Play

— Твои загадки становятся всё сложнее и сложнее.

— Разве от этого тебе не становится интереснее их решать, Бей? Продолжим нашу партию? Ладья с1 — е1.

— Ферзь с8 — а6. Это само собой, но… я каждый раз удивляюсь обстоятельствам убийств, которые ты для меня придумываешь. Честное слово, по степени изощрённости и жестокости ты дашь фору любому маньяку, Эл.

— Может быть. Слон а5 — d2. Но тебе ли не знать, что самые изощрённые преступники получаются из служащих правоохранительных органов? А вообще хотела бы я хоть раз столкнуться с таким делом, какие придумываю для тебя. Знал бы ты, как мне скучно, Бей… Наши разговоры — это единственная отдушина в череде бесконечных серых будней…

— Это намек, что мне следует звонить чаще? Ладья f4 — f7.

— Как раз наоборот. Если наши разговоры станут слишком частыми, они потеряют своё очарование и станут скучными и банальными. Пусть уж лучше всё остаётся как есть.

Pause

Она всегда краем глаза следит за ним. Она знает, что он оказывает ей ответную любезность и следует за ней всюду, независимо от места её назначения: несёт ли её расследование в жаркие страны Африки, или в экзотическую Австралию, или в холодную Сибирь посреди зимы. Эл сама позволила ему. Покинув приют в одиночестве, она дала ему свободу выбора, на которую больше не влияло её мнение.

И сейчас, наблюдая, как тщательно Бейонд отслеживает её передвижения по миру, она принимает его решение и не препятствует ему. И неважно, как часто она встречается с недовольным взглядом Ватари и как часто собственный здравый смысл говорит ей, что ничем хорошим эта игра с огнём не кончится, Эл готова рисковать.

Она давно не чувствовала себя такой живой и ни при каких условиях не согласилась бы променять нынешние танцы на тонкой грани безумия на недавнюю замкнутость в глухой скорлупе отчуждённости.

Иногда, наперекор логике и осторожности, игнорируя висящую у неё над головой подобно дамоклову мечу кучу работы, Эл позволяет Бейонду уговорить себя оставить всё это на некоторое время.

Это опасно, риск будоражит кровь, и вся эта ситуация явно попахивает сумасшествием, но Эл поддаётся этому, вновь и вновь подтверждая давешние замечания Артемиса об их прогрессирующей ненормальности.

Когда они встречаются после вынужденной разлуки, Бейонд жарко целует её, не отпуская ни на миг, словно она может исчезнуть, и глаза его полны чистого незамутненного восторга, и Эл чувствует, как от его взгляда у неё перехватывает дыхание. Весь вечер они бесцельно шатаются по городу, с виду ничем не отличаясь от самой обычной влюблённой пары, коих в мире тысячи. А ещё они оба понимают, что эти прогулки для них единственная возможность попробовать побыть самыми обычными людьми, которым не нужно прятаться под огромным наслоением масок на все случаи жизни.

Наверное, их разговоры показались бы странными, если бы кому-то довелось их подслушать, но ни он, ни она понятия не имеют, о чём полагается говорить людям на свиданиях. Поэтому они говорят обо всём, что приходит в их гениальные головы, и с удовольствием наблюдают за кружащимся вокруг них в бешеном вальсе окружающим миром, в кои-то веки не ограниченным стенами приюта.

Ночью, когда за их спинами захлопывается дверь номера, который они сняли в первом попавшемся отеле под вымышленными именами, они наконец-то дают себе волю. И Эл, отбросив всякие сомнения, отдаётся во власть ощущений, позволяя Бейонду делать всё, что ему вздумается.

Позже она лежит, прижавшись к нему почти вплотную, лениво переплетая их пальцы, наслаждаясь им. Она жадно вдыхает его запах, проникаясь им каждой клеточкой своего тела, и засыпает, слушая, как бьётся его сердце.

Утром Эл просыпается затемно и, наскоро приняв душ, неслышно выскальзывает из номера, понимая, что, попроси он её остаться, она согласится с вероятностью девяносто пять процентов.

Как и ожидается, Ватари встречает её весьма выразительным взглядом, и Эл отвечает ему искренней улыбкой, с готовностью приступая к работе. И дела, до этого не вызывавшие у неё ни капли энтузиазма, внезапно начинают играть новыми красками и уже не кажутся банальными и неинтересными.

========== - 3 - ==========

Play

— О чём думаешь, Эл?

— Ни о чём и обо всём.

— Я не помешаю?

— А разве иначе я бы взяла трубку?

— Логично. А вообще, ходи.

— Хм… Ферзь g3 — d3. Ты сегодня какой-то нерешительный, Бей.

— Я знаю, мы об этом уже говорили, но всё же… Почему ты не хочешь, чтобы мы снова были одной командой, Эл? Ладья e8 — f8.

— h2 — h3. Я же говорила, что не хочу, чтобы ты остался в моей тени.

— Тогда почему ты разговариваешь со мной? Ладья f7 — f2.

— Что, прости?

— Если ты для себя решила, что с прошлым покончено и ничего никогда не будет как прежде, то почему ты отвечаешь на мои звонки? Почему не прекратишь это?

— Мы ведь просто разговариваем. Почти как старые друзья, разве нет? Ты звонишь, я отвечаю, что в этом такого?

— Разумеется, я буду звонить тебе снова и снова, Эл. Ты ведь водишь меня кругами. Если решила порвать с прошлым, то зачем ты раз за разом даёшь мне надежду? Зачем ты травишь душу нам обоим?

— Так ты хочешь, чтобы этих разговоров не было, Бей?

— Разумеется, не хочу. Я хочу определённости, только и всего.

Pause

Эл сидит на качелях в парке в своей обычной позе лотоса и, держа перед собой книгу большими и указательными пальцами, пытается сосредоточиться на её содержимом. Стоящий позади неё Ватари раз за разом легонько толкает её в спину, не позволяя качелям остановиться, и со стороны это наверняка выглядит более чем забавно и нелепо. Но Эл не до веселья, потому что настроение и так ниже плинтуса, а Ватари молчит так многозначительно, что воздух вокруг них густеет от напряжения.

— Ватари, мы же договаривались: если тебе есть, что сказать, говори, — первой не выдерживает Эл. — Даже если хочешь сказать что-то неприятное.

— Ты жалеешь о своём решении, Эл?

Разговоры с Ватари, как и разговоры с Бейондом, обычно помогают ей развеяться и сбросить тяжкий груз ненужных мыслей, навязчиво лезущих в голову. Но при этом эти разговоры имеют абсолютно разную эмоциональную окраску.

— Может, немного, — задумчиво кивает она. — Но я его не изменю. Бей сам виноват, что не оставил мне другого выбора. Я сделала для него всё, что могла, оплатив лечение в лучшей клинике Лос-Анджелеса. Но я не стану подтасовывать улики, чтобы спасти его от тюрьмы. Ты меня знаешь, Ватари, я не ангел, но в расследуемых делах я никогда не допущу неточностей. Я найду преступника, несмотря на личные чувства. А Бей, пусть даже и ради меня, но убил трёх человек, в том числе тринадцатилетнюю девочку.

— Не сочти за личный упрек, Эл, но я никогда не замечал за тобой особого трепета перед ценностью человеческой жизни.

Ватари никогда не был ни слепым, ни дураком и не мог не заметить, что его гениальная воспитанница, которую он растил с малых лет, никогда не страдала человеколюбием. Ни в детстве, ни сейчас. Она работала отстранённо, не испытывая сочувствия к жертвам или их родственникам. Чья бы то ни было смерть, независимо от того, насколько она была жестокой, не вызывала у неё никаких эмоций, кроме равнодушия. Но Ватари принимал её такой, какой она была, не упрекая, не пытаясь навязать свою точку зрения. Хотя не исключено и даже очень вероятно, что порой ему ужасно хотелось высказаться на эту тему. Эл не раз замечала, как его коробила её бесчувственность. Как он невольно вздрогнул, когда она совершенно равнодушно констатировала смерть Артемиса.

— А его и нет, Ватари. Мне нет никакого дела до людей, которых убил Бейонд. Я просто категорически не одобряю его методов, вот и всё. Люди могут представлять какой-то интерес, только будучи живыми. В смерти нет ничего интересного. И убийство — это то немногое, что я не могу оставить без внимания, если уж дело попало ко мне.

Положив книгу на широкое деревянное сидение качели, она позволяет Ватари себя раскачивать, а в мыслях возвращается к недавнему периоду своей жизни, который предпочла бы забыть.