-Спасибо что напомнил! – Крикнула на него лисица, – Она где-то рядом!

Мы с моим лучшим другом хмуро переглянулись, но решили всё-таки ещё немного поискать. Чтобы не потерять путь в сторону нашего убежища, мы повернули сани в нужную сторону, а сами отправились на поиски. Не в силах больше стоять на двух лапах, я опустился на колени, а потом и вовсе на четыре лапы. Так буря пролетала у меня над головой, а я намного лучше мог видеть любые неровности на снегу.

Но сколько я не смотрел, переползая от одного места к другому – снег везде был идеально гладкий, кроме тех мест где ходила моя жена. Прошло немного времени, прежде чем и Эмерлина потеряла всякую надежду найти Тарсу живой. Она вернулась к саням, молча усаживаясь на них и уткнув морду в ладони, тихо расплакалась. Я старался держаться. Я кивнул Арену и мы молча оттащили сани обратно, к нашей расщелине. Арок как раз заканчивал с костром, найдя и притащив к убежищу целую ёлку, срубив её одним мечом. Так как укрытие от ветра у нас было, мы разрубили её на ветки и брёвна, сложив их поверх еле-тлеющего костра, разожжённого раньше. Еловые иголки с треском занялись, разгорелись и отдали нам всё тепло и свет. Ветер раздувал огонь, и вскоре мы получили огромный, наверное даже сравнимый с погребальным костёр. Арок то и дело поглядывал на своего павшего вождя, который живой, но безжизненный валялся рядом с убежищем, но не в пределах жара огня.

У нас не было никакой еды, и всё что мы смогли перед сном – погрызть еловые ветки, от которых стало только хуже. Надо было переждать бурю и лучший способ забыть о времени – лечь спать. В расщелине было очень тесно, но даже так Арок умудрился устроится так, чтобы не касаться меня ни одной частью тела, даже хвостом. Арен устроился рядом с ним, и лишь моя жена всё ещё доверяла мне настолько, чтобы обнять меня и укутаться со мной под одним плащом. Когда мы отогрелись, я почувствовал на своём плече слёзы своей любимой лисицы.

Сон не спешил приходить – мешал голод, но полное отсутствие хоть каких-то сил не давало нам двигаться. Последним шевельнувшимся был Арок, и я проследил за каждым его движением. Сначала он подбросил в костёр несколько оставшихся поленьев, а потом отошёл к своему вождю, садясь рядом с ним на колени. Он положил его на спину, уложил прямо и ровно, после чего сложил его лапы на груди и, вытянув из ножен его же меч, вложил его в ладони, крепко сжимая их. Мне показалось, что полярный медведь сам сжал пальцы вокруг матёрой рукоятки, обёрнутой полосками кожи, и Арок даже улыбнулся.

-Я знаю, что мы не ладили. – Неожиданно для меня начал он, положив лапу на его плечо, – Знаю, что последние месяцы между нами было. Знаю, что только когда тебя не станет – я буду по-настоящему жалеть обо всём этом. Даже о том, что притащил в наш клан этого рыжего вора. Хотя идея была твоей! – Арок усмехнулся, но улыбка быстро пропала, – Я понял теперь за что ты стоял на своём. Мне очень жаль…

Полярный медведь склонился у тела своего уже почти умершего товарища, открывая пасть и надрывно ревя. От жалостливого, беспомощного и грустного рёва полярного медведя, у меня по шкуре пробежали мурашки. Эмерлина, практически не сдерживаясь, в слух разрыдалась, уткнувшись в мою грудь. Я тоже не выдержал, обнял её что было сил и расплакался. Арен подполз ко мне, добавляя к нашим плащам ещё и свой, укрывая нас всех. Когда вернулся Арок и увидел всех нас, он не стал брезговать и улёгся со всем наравне, согревая и баюкая нас на своём теле. Под завывание метели и треск догорающих в костре еловых веток, мы все кое-как забылись в беспокойном, голодном сне.

И несмотря на то, что бриллиант вновь был со мной – он решил не показывать мне ночные кошмары. Вместо этого мне всю ночь снился он сам. Снилось, как этот самый бриллиант находится внутри Палина, на месте его сердца. Снилось, как в тело полярного медведя один за другим входят тончайшие шипы, тянущиеся прямо к нему. Медленно но верно подбираясь к сердцу и голове вождя полярных медведей. Мне снилось как медленно, но безболезненно умирает зверь, ставший за столь короткое время моим настоящим другом. И в момент смерти бриллиант в его груди превращается в крошечную светящуюся точку, а потом свет становится всё сильнее и сильнее, заполоняет сначала его грудь, потом его голову, и потом всё становится светом.

Я открыл глаза и увидел над собой лишь чистое синее небо. Рядом со мной уже никого не было, но судя по шуршащему рядом костру, меня не бросили здесь умирать. Я встал с голого камня, оправляя свой плащ, поднялся и выглянул из расщелины. Первое, что я увидел уже безжизненное тело Палина, оставленное так же как и вчера в буре с мечом на груди. Арок и Арен чинили сани настолько, насколько это было возможно, скручивая сломанные брусья с палками при помощи обрывков верёвок. Единственного кого я не увидел – моей жены.

-Где Эмерлина? – Тут же вскочил я. Приветствовать своих друзей я не стал – не желать же им в самом деле доброго утра.

Арен молча кивнул в сторону, где вчера мы нашли сани. Арок пояснил за него.

-Она что-то нашла.

Я тут же обернулся и увидел лисицу, стоящую на коленях в рыхлом снегу. Судя по нескольким кучкам снега, она что-то откопала, и потому я решил отправиться к ней, рассчитывая на самые прискорбные новости. Подходя всё ближе и ближе, я старался не смотреть на ямку, которую она раскопала. Но когда я приблизился к ней вплотную, глаза опустить всё-таки пришлось.

И честно говоря – я рассчитывал на что-то гораздо хуже. В яме лежала не Тарса, и даже не что-то от неё. В яме лежала книга, которую она неудачно украла у сергалов.

-Это всё, Ренар. – Сказала мне Эмерлина. – Всё что я смогла найти.

-Ещё не всё потерянно, Эм. – Попытался приободрить её я, садясь рядом и обнимая её за плечо, – Её могло отнести лавиной дальше. Может она нашла себе убежище ниже по склону. Мы не перестанем её искать.

-А что мы найдём, Ренар? Лишь…

Лисица не смогла говорить дальше – снова разрыдалась. Я понимал что она имеет в виду. По крайней мере – её труд не пропал напрасно. Я вытащил книгу из снега – она была невредимой и целой. Вытряхнув из неё снег, я кое-как спрятал не толстый том в свою жилетку. Взяв Эмерлину под локоть, я проводил её к саням, где как раз закончился ремонт.

Мы отправились в дальнейший путь, оставив за собой тело Палина. Арок хмуро и молчаливо тащил наши сани, но везде, где это было возможно, мы садились на них и ехали с горки. Какого же было наше удивление, когда нам на пути попался сине-белый труп сергала.

-Лавина не пощадит никого. – Пояснил Арок. – Видимо он сам в неё и попал, хотя они её и вызвали на наши головы.

-Выходит нам ещё повезло…

-Если бы не Арен – мы бы все умерли от ран, так же как и он, – Развеял все мечты о моём везении полярный мишка.

У тела северного зверя он остановился, забросив его тушу на сани.

-Если не найдём припасов по дороге дальше… – Хмуро пояснил медведь.

Я бы блеванул, но не нашлось чем. Эмерлина хотела было отказаться садиться на сани, но усталость победила, и дальше мы волокли за собой труп зверя, который пытался нас убить. Но смотря на его безжизненные глаза, до меня дошло чем можно было ободрить свою жену. Я дотронулся до её плеча.

-На нём не было ни лыж, ни одной доски, на которой они спускались по горам.

-И что? – Буркнула моя жена.

-Может… Кто-то снял их с него?

Эмерлина промолчала. Мы шли молча, лишь бы оказаться подальше от проклятых северных тварей. Целый день без еды и воды, но хотя бы – привыкшие к холоду снова. К исходу наших сил, нам по дороге так и не попалось ни одного дикого зверя, но зато лес начался снова. В нём мы и остановились.

Арен молча достал свой бритвенно-острый кинжал, подходя к замёрзшей туше сергала и втыкая в него кончик своего ножа. Синий не возражал совершенно. Мы не стали думать о каких-то моральных принципах, что давным-давно разумные звери договорились не есть таких же как они, но все эти доводы каждый держал у себя в голове, не произнося их вслух. Да и все они разбились об один-единственный вопрос Арока, который он нам и огласил: