Утешил, - усмехнулась наследница, судорожно вздохнув. Но на самом деле ей действительно сделалось легче. И тем не менее… - Джон, пообещай мне…

Всё что угодно, любимая.

Маргарит подняла голову и пристально посмотрела лорду в лицо.

Если я всё-таки лишилась рассудка, не сдавай меня в психушку. По крайней мере, сразу. Хотя, если я буду буйной, то тогда, само собой… - Это сошло бы за типичную шутку Маргарит, если б не тон. Он был таким искренним и серьёзным, что Джону стало жутко.

Мужчина бережно взял лицо жены в свои ладони и чётко, почти по слогам произнёс:

Никогда, - слышишь? – никогда не говори ничего подобного. Выброси из головы этот бред, раз и навсегда. По-твоему, я и впрямь способен поступить с тобой так?

Маргарит не пришлось задумываться, ответ был очевиден – столько тепла было в смотрящих на неё глазах.

Конечно, нет. – Она усмехнулась, на миг склонив голову. – Но что ты хочешь от сумасшедшей?

Не смей так о себе отзываться, - лорд обнял наследницу, крепко-крепко прижав её к себе. – Всё будет хорошо. Что бы это ни было, мы справимся. Вместе. – Он опять провёл рукой по непокорным тёмным локонам, вдохнул их аромат. – Я всегда буду с тобой. И ты всегда можешь на меня положиться и мне довериться, ты ведь знаешь… В смысле, знала… в смысле, знаешь, но не помнишь… - Ох.

Я и сейчас это прекрасно знаю. – На бледном лице наследницы засияла улыбка. – Никаких секретов и действий за спиной, да?

Безусловно, - со всей горячностью пообещал лорд. А потом взгляд его упал на настенные часы. – Они, верно, уже пришли.

Кто пришёл? – удивилась женщина.

Наши друзья. Сегодня ведь вечеринка. Небольшой праздник в честь годовщины. Минуло ровно три года с тех пор, как мы спустились с плато. – Рокстон вздохнул. – Надо всё отменить, сейчас не до веселья.

Маргарит встрепенулась. Отменить веселье? Продолжить мрачность и странность этого дня?

Нет. Не нужно. Я… я сейчас приоденусь и спущусь. Думаю, мне будет полезно повидаться с ними. Может, я даже что-то вспомню.

Ты уверена, что это хорошая идея? – засомневался Джон.

Уж точно не самая худшая. Иди к ним, а я скоро к вам присоединюсь. Только приведу себя в порядок.

Несколько секунд Рокстон внимательно изучал брюнетку. Можно ли оставить её одну? Пойдёт ли ей на пользу общение с остальными? Не ухудшит ли вечеринка ситуацию?

Иди, - спокойно произнесла Маргарит, одарив мужа очередной улыбкой, уверенной и бодрой.

Джон улыбнулся в ответ и кивнул. Всё будет в порядке.

Маргарит надела изумительное лиловое платье и тонкие платиновые украшения, уложила волосы в изящную высокую причёску, нанесла вечерний макияж.

Наследница долго и придирчиво разглядывала себя в зеркале и, наконец, решила, что результат трудов более чем удовлетворительный. Ободряюще улыбнувшись себе самой, брюнетка покинула комнату и направилась на первый этаж.

Ещё на лестнице, между этажами, Маргарит расслышала беседу. Женщина приостановилась. Такие знакомые голоса…

Удивлённый, по-детски звонкий:

Совсем-совсем ничего? – Это Финн.

Нет, только последние три года, включая уход с плато. – Джон.

Взволнованный, жалостливый:

Бедняжка Маргарит. – Это Вероника.

Энергичный, но тоже обеспокоенный:

Я слышал о внезапных потерях памяти. Хотя, ими, по-моему, чаще страдают мужчины. – Это Мелоун.

Важный, наставительный:

Объяснение есть, просто мы его ещё не знаем. Вполне возможно, дело в какой-нибудь инфекционной болезни. – Ну, тут и гадать нечего. Такое мог сказать только Джордж Эдвард Челленджер.

Маргарит улыбнулась и возобновила ход. Спустя несколько секунд она уже была в гостиной.

Посреди роскошной и весьма обширной комнаты стоял крепкий дубовый стол. Вряд ли он находился здесь постоянно, скорее, его переместили сюда по особому случаю. Нескольких серебряных подсвечников, унизанных пылающими свечами, было более чем достаточно для приличного освещения. Тяжёлые синие занавески на окнах. Несколько тёмных, не пощажённых временем пейзажей и фамильных портретов. Бордовые обои с золотым рисунком в виде не то пышных листьев, не то больших перьев. Это всё было неглавным, но Маргарит почему-то сначала обратила внимание именно на обстановку, а уже потом на тех, кто сидел за столом... И в нерешительности смотрел на наследницу.

Джон Рокстон – ничего особенного, к этому облику Маргарит уже успела привыкнуть: идеально чистый и безупречно выглаженный тёмно-коричневый костюм с синим галстуком. А вот Вероника в вечернем платье – это что-то новенькое. Кремовый наряд из великолепного шёлка, расшитый жемчугом. Золотой браслетик на правом запястье и золотое ожерелье поверх медальона Триона. Причёска третьей степени сложности, то есть совершенно невообразимая. Но, надо признать, удачная: элегантные локоны, с помощью шпилек собранные в замысловатый пучок в форме листа на затылке, а несколько прядей как бы невзначай выбиваются «на свободу». Нэд Мелоун чем-то походил на Рокстона. Что ж, Маргарит всегда говорила: если их обоих приодеть как следует, то с ними не стыдно будет показаться в высшем обществе. Ну, она не ошибалась. Джон и Нэд могли дать фору любому столичному франту, если б захотели. Да и Челленджер был весьма и весьма неплох. Весь такой опрятный, аккуратный. Волосы в кои-то веки причёсаны, а не безвольно свисают едва ли не до плеч. А вот у Финн причёска совсем не поменялась: скромненько, но со вкусом. Зато одежда… Впрочем, арбалетчица, кажется, не изменила своей любви к удобным вещам. На ней был брючный костюм, хотя и женского покроя и явно не камуфляжного нежно-зелёного цвета. Из-под пиджака проглядывала тонкая белая блузка.

Но эти пятеро были не единственными, кто восседал за столом…

Трибун?! – вырвалось у наследницы. – Ты-то какого чёрта здесь делаешь?!

На лице ящера сформировалось нечто, что, пожалуй, можно было квалифицировать как улыбку.

Я тоже рад Вас видеть, моя дорогая. Вы, как всегда, приятны в общении.

Я просила, какого чёрта ты здесь делаешь! Что вообще происходит?

Вообще, я помог вам выбраться с плато. А вы, в знак благодарности, взяли меня с собой, посмотреть этот дивный мир, о чудесах которого я был так наслышан. Теперь-то я понимаю, что вы преувеличивали достижения своей цивилизации. Это так свойственно людям. – Трибун презрительно хмыкнул. Всё-таки до чего ж странно он смотрелся в европейском костюме.

Все присутствующие тут же обрушили на него шквал недовольных взглядов, но от комментариев воздержались.

Очевидно, место Маргарит было напротив Джона, то есть с «торца» стола. По левую сторону сидела Финн, по правую – Челленджер. Профессор поспешно засуетился и выдвинул стул, радушно улыбнувшись брюнетке:

Маргарит, что же Вы стоите? Присаживайтесь.

Благодарно улыбнувшись в ответ, наследница заняла предложенное место.

Как Ваше самочувствие? – заботливо поинтересовался учёный.

Физически меня ничто не беспокоит, если Вы об этом. – Маргарит невесело усмехнулась. – Не понимаю, как могло случиться подобное…

Не волнуйтесь, моя милая, мы обязательно разберёмся. – Челленджер по-дружески погладил брюнетку по руке.

Может, ты треснулась головой или тебя кто-то треснул? – высказала предположение как всегда необычайно тактичная Финн.

На неё все глянули так же, как минуту назад на Трибуна.

Я лишь предложила хоть какую-то версию, - попыталась оправдаться арбалетчица.

Все полувздохнули–полуусмехнулись. Вероника даже схватилась за голову. Точнее, упёрлась в лоб пальцами левой руки. И на одном из этих пальцев, если конкретнее – то на безымянном, Маргарит незамедлительно приметила обручальное кольцо.

Вероника, ты замужем?! – поразилась наследница. Потом утихла, и полушёпотом продолжила, подавшись в сторону Хранительницы: - А Нэд знает?