Ясно, едим поскорее, пока не налетели мухи, - смекнула арбалетчица и налегла на картофельное пюре.

Помимо ученых и их друзей, здесь присутствовали несколько военных, среди которых был и "любимчик" Маргарит – лейтенант Олмос. Кажется, в его обязанности входил присмотр за Тесла, Эйнштейном и Тьюрингом, иначе почему этот вояка всё время возле них трётся? Хотя, может, он и отлучается иногда, но наверняка только по особым случаям. Например, когда надо кого-нибудь отловить в джунглях и насильно приволочь на корабль.

Олмос отошёл в сторонку и незаметно подозвал к себе одного из подчинённых.

Вот что, сержант Кейдж, завтра с утра пораньше возьмите группу и прогуляйтесь по джунглям ещё разок. Только будьте осторожнее. За наших ребят отвечаешь головой.

Вы дадите конкретное задание?

Слушай сюда. Возьми и приведи кого-нибудь из местных, только повменяемее. Но этим, - он кивнул на учёных, - ничего не говорить! А то опять разведут свои речи о человеколюбии, и мы не сможем нормально допросить пленника и получить нужную информацию об этом месте. Да, я сказал "пленника", и не делай такие круглые глаза. Приведёте, засунете в какую-нибудь каюту и доложите мне. Всё понятно?

Так точно, лейтенант!

Тише ты.

Олмос вернулся к столу.

А там уже полным ходом шёл разговор о том, почему ученые на эсминце не запустили свою чудо-машину по новой сразу же после перемещения и не возвратились домой как можно скорее.

Всё не так просто, - вздохнул Тесла. Он уже закончил измерения и теперь уплетал суп с аппетитом набегавшегося юнца. – Нужно понять, по какому принципу мы переместились именно в это время и место, и только тогда мы сможем настроить генераторы так, чтобы возвратиться в нужную точку.

А пока мы понемногу собираем сведения об этом удивительном месте, - восторженно произнёс Алан.

Ну-ну. – Маргарит окатила лейтенанта Олмоса сердитым взглядом.

Простите, но я всё-таки скажу, - не утерпел Челленджер, – на правах вашего коллеги, которого вы уже ознакомили со своими разработками. Ваш эксперимент, ваши изобретения – это всё замечательно, больше того – это просто гениально. Но технология совсем сырая! Почему вы не доработали её?!

О, судя по выражению лиц остальных учёных, гениям сия мысль в голову приходила неоднократно.

На нас давили, - неохотно признался Алан.

Шишкам из военного министерства чхать на наше мнение, - распалился Тесла. – Установили срок, и укладывайся, как хочешь!

Они что, в своем министерстве окончательно с ума посходили? – вознегодовал Джордж.

Суровые времена требуют суровых мер, - вздохнул Тесла. – Война есть война.

Война?! – прозвенели сразу пять голосов.

Финн помалкивала.

Эйнштейн поскрёб затылок.

А разве я вам ещё не рассказывал?

[Затемнение]

Так им показалось мало Великой войны, и они заварили ещё одну такую же?! – Мелоун был в ярости. В самой настоящей ярости. Он острее всех отреагировал на краткий экскурс в историю.

Нет, не такую же, - с болью произнёс Эйнштейн. – Хуже.

А та война теперь называется не Великой, а Первой мировой.

И сейчас, то есть в вашем времени, идёт Вторая мировая война? – плавно промолвила Вероника, ещё не до конца осмыслив информацию.

Хранительница с опаской поглядела на Нэда. И арбалетчица тоже. Война и военные воспоминания были его слабым местом. Но в самые трудные минуты репортёра утешала мысль о том, что тот кошмар больше никогда не повторится. И тут нате, пожалуйста, - дубль два.

Да, - сказал Тесла.

И мы просто обязаны её выиграть, - решительно добавил Тьюринг.

Как же вы вообще допустили всё это?! – взревел Нэд, словно трое этих ученых целиком и полностью несли ответственность за Вторую мировую войну.

Гении даже не знали, как ответить на эту детскую претензию.

Положение спас ещё один военный, после предупредительного стука вошедший в каюту.

А, майор Сэджвиг, - без особой радости проговорил Олмос, который не очень-то любил тех, кем не мог командовать. Правда, тех, кем мог, тоже не жаловал. – Чем обязаны?

Мужчина лет пятидесяти встал по стойке смирно, поправив свои пушистые усы и посеребрённую сединой шевелюру. Он был старше Олмоса и относился к тому, как добродушный старичок к зазнавшемуся юнцу, то есть просто посмеивался.

Добрый вечер, - чуть удивлённо произнёс майор, оглядывая незнакомцев. Его пристальный взор прошёлся по Рокстону, по Челленджеру, едва задел Мелоуна, ненадолго остановился на Маргарит, затем перескочил на Веронику и Финн. Сэджвиг мог себе позволить отступить от военных стандартов общения. Но не намного. Не получив ответа на молчаливый намёк, Сэджвиг сделал то, что ему ранее велели, а именно – передал: - Господин Эйнштейн, капитан хочет видеть Вас.

А больше он ничего не хочет? – хмыкнул Альберт, но всё-таки встал. – Ох, лучше б и я остался дома.

Да ты и так сейчас дома, - рассмеялся Тесла, - по официальным данным. Отдыхаешь за городом, выращиваешь цветную капусту.

Терпеть не могу цветную капусту, - фыркнул Эйнштейн.

А я официально уже вернулся в Англию. – Алан подпёр рукой щёку.

Вам двоим повезло, - хихикнул Тесла. – Я-то вообще уже девять месяцев, как скончался, по всем документам. – В ответ на удивлённые взгляды членов экспедиции Челленджера, учёный выдохнул: - Правительство решило, что так будет безопаснее.

Эйнштейн покачал головой, хмыкнул что-то себе под нос и вышел в сопровождении майора, по рассеянности споткнувшись о порог и чуть не упав.

Стук в дверь каюты оторвал Мелоуна от мрачных мыслей. Молодой человек открыл. На пороге стояла Вероника.

Привет, - произнесла она, переминаясь с ноги на ногу. Темнота ночи и свет ближайшего фонаря причудливо сочетались, создавая вокруг девушки расплывчатый ореол. – Я просто решила зайти, проверить, как ты.

Нэд не сдержал ухмылку:

Поверить, не сбежал ли я из-под гнёта вновь нахлынувших военный воспоминаний? Как видишь, я всё ещё здесь. Или ты думала, что я прыгну за борт, вплавь доберусь до берега и умчусь глубоко в джунгли? – Он говорил без раздражённости, но с усталостью.

Я надеялась, что до этого не дойдёт, - невольно улыбнулась Лэйтон. – Ты меня впустишь или так и оставишь топтаться у порога?

Извини, - опомнился Мелоун и отодвинулся, пропуская девушку внутрь.

Вероника прошла в центр комнаты и обернулась, опять окинув журналиста пристальным взглядом.

Я волнуюсь за тебя, Нэд. Знаю, что всем остальным друзьям тоже пришлось пройти через ужасы войны. Но ведь Рокстон и Маргарит были подготовлены, Челленджер находился в тылу, а Финн в своём времени лучшей жизни и не знала. А ты…

Что я?

Ты не военный, тебя не должно было быть на полях сражений, тебя к этому не готовили, и всё же тебе пришлось…

Нэд усмехнулся:

Ты выставляешь меня прямо-таки героем. Но на самом деле я такой вовсе не один. Молодые ребята – семнадцати, восемнадцати… девятнадцати, двадцати лет – проливали свою кровь на Великой… то есть на Первой мировой войне. Их тоже никто не готовил. – Он угрюмо сжал губы прежде, чем продолжить. – Их вообще никто не спросил, нужна ли им та война, согласны ли они умирать на ней! – Внезапно Нэд схватил с полки не то вазу, не то пепельницу и с остервенением метнул в угол.

Вероника дёрнулась, но не отошла ни на шаг. И ничего не сказала. Пусть говорит сам Нэд, так будет лучше.

Звон разбитого стекла сменился полной тишиной.

Репортёр сокрушённо покачал головой, сел на кровать и упёрся лбом в соединённые ладони.

Я помню парня, которому ампутировали ногу без обезболивания, потому что медикаментов попросту не осталось. Помню другого парня, которого убили в его День Рождения. За пять минут до смерти он рассказывал, как сейчас хотел бы отведать маминого пирога. Я помню сержанта, молодого, младше меня, который вынес с поля боя трёх раненых товарищей, а по дороге за четвёртым получил пулю в сердце. Я многих помню. – Нэд смотрел в пустоту, сначала рассеянно, потом ненавидяще.