Вероника смотрела в большие карие глаза, полные надежды и дружбы. Затем повернулась и поглядела в голубые глаза, полные заботы и любви.

Мелоун, продолжавший обнимать Хранительницу, не сразу нашёл, что сказать. Но в итоге произнёс с шутливой улыбкой:

Обещаю, я не позволю им нарядить тебя в костюм шамана.

Вероника нервничала. "Я же никогда этим раньше не занималась. Вдруг что-то сделаю не так? Что-нибудь испорчу?". Впрочем, свои сомнения дикарка предпочла оставить при себе. В конце концов, она Хранительница плато и не должна бояться ни трудностей, ни ответственности.

На неё надели домотканый плащ с широким капюшоном, мягкий и белоснежный. Когда девушка накинула капюшон и поглядела на себя в зеркало, то удивилась. Выглядела она по-настоящему важно, величественно – под стать знаменательному событию.

Затем Лэйтон отвели к часовне и поставили за алтарь, как за прилавок. Все жители и желанные гости деревни уже собрались вокруг святилища, оставив только дорожку, по которой должна будет пройти невеста.

Невеста и прошла. Под весёлую, и в то же время торжественную мелодию местного свадебного марша, который ни одной нотой не сходился с маршем Мендельсона, но всё же был на удивление красив и лёгок.

Была лишь одна традиция, которую Робин хотелось соблюсти обязательно – идти под венец в белом одеянии. Сейчас на девушке было лилейное платье с кружевами. Не кипенное, потому что его украшала вышивка из серебристых нитей и речного жемчуга. Не пышное, а с обычным, не пушистым подолом, струящимся мягкими складками и мерно поблескивающим при каждом шаге. Фата была тоже кружевная и расшитая, она крепилась под пучком волос, художественно собранных на затылке. Кроме фаты голову невесты украшала диадема, опять же "речно-жемчужная". Этот наряд собирали и дошивали в спешке, всей деревней. В руках Робин держала букет цветов, похожих на тюльпаны, только светло-светло-голубых, гораздо больших по размеру и пахнущих розами.

А вёл невесту к алтарю не кто иной, как небезызвестный в журналистских кругах Нью-Йорка и Лондона Эдвард Т. Мелоун, облачённый в новенькую рубаху.

Мэдэрик ждал у алтаря. И чем ближе подходила Робин, тем сильнее принц сомневался в том, что всё происходящее – не сказочный сон. Влюблённые улыбались друг другу с такой нежностью, с такой безграничной преданностью… Между прочим, под "влюблёнными" подразумеваются не только Робин и Мэдэрик…

Под финальные аккорды дошедшие до пункта назначения мулатка и репортёр остановились. Мелоун поцеловал подругу в лоб.

Я всегда знала, что к алтарю меня поведёшь именно ты, - с благодарной улыбкой прошептала девушка.

Отдаю в хорошие руки, - промолвил Нэд и отошёл в сторону.

На его место встал счастливый, действительно счастливый жених.

Музыка смолкла. Наступила тишина, но ненадолго.

Вероника собралась с духом и громко заговорила, стараясь, чтобы голос звучал как можно степеннее:

Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями замечательного события. Сегодня Мэдэрик и Робин станут мужем и женой. – Хм, повторение "стать/становиться". Как-то не очень красиво. И, может, надо было назвать Мэдэрика принцем? Но тогда как представить Робин? Всё, прочь из головы всякую чушь. – Что ж, не будем медлить. Мэдэрик, согласен ли ты взять в жёны Робин, любить и уважать её до самой смерти?

Да. – Принц расплылся в блаженной улыбке.

Робин, согласна ли ты взять в мужья Мэдэрика, любить и уважать его, пока смерть не разлучит вас?

Согласна. – Мулатка тоже улыбнулась.

Жених с невестой взялись за руки.

Можете поцеловаться, - промолвила растроганная Вероника. Но тут же спохватилась: - Нет, не можете, стойте! – Уф. Откашлявшись, дикарка продолжила более чинным тоном: - Властью Хранительницы плато объявляю вас мужем и женой. Теперь можете целоваться.

Под гром аплодисментов, одобрительного свиста и ободряющих выкриков, новоиспечённые супруги скрепили свой союз поцелуем.

"А про кольца я и забыла", - запоздало подумала Вероника. Однако огорчиться не получилось. Мэдэрик с Робин и без колец светились от счастья.

Вот уж никогда не думала, что выйду замуж за принца, - по окончании поцелуя шепнула мулатка.

А я никогда не думал, что женюсь на Робине Гуде, - в тон ей ответил Мэдэрик, обнимая теперь уже законную жену.

Нэд, не переставая хлопать в ладоши, чуть склонился, нависнув над алтарём, с улыбкой сказал Хранительнице:

Ты была великолепна. - И подмигнул, снова выпрямившись.

Вероника весело отмахнулась, мол, да ладно тебе. Но настроение девушки поднялось ещё выше.

Как уже говорилось ранее, веселиться Тамэ умели. Музыка, смех, танцы, ломящиеся от угощения столы, довольные и радостные лица с улыбками до ушей – всё это было на свадебном торжестве.

Мэдэрик и Робин сидели за главным столом, принимали поздравления, то и дело выходили потанцевать.

Нэд и Вероника (уже избавившаяся от белого балахона) тоже не раз и не два закатывали какой-нибудь милый танец. И смотрели они друг на друга… Не то чтобы по-новому… Скорее, по-хорошо-забытому-старому.

Так что ты решила насчёт Марса? – как бы между делом поинтересовался Мелоун, приподняв руку дикарки, в то время как сама девушка ловко повернулась вокруг своей оси.

А с ним надо что-то решать? – Вероника кокетливо хлопнула ресницами, прижимаясь к партнёру по танцу.

Нэд нахмурился, правда, трудно было определить – всерьёз ли.

У него же явно виды на тебя, - высказал свои претензии репортёр, взяв блондинку за талию и наклонив.

Разве это не его личное дело? – продолжала дразниться Хранительница.

Мисс Лэйтон, уж не хотите ли Вы, чтоб из-за Вас случился мордобой? – Нэд тоже умел повернуть беседу себе на выгоду. – Вы понимаете, что это повлечёт за собой дипломатический скандал даже не на международном, а на междумировом уровне? – Журналист приподнял девушку и закружил.

Да, междумирового скандала я допустить не могу, - нарочито серьёзно проговорила Лэйтон, когда Мелоун, наконец, опустил её на землю. – Что ж, придётся и впрямь поговорить с Марсом.

Нэд поцеловал Веронику в губы и снова закружил.

Маргарит стояла, прислонившись к опоре одного из праздничных шатров. Брюнетка взирала то на Финн, влившуюся в бурный хоровод; то на Челленджера, безуспешно отбивающегося от женщин Тамэ, тянущих его на пляски; то на танцующих Мелоуна и Веронику. Последние смотрелись особенно интересно.

Крукс улыбнулась. И даже не потому, что, кажется, появился новый повод поддевать дикарку и репортёра, хоть разом, хоть по отдельности. Наследница просто радовалась за своих друзей.

Женщина не столько услышала, сколько почувствовала, что к ней подошёл Рокстон. Остановился. Немного постоял. Маргарит собрала волю в кулак и первой взглянула на лорда.

Он был таким же, как всегда. Мужественным, надёжным. Только в глазах не было ни капли оптимизма. Больше всего на свете ей хотелось взять и броситься охотнику на шею. Да только вот нельзя.

Хороший праздник, правда? – едва слышно произнесла брюнетка.

Шатен кивнул и подошёл чуть ближе. В руке он держал золотистую чашу, которую и протянул Маргарит.

Хочешь вина? Чаша полная, я не сделал ни глотка…

Но ведь… - Она хотела сказать: "Ты же, наверное, брал её для себя". Но потом поняла, что будет просто свинством придираться к такому жесту доброй воли со стороны обиженного мужчины. – Спасибо. – С нежной улыбкой Маргарит взяла чашу и сразу же сделала глоток вина. – Оно великолепно. Спасибо…

Лорд опять заменил слова кивком. Потом попытался улыбнуться напоследок и ушёл. Он не слышал, как тяжело и горько вздохнула Маргарит, смотря ему в след. Маргарит же не видела выражения боли и тихого отчаяния на лице мужчины.