— Они не оценят, если узнают, что я уехал занять мягкое кресло в теплом кабинете.

— Это уже детали, — хмыкнул шеф.

— Можете рассказать им всю правду, уже не важно, что они будут думать обо мне.

— Хорошо, с твоего согласия.

Мы зашли в кабинет. Генерал Саттен и мой напарник последовали за нами. На столе лежал лист бумаги с распечатанным заявлением, где услужливо вписали мое имя, осталось только поставить подписи и печати. Я сел на стул и взял ручку, приготовившись расписаться в нужной графе.

— А что насчет пистолета, мне придется его сдать? — уточнил я.

— Нет, он ведь принадлежит только тебе, — сказал Брюс Саттэн и подошел ближе.

— Но ведь он уже внесен в список оружия Гильдии.

— Ничего страшного, об этом я позабочусь, — ответил Росс. — Он там числиться лишь формально, и индивидуального номера тебе не выдавали.

Тихо вздохнув, я вывел подпись на заявлении об уходе, а потом стал выворачивать карманы и выкладывать на стол пропуск, удостоверение, значок, который снял со старой куртки, и нашивки, так и не пригодившиеся. Вроде бы ничего важного дома не забыл, специально еще вчера собрал, когда перебирал свои вещи.

Даниэль взял документ в руки и тоже вздохнул. На его лице с легкостью читалось, как сильно он расстроен моим уходом.

— Надеюсь, ты скоро вернешься, — Брюс похлопал меня могучей широкой ладонью по плечу, чего я совсем не ожидал. После случая с его дочерью мне все время казалось, что он серьезно обижен.

— Я тоже.

— Об остальном мы сами позаботимся, а вы можете ехать домой и отдыхать, — произнес шеф и вложил заявление в папку, а потом спросил у меня: — Когда ты улетаешь?

— Мой рейс в эту пятницу рано утром.

— Уже завтра? Как быстро… — печально произнес Росс и покачал головой.

— Я же говорил, что чем скорее я приму на себя управление, тем лучше.

— Да, я помню. Просто не хочется тебя отпускать, — Даниэль подошел ко мне и пожал руку, а потом обнял по-дружески, похлопав ладонью по спине. — Ты смотри там, будь осторожнее. Королевский Орден в Британии имеет больше власти, чем мы.

— Я знаю, постараюсь им не попасться.

— А еще тебе понадобится вот это, — шеф достал из той же папки сложенную в несколько раз бумагу и передал мне.

Развернув ее, я увидел разрешение от Гильдии охотников взять на борт самолета огнестрельное оружие. Как раз то, что мне нужно было, чтобы не возникло проблем с пистолетом.

Когда мы вышли в коридор, на меня сразу налетела целая толпа и увлекла за собой, разделив нас с напарником, который остался стоять у двери. Молодые охотники и стажеры засыпали меня вопросами и пожеланиями удачи на новом месте. Видимо опять все перепутали и думали, что я просто перевожусь работать в Лондон. Что-то последнее время все переворачивалось с ног на голову и выходило в каком-то более выгодном свете.

В толпе оказался Паркер, который очень настойчиво вытребовал адрес моей электронной почты и обещание хотя бы иногда отвечать на письма. Одна из девушек, имени которой я не мог вспомнить, даже умудрилась поцеловать меня в щеку, оставив след от губной помады. Вроде бы это она в баре особенно явно строила мне глазки совсем недавно.

Когда подошел Рэй, толпа попятилась назад, давая мне глотнуть воздуха, но я все равно видел их заинтересованный блеск в глазах, когда они смотрели на нас. Я не проработал в Гильдии даже года и не думал, что найду в ней людей, которые будут воспринимать меня как равного. Они все еще молоды и потому принимали все новое с легкостью, не то, что охотники старой закалки, среди которых даже к Рэю относились с опаской и пренебрежением, ожидая только худшего.

На самом деле мне стало даже легче на душе, когда я увидел их, стажеров, и понял, что новое поколение примет вампиров охотников как данность, без ненависти и предвзятости, когда уйдут старики. Ведь люди не вечны. Значит, у Рэя все получится, и за новый отдел беспокоиться не стоит. Это всего лишь мелкие шаги к тому, чтобы общество приняло вампиров и прекратило их притеснять и унижать, только потому что они другие. Ради этого стараются такие верные своему делу люди, как Росс или доктор Маклейн, который всеми силами пытался мне помочь подавить жажду. За многое я им благодарен, за каждый миг теплого, дружеского, человеческого отношения, когда я не ощущал себя гонимой презренной тварью, а частью общества. Мне будет этого очень не хватать, потому что я снова вернусь туда, где я всего лишь жалкий кровосос, которому следует отрубить голову.

На выходе из отделения нас встретил Кремер, и еще несколько ребят из его команды. Они тоже прощались со мной, пожимали руку и желали удачи. Впервые мне так сильно захотелось остаться с ними, со своими коллегами и друзьями.

Приятным сюрпризом стало присутствие Элизабет Джонс, она стояла позади всех с немного виноватым видом.

— Прости меня, Робертс, — заговорила она смущенно, — за все те гадости, что я тебе говорила и делала. И… что ранила тебя. Мне действительно жаль, я вела себя с тобой как последняя сука. Надеюсь, когда-нибудь ты вернешься к нам снова.

Мы со смущенными улыбками пожали друг другу руки. Все это до боли выглядело так, будто со мной прощались навсегда, ведь обычно все грехи и обиды так и отпускают.

— Ничего, я обычно не могу долго злиться на девушек, — наконец-то ответил я, и Джонс заметно расслабилась.

Вернулись домой мы только к обеду, я сразу направился в свою комнату, упал на кровать, накрыл голову подушкой, которая приглушила все звуки, и не желал вставать. Общение с большим количеством людей опять выжало меня, как лимон. О том, чтобы «поехать куда-нибудь» можно было с легкостью забить, потому что сил снова побывать в окружении толпы не осталось. То ли дело ночью, но увы, Рэй работает.

Сам охотник не заставил себя долго ждать и зашел ко мне в комнату.

— Похоже, ты никуда не поедешь, — произнес он немного устало. — Я тоже ничего не хочу, по правде говоря.

Высунув голову из-под подушки, я взглянул на своего бывшего напарника, который выглядел так, будто давно не отдыхал. Под глазами появились темные круги, ему следовало хорошенько выспаться.

— Значит, останемся дома и отдохнем, — протянул я и расслабленно растянулся на кровати.

— Да, только сначала…

Рэй стал расстегивать рубашку, очень медленно, начиная с пуговиц на манжетах, и я на несколько секунд растерялся, просто наблюдая. Появилось невероятное желание снова ощутить вкус его крови, но я закрыл глаза и выдохнул, пытаясь взять себя в руки.

— Сделай это для меня, пожалуйста, — попросил он, и я расслышал, как зашуршала ткань, когда Адамс стянул с себя рубашку. — Даю слово, что не стану кусать тебя, если не хочешь быть снова связанным со мной.

— Ты уверен, что хочешь?

— Да, уверен, — ответил Рэй и подошел ближе к кровати.

Подскочив на ноги, я схватил его за плечи и прижался губами к шее ровно в том месте, где когда-то оставил шрам. Не кусал, просто касался кожи, и судорожно сглатывал слюну. Пусть даже его кровь больше не нужна мне, чтобы жить, но он все равно продолжал сводить меня с ума.

Адамс шумно выдохнул и стал цепляться руками за мою футболку, когда я прижал его к стене и укусил. Вкус остался тем же, невероятно приятным, но теперь не вызывал желания пить без остановки, и я просто наслаждался им. Рэй покорно позволил уложить себя на постель и подставлялся под новые укусы, которыми я покрывал его шею и плечи, а потом добрался до рук. Оставил отпечатки клыков на запястье и переместился ко внутренней стороне локтя. Когда Адамс глухо застонал и дернулся, то по всему моему телу пробежали приятные будоражащие мурашки, а потом он смущенно зажал себе рот и зажмурился. Кажется, я нашел его эрогенную зону. Появилось азартное желание поискать еще такие места, чтобы заставить его снова так бурно отреагировать, но я понимал, что это опасно. Могу заиграться и упустить момент, когда следует остановиться. Переспать с Адамсом — это последнее, что я хотел бы сделать перед отлетом, иначе даже для него стал бы грязной шлюхой. Нет, ни за что на свете я не хотел разрушать наши отношения, которые и так довольно шатки и балансируют на тонкой грани между дружбой и…