— Довольно! — рыкнул директор Хрогвартса. — Пошли отсюда. Я еще с этим разберусь.
Они резко аппарировали и долго молча сидели в тёмной гостиной “Дорожек”...
Гарри, поднявшись так тяжело, что громко заскрипело кресло, прошёл к комнате, где спал Инди, заглянул, затаив дыхание и вытянув шею, осторожно закрыл дверь, не щёлкнув замком. И, шаркая ногами, как если бы каждый шаг доставлял боль, пошёл в спальню. Когда Снейп к нему присоединился, тот крепко спал и даже не пошевелился, когда супруг бережно тронул его за плечо.
..........................................
(2) Фамилия мальчика Borngood, печальная ирония переводится, как «рожденный хорошим».
(3) Vomit (англ.) — рвота, тошнота.
(4) Effigy (англ.) — портрет, копия, скульптурное изображение на гробнице.
*
На следующий день их ждал, гостеприимно раскрыв двери, Дом призрения младенцев-сирот «Розовый дракончик», где восемь из одиннадцати малышей (крошечных волшебников, страдающих сильными магическими выбросами, вполне свойственными детям магов, при рождении отлучённым от матерей... Миловидная юная нянечка-сквиб в клетчатом фартуке с аппликацией в виде весёлого пузатого дракона и в... резиновых перчатках так и сказала: «страдающие») были накрепко спелёнуты и, будто огромные коконы, подвешены за специальные крюки в общей спальне, а трое остальных вяло копошились на руках у кормилиц, без особого аппетита посасывая бутылочки с молочной смесью.
— А... почему они такие сонные? — удивился Гарри, привыкший к непоседливости Индианы.
— Ну как же нам с ними по-другому справиться? — ответила нянечка. — Они же — что маггловские просроченные мины, не знаешь, когда и чем бабахнут, вот и держим их под слабеньким Сомниусом. Всё законно, джентльмены, Отдел Тайн больше десяти лет разрабатывал снотворное заклинание для наших нужд, второй год испытываем, может быть, сможем подчистить побочные эффекты.
— А куда они потом? — почти равнодушно поинтересовался Снейп, состояние которого выдавали лишь побелевшие костяшки на кулаке, спрятанном в карман.
— У нас детки содержатся до трёх лет, потом дееспособных забирают невыразимцы, при Отделе Тайн открыт пансионат. Наши детки — источник огромной магической энергии, — гордо сообщила клетчатая нянечка.
— А... недееспособных куда? — Поттер не понимал, куда вообще попал. — И... почему я ничего об этом не знаю? — почти истерично спросил он у Северуса.
Тот сухо поблагодарил их провожатую и молча потянул Гарри к выходу.
— Я тебе потом всё расскажу, что ты как маленький! — На улице он встряхнул Гарри за плечи.
— Ты знал? Северус, ты знал?! — Тот уставился на него широко открытыми глазами.
— Ничего я не знал. Слышал что-то про опыты, но не придавал слухам значения. Про Отдел Тайн никто ничего не знает. Даже Дамблдор не знал. Кажется. Пойми, Гарри, нельзя помочь всем сиротам. Может, эти дети больны и опасны, но за ними хорошо ухаживают. Над проблемой работают компетентные люди.
— Ты в этом уверен? В их компетентности? — Гарри оттолкнул руку Северуса и без предупреждения провалился в трансгрессию.
Весь вечер дома он не спускал Индиану с рук. Так и таскал его везде, сажал на загривок, держал под мышкой, болтал на помочах, долго играл с ним, усадив на колени. Мальчику это очень нравилось, уснул он тоже на руках у Гарри.
*
Приют «Дети солнца» даже приютом никто из сотрудников никогда не называл, говорили в шутку: «наш питомничек» или «гадюшничек». Поттер попросил свою секретаршу мисс Лоцци сопроводить Северуса туда, а сам, то ли по причине не прошедшего еще шока от посещения двух первых... заведений, толи просто был не в настроении, короче, не поехал и всё!
— Добро пожаловать! — Пухлый улыбчивый старичок, встретивший уважаемых посетителей у ворот детского дома, вдруг нагнулся и, пискнув «Ой!», поднял с земли угодивший ему в спину увесистый ком влажной глины. — У нас сегодня творческий день. Детишки осваивают природные материалы, ну вот и... шалят. Проходите, за мной, пожалуйста. — Над их головами пролетели еще несколько уже не очень напоминавших глину снарядов. Вдали звякнуло разбитое стекло.
— Мистер Пульхер, погодите, не так быстро... — окликнула было Марина педагога, шустро побежавшего к видневшемуся вдали нарядному зданию. — Мистер Снейп, судя по рекомендациям, это самое передовое заведение Нотумберленда.
— А сколько их всего в стране? — Северус медленно шагал по обсаженной начинающим зацветать бересклетом дорожке. Он совершенно не ощущал прилива должного энтузиазма, хотя кругом слышались веселые, даже истеричные крики детей и взрослых, гремела бодрая музыка, а мимо них то и дело проносились орущие во всё горло, гоняющиеся друг за другом с палками, подростки. Они, как черти вдруг выскакивая из кустов, даже несколько раз толкнули, сопровождавшую Снейпа женщину, но не извинились, а, не прерывая своей странной игры, сделали ей пару весьма вольных предложений... Мда...
— Всего одиннадцать приютов, сэр. По зарубежным я запросы не делала. Мистер Поттер не хотел бы, в смысле, он хотел бы навещать Инд... иногда мальчика. — Лоцци покраснела.
— Так и знал, что Гарри проговорится, — без особой досады заметил Снейп. — Конечно же, трудно поверить, что директор Хогвартса вдруг решит просто так проинспектировать дошкольные заведения. И сколько всего сирот в магической Британии?
— Триста восемнадцать, сэр. — Марина уже оправилась от собственной предательской оговорки и стала закидывать Северуса статистикой. — Несколько, а точнее двадцать семь, детишек — умственно неполноценные. Бедняжки неизлечимы, они находятся в постоянных яслях Мунго, доступ и информация закрыты Министерством; далее, сто двадцать три магглорожденных. Пятнадцать не... как бы сказать, неевропейского происхождения, найдены на вокзалах, один — в мусорном контейнере в Беркли. От сорока отказались маггловские родители, возраст разный, интеграции в магомир подлежат семь. В следующем году две девочки из этого списка поступают в Шармбатон, один мальчик — в Дурмстранг и четверо — в Хогвартс...
— Чистокровные есть? — прервал итальянскую трещотку Снейп. — Почти пришли. И?
— Да что вы, Северус? — Опешила та. — Как можно! Даже седьмую воду на киселе воспитывает род.
— Черт, век живи — ума нихрена не наживешь! — в сердцах выпалил он. — Грейнджер на них натравлю. Так, извините, Марина, давайте быстренько посмотрим этот притон, и после надо зайти к Брустверу на пару слов, очень ласковых таких.
Северус как в воду смотрел. В приюте «Дети солнца» содержались, как он заключил, в излишней ласке и вседозволенности малыши и подростки с тяжелой наследственностью, примесью «дикой крови», склонные к насилию или не управляющие по каким-то причинам своей магией.
На выходе, проведя в этом гнездышке будущих насельников Азкабана несколько десятков незабываемых минут, Северус обратился к своей спутнице:
— Про усыновленных говорить не приходится, так?
Марина опустила глаза и просто кивнула на его полуриторический вопрос.
«Где были мои мозги, здравый смысл вообще? Вот так и невольно вспомнишь добрым словом мать-покойницу. Ведь даже единственного, пусть не по мужской линии, прямого наследника Гонтов или, скажем, Певереллов никто, ни одна собака чистокровная на порог не пустила! Вот вам и готовы «дракон» и «рыцарь». Риддл, мать его, и Гарри! — думал Снейп, возвращаясь домой. — Надо было с Люциусом поговорить, прежде чем Гарри расстраивать. Индейцу тут не место, и что с ним теперь прикажете делать? Что?»
====== Глава 6 ======
Что делать? В любом случае придётся оставить мальчика у себя, думал Снейп. С этими бесчинствами в приютах так просто не разобраться. Давно надо было поинтересоваться, почему в Хогвартсе учится так мало сирот, но всё руки не доходили. Оправдания равнодушию и попустительству, разумеется, нет. Хотя... оправдание всё же существует, единственное, не слишком весомое: не ожидал. Много повидавший на своём веку взрослый мужчина, неплохо плавающий в министерской бюрократии, знакомый изнутри с её заносчивостью, неразборчивостью и разгильдяйством; сам ещё в раннем детстве лишившийся иллюзий насчёт справедливости мира, тем не менее, не ожидал, что в 21 веке в одной из самых передовых магических стран мира творятся столь ужасные вещи. А надо было ожидать! Теперь придётся и эту ношу на себя взвалить. А оно надо? Других важных дел множество, но Гарри ему не простит, если Снейп не попытается сдвинуть с края пропасти эту перекосившуюся, полусгнившую, хотя и блестящую снаружи лаком и позолотой, карету — children care system (1). И сам себе Северус не простит. Значит, снова война? С традициями, с политиками, чиновниками, с дураками и подлецами разных рангов... Снейп тяжело вздохнул.
