Поттер, только во второй раз взявшийся за карты. Каков пройдоха! Сам же научил того на днях, на свою голову!

Сбивая тростью кисти сирени, Люциус свернул было на мостик, соединяющий берег с искусственным островком в середине пруда, где между плакучих ив белела небольшая псевдогреческая ротонда, как вдруг...

Ему на голову обрушился ливень, тяжелые золотые струи воды сбивали с ног, ослепляя вспышками чего-то белого, беспощадно хлеща и тут же превращаясь в водовороты, которые мощными потоками тащили Люциуса в прибрежные заросли камыша... Он зацепился за наклоненный к водному зеркалу ствол дуба и, сопротивляясь изо всех сил, остановил падение, попытался защитить себя сверху магическим щитом. На несколько минут это сработало, но на поверхности взбунтовавшегося пруда возникла еще одна прозрачная колонна, и стала стремительно приближаться. Аппарировать не удавалось, хозяин мэнора с ужасом увидел, что с неба прямо на него начали падать его императорские карпы... Люциус не выдержал и закричал:

— Чертов индеец!

*

Продолжаю через час, пришлось отвлечься: Северус только что вернулся из Брюсселя. Кстати, привез анжуйского. Вот всегда удивлялся, как это вино мушкетеры бочками пили, но теперь ясно: градуса-то никакого, но приятное — обычный компотик.

Итак, в то время как остальные спокойно наслаждались прохладительным и кофе, Люциус вышел пройтись, чтобы наедине понянчить свою пострадавшую гордость.

Мы вернулись к Нарциссе и миссис Тонкс в музыкальный салон и вдруг...Чуть ли не перепрыгивая через наши головы, со всех сторон стали уходить в аппарацию эльфы, разносившие гостям напитки. Все повскакивали, Тед и Скорпиус переглянулись и тоже трансгрессировали. Драко бросился к Гермионе, крича: «Где мальчишки? Задери их!.. (не буду слова его приводить, но ты, Инди, сам прекрасно знаешь, как реагирует на кризисные ситуации твой красноречивый крестный)».

Не успели испугаться как следует — на полу уже лежит Люциус, мокрый, весь в тине и... со здоровенной рыбиной за атласным поясом фрачных брюк. Кричать никто не стал, воспитание не позволило. Северус и я быстро подняли «утопленника» и на диванчик пристроили. Гермиона за нюхательной солью было метнулась, а тут уже Скорпи с Тедди вас, голубчиков, и приволокли... Немая сцена: голые, дрожащие, но почему-то гордые, вы поддерживали друг друга за плечи, сцепились прямо, как... черт, не знаю, я подумал...

— Да они любовники! — отмер лежащий на диване Люциус. — Посмотри, Нарцисса, что вы с сестрицей наделали своим попустительством! — страшно закричал он. — Ну, что, Снейп, ты доволен?

— Ничего не случилось, не страдай заранее, милорд. — Твой отец был спокоен, но я-то видел — Северус смеётся. Сразу понял, чем вы в саду занимались! Педагогическое чутьё не пропьешь. — Ты рыбку-то отпусти, хоть и золотая, но, может, не желания, а скрытые страхи исполняет.

На вас тогда Драко зарычал:

— Штаны наденьте, сволочи, тут дамы!

А дамы как раз хоть бы что: Андромеда, правда, платочек к глазам поднесла — натерпелась за буйное детство любимого внучка, бедняжка; а Нарцисса в кресло уселась и спрашивает:

— Так что же случилось, дорогие родичи?

Гермиона, пока вас домовики ширмой загородили и одевали, свекра магией быстренько высушила и коньяком отпаивать начала. Мышеволки мудро помалкивали.