========== 1 ==========
Зачарованный викинг, я шел по земле,
Я в душе согласил жизнь потока и скал,
Я скрывался во мгле на моем корабле,
Ничего не просил, ничего не желал.
В ярком солнечном свете — надменный павлин,
В час ненастья — внезапно свирепый орел,
Я в тревоге пучин встретил остров ундин,
Я летучее счастье, блуждая, нашел.
Да, я знал, оно жило и пело давно,
В дикой буре его сохранилась печать,
И смеялось оно, опускаясь на дно,
Подымаясь к лазури, смеялось опять.
Изумрудным покрыло земные пути,
Зажигало лиловым морскую волну…
Я не смел подойти и не мог отойти,
И не в силах был словом порвать тишину.
/Н. Гумилёв. Зачарованный викинг/
-1-
Шевелиться не хотелось. И не моглось. Ноги гудели так, что, казалось, под ними вибрировал каменный пол, руки вообще будто исчезли, шея затекла, затылок озяб от холодной стены, в которую чуть ли не врос, но даже помыслить о том, чтобы совершить хоть самое незначительное движение, было абсолютно нереально. Веки — гири. Мимолётная эйфория от победы, вскипевшая в крови, начала остывать, покрываться корочкой, загустела, теперь текла по венам вязким сиропом, с каждым мгновеньем всё больше горча… Он видел Снейпа. Понимал, что спит, однако от этого видение не становилось менее реалистичным. Парадокс. Смерть — такой парадокс…
Фонтанчик крови из горла. Красное.
Опухшее, перекошенное почти до неузнаваемости лицо. Белое.
Промокшая мантия. Чем-то измазанные волосы. Затягивающие в себя пульсацией зрачки. Чёрное.
Синее. Его губы.
Тогда страшно не было. А сейчас не страх, а нечто гораздо более сильное и ужасное вгрызлось в сердце. У-М-Е-Р! Снейп погиб. Там. Он там. И его нет. И больше не будет. Как Сириуса. Как Дамблдора. Как мамы и отца.
Многие погибли в сегодняшнем бою. Их жаль до слёз, которые, Гарри знал, не сможет сдерживать вечно. Когда-нибудь, когда немного отдохнёт, он уедет далеко-далеко, спрячется от всех и отплачется вдоволь. Мужские слёзы — слабость, но даже самым сильным иногда необходимо быть слабыми. Наедине с самими собой. Для сравнения. Для того, чтобы знать, где твой предел силы, и не упасть на границе.
По Снейпу плакать не хотелось совершенно. Было страшно. Очень. Без него… За него…
— Гарри? Вот ты где. Тебя там обыскались.
Открыть глаза не хватило сил, ответить — тем более, и он просто молча кивнул.
Бруствер тронул за плечо:
— Эй! Гарри Поттер, ты в порядке? Тебе помочь? Дружище, обопрись на меня. Всё-таки Помфри права, надо тебя быстрее доставить в Мунго.
— Не-не-не! — Гарри спохватился. Наконец-то сообразил: Мунго! Ну конечно. Усталость так резко навалилась и так сильно подкосила его, заставив задремать буквально на ходу, а вернее, в первой подвернувшейся пыльной оконной нише, что он, дурачина, забыл: Снейпу нужна помощь, возможно, ещё есть шанс. Во всяком случае, оставлять его в Визжащей хижине нельзя.
— Там Снейп! — выпалил Гарри, вскакивая. Кингсли нахмурился и приготовил волшебную палочку. — Нет, вы не понимаете. Он не враг, кем мы все его считали. Он служил Дамблдору — все эти годы! Да не смотрите на меня так, лучше послушайте!..
Через минуту, выслушав сбивчивый рассказ и зачем-то потрогав Поттеру ладонью лоб, Бруствер вздохнул:
— Разберёмся.
— Да чего разбираться? Без него мы не победили бы. И вообще. Его надо оттуда забрать, да? То есть тело. Если оно…
— Конечно. Мы всё сделаем. Погибших уже перенесли в Мунго. А ты отдыхай.
— Я провожу. — Гарри насупился и похромал в сторону Визжащей.
Хогвартса он не узнал, брёл будто по незнакомым руинам. Как, оказывается, легко разрушить казавшиеся неприступными и вечными каменные стены и превратить в прах живое. Ни намёка на радость или облегчение от долгожданной победы. Пустота, сквозная дыра в сердце, словно пронзённом навылет. Жизни не лишили, однако нарушили что-то жизненно важное. С каждым шагом всё страшнее. Вскоре паника, как бичом, хлестнула по ногам, Гарри побежал. Авроры во главе с Кингсли едва поспевали за ним, выразительно переглядываясь.
*
Не разлепляя век, он вздохнул. То есть вдохнул почему-то горький и какой-то очень паленый, душный воздух. С трудом повернулся на бок в… липкой холодной грязи? Удивление перебила острая нужда — захотелось… срочно почесать яйца. Мысль была чёткой. И дикой. Но оригинал мыслеформы звучал ещё пошлей, а вот импульс… импульс бесспорно имелся, сильный, и именно такой: левая рука дёрнулась по направлению к паху, исполняя приказ ополоумевшего мозга.
— Что за хуетина? Порты трут или гайла (1) была гнилопиздая? Уссался я, что ли, Свадильфари тебя еби! — прохрипели профессорские уста. — Да что ж это я, в говне лежу? А? Не, кровь, ух, ну эт ладно — вроде не моя… Муди, слава Одину, в целости, но зудят. Ладно, помоюсь потом как-нибудь… И горло точит, видать, зацепило. С кем, интересно, я сцепился? Ни черта не помню… Тьфу, дрянь! Откуда шерсть-то чёрная, кого подрал, что ли? Чьи волоса? Почему не белые? — Очнувшийся пошарил собственную косу, и мощное тело — мощное (Северусу явно не принадлежащее, однако всеми рецепторами, кроме протестующего мозга, воспринимаемое как своё)! — потянулось, совершая вышеупомянутое намерение, и хрипло продолжило, протяжно рыгнув: — И чё темно-то? Меч где, суки? И ктой-то ваще сюда прётся? А, такой молоденьк…
Голос стал отплывать, мысли Снейпа смешались; в дверном проеме хижины, где он, кажется, встретил свой смертный час… толпились авроры и еще кто-то… Гарри? Что-то кричит. Рот искажен болью. Бьется в удерживающих его руках. Лицо его. Точно. Да… хотелось бы, чтобы это был Поттер.
«Гарри, всё же пришёл, мой маль…» — Белёсый туман поглотил Северуса Снейпа…
— Профессор! — Черноволосый юноша кинулся к сидящему в луже крови. — Вы живы, сэр! Какое счастье! Немыслимо! — И упал на колени.
Вокруг суетились странные монахи в красных рясах, махали ветками. Юношу оттеснили в сторону, чтобы не мешался.
— Мистер Снейп, не двигайтесь, пожалуйста, не напрягайтесь. Кровопотеря большая. Это горячка, сейчас-сейчас! — Его пытались уложить на будто бы парящее — не, правда, что ли?! — ложе. Особо причитал лысоватый мудак в жёлтой ночной рубашке с узорами и чужими рунами на груди. Грубый видал такие на славянских девках, когда ходил со своим вигом на Борисфен (2).
— Пошёл вон, сын кобылы! — Отмахнулся было он от колдуна, но пошатнулся в движении. — Колдовство твоё не нать! Само заживет, лапы убери, сказал! Пёс!
— Профессор, что с вами? — пытался настаивать тот. — В Мунго надо. Срочно!
— Что-о-о?! Дочери Хьюмера в рот твой мочись, как в корыто! — Хотел кинуться на обидчика названный чудным словом викинг Атли (3). — Что с руками моими стало, злыдни? Это чего я так отощал? В плену держали, да?! — И, развернувшись, вмазал-таки по первой подвернувшейся морде. — Ах вы, низтоёнг (4)! Меч мне!
— Спокойно, спокойно! Бой закончен, осталось только несколько Пожирателей, некоторые сбежали, их преследуют. Вам надо к целителям.
— Да чтобы я, Северин Атли, Грубый, сын Снорре (5)!.. Хм, беглые? Эй, а сколько платите за голову, кстати, я мигом уложу?
Обретший вдруг небывалую силу и изворотливость, полуживой профессор Снейп метал тусклые молнии в пытающихся его угомонить авроров. Зрелище было кошмарным.
Гарри хотелось… а много чего хотелось. Было страшно от неудержимой радости — Северус жив!!! («Се-ве-рус», — попробовал мысленно), — и жутко едва ли не до слез видеть того в берсерковом буйстве.
Мракоборцы явно не справлялись, и противостояние грозило вот-вот перейти в рукопашное молотилово. Кстати, чары на Снейпа почти не действовали. Но кровь из ужасной раны, кажется, уже не лилась — Гарри разглядел это сквозь забор мечущихся в тесноте тел. Сам он тупо стоял на ватных ногах, прикрываясь дверью как щитом, и не решался принять чью-то сторону в этом необычном побоище.
— И вот того холопчика, кто он там, трэли, kottrinn… (6) — Назвавшийся Северином по кличке Грубый поперхнулся от прилива к буйной головушке разнонаправленных импульсов: страх, жадность, злость и похоть; для его слабенькой магии сей коктейль был неполезен!
