— У меня не было выбора! — выкрикнула Коль. — Тебе не обязательно было вмешиваться!

— Твоё заступничество не нашло иной формы, кроме отвратительной магической схватки посреди главной улицы города! — Белль повысила голос, — Безответственная, своевольная, безмозглая девчонка!

— Да, я такая! — орала Коль. — Сразу отцепись от меня! Другой не буду! Не впишусь в твой идеальный мирок!

— Идеальный мирок! Думаешь, я выстраиваю идеальный мирок?!

— Да! Идеальный мирок! — следующее Коль сказала с издёвкой. — Идеальный мирок, в котором действуют твои законы и правила! И где не может быть иного мнения, кроме твоего!

— Тебе всего шестнадцать! — кричала Белль. — Пока живёшь в моем доме, изволь подчиняться!

— Мне не шестнадцать! Я уже не та маленькая девочка!

— Но ведёшь себя именно так!

— Ты никогда не веришь мне! Всегда сразу считаешь, что я виновата во всём! — горько, с обидой говорила Коль срывающимся голосом. — Будто я не твоя дочь, а преступник на попечении!

— Ты, конечно же, не даёшь мне повода так думать! — прорычала Белль. — К слову, совсем.

— Даже не отрицаешь!

— Зачем мне отрицать правду? — Белль встала в позу, будучи не в силах остановиться. — Не проходит и недели, чтобы ты не вляпалась в очередную сомнительную авантюру. Вам с Робин…

— Не трогай Робин!

— А иначе? Сожжёте на парочку очередной дом?!

— Ты невыносима! — сорвалась Коль. — Вечно припоминаешь мне каждый мой промах! Когда же я освобожусь от тебя?!

— В следующий раз, хватаясь за нож, убедись, что пронзила им моё сердце! — Белль сразу поняла, что пересекла недопустимую черту, но слово, слетевшее с языка, остановить невозможно. — Может, тогда обретёшь свою свободу!

Коль вросла в пол, потом расплакалась и убежала наверх. Белль в бешенстве пнула стол.

— Мда… — раздался голос Голда. — Это …

— Перебор… — согласилась Белль.

Обычно он не вмешивался в их перепалки, никогда не пытался обсудить их, зная, что за ссорой всегда следовало примирение, но эту решил не игнорировать.

— Есть правота и в её словах, — отметил Румпель.

— О, будешь защищать её от меня! — огрызнулась Белль. — Может, тебе и всё равно, но мне — нет. Она убила, Румпель! Да, реальность изменилась, но факт остаётся фактом.

— Нет, ты права, — грустно улыбнулся Голд. — Она убила. И ей теперь с этим жить. Более того, она хотела убить, но больше она не совершит подобного.

— Откуда такая уверенность?

Белль днём видела совершенно другое в глазах Коль, наслаждение от происходящего. Может, Алекс едва и не убила её, но Коль собиралась нанести не меньше вред в ответ.

— Откуда такое неверие?! — отозвался Румпель, немного уязвлённый.

— Да потому что она дала мне тысячу поводов не верить ей! — снова сорвалась Белль. — И ни одного, чтобы верить!

— Неудивительно, что она ничего тебе не рассказывает, — резко отметил он. — Ты никогда не разбираешься в обстоятельствах.

— Это не совсем так!

— Ладно, — он примирительно поднял руки. — Я не хочу с тобой ругаться. Я в лавку. И Белль… Она не сжигала тот дом.

Он направился к двери, не желая продолжать этот спор.

— Стой! — Белль кинулась следом. — Румпель, не смей уходить!

Но он ушёл, оставив её в злости и одиночестве разглядывать дверь. Знал бы он, насколько был ей сейчас нужен, но, наверное, так было правильно.

— Молодец! — раздался язвительный голос Коль с лестницы. — И его довела!

— Я не разговариваю с тобой, — спокойно сказала Белль, едва взглянув на неё.

— Немедленно верни его! — крикнула Коль, давая понять, что не потерпит отказа.

— Ты ничего часом не перепутала?! — Белль почувствовала, что снова закипает. — Как ты смеешь мне указывать?!

Коль издала какое-то злобное мычание и снова исчезла на втором этаже. Белль рухнула на стул, закрыла глаза и провалилась в забытье, которое вскоре нарушил Адам.

— Адам! — воскликнула Белль. — Чего тебе? Марш в свою комнату!

— Я… за водой, — смутился Адам.

— Не сейчас! — рыкнула Белль. — Марш наверх!

Адам подчинился. Да что же это с ней? Наверное, она просто устала от всего, устала тащить на себе неподъёмный груз боли, страха и сожалений, груз ответственности, груз…

Белль успокоилась, налила стакан воды и к Адаму. Путь к миру начинался с малого.

***

Голд не пошёл в лавку, не хотел касаться ничего, что могло бы вызвать образ Тёмного. Он просто сел в машину и немного покружил по городу. Ссора жены и дочери тяжело укладывалась в его сознании, потому что он видел всю картину и понимал, что обе правы. Вопрос был в том, как заставить их поделиться своей правдой друг с другом. Он не сомневался в Белль, в том, что получив ориентир, она докопается до истины, а вот с Коль было куда сложнее. Трагедия, произошедшая в прошлом, давила на неокрепшее сознание девочки, не давала принимать верные решения и проявлять чуткость. Пусть Тёмной она больше не была, но замкнутый круг, по которому она ходила три года, пока разорван не был.

Он вернулся домой через пару часов, остановился в вестибюле, привыкая к темноте и тишине, решая к которой из его женщин ему стоит обратится в первую очередь, и не смог сделать выбор.

Голд пошёл на кухню, приготовил себе чай и почти не притронулся к нему. Чай успел остыть, когда к нему пришла Колетт, постучала по косяку и нервно улыбнулась.

— Проходи, — спокойно и строго сказал он. — Что происходит?

— Ты про то, что случилось? — уточнила Коль. — Пап, у меня…

— Не было выбора, — жёстко закончил Голд. - Ты выбрала неправильно. Кто-нибудь мог пострадать. Пострадал. Когда я учил тебя драться, я сказал тебе одну вещь: сражение происходит у тебя в голове. Выигрывает не сильнейший, а умнейший, Коль.

— Я не подумала.

— Ты не подумала.

— Мне жаль, — со слезами повинилась Коль. — Я испугалась. Я не хотела, чтобы она пострадала.

— Я знаю, — кивнул Голд, которому всё это было знакомо до боли.

— Ей не нужно было этого делать.

— Она тоже не могла иначе, — пояснил он. — Нет того, что она бы не сделала ради тебя.

— Вы поругались из-за меня, — всхлипнула Коль. — Мне жаль.

— Мы не ругались, — улыбнулся Голд. — Слегка поспорили. Что бы ни происходило между мной и Белль, это не имеет к тебе отношения, и не о чем тут говорить. Как твои дела? Как этот твой Роланд?

— Я пыталась с ним переспать, — спокойно сказала Коль, будто в этом не было абсолютно ничего примечательного, — но он отверг меня. И я думаю, что он прав. Только вот не знаю, как теперь с ним разговаривать.

Голд слегка подавился новостью, но рано или поздно это должно было произойти.

— Мне определённо симпатичен Роланд, — сообщил он Коль и не лгал.

— Да… — смущённо рассмеялась Коль. — Понимаешь, он хочет вручить мне львиное сердце белого рыцаря, а я не уверена, что мне это нужно.

— Ну и завернула, — он всё ещё переваривал услышанное. — Знаешь, мне никогда белые рыцари не дарили свои львиные сердца. Но парочку раз я брал их сам…

— Папа! — шутливо возмутилась Коль. — Ну, если совсем всё рассказывать, то у Робин поле конопли на ферме Ноланов.

— А это ты мне зачем рассказала?

— Потому что это неправильно, — вздохнула Коль. — Одно дело сорняки собирать, другое — целенаправленно выращивать. И ты единственный, кому я могу рассказать всё.

Самое тяжелое во взаимном доверии — не предать его. Иногда Голд сожалел о её доверии к нему, потому что многие сведения просто призывали к действию.

— А что с её экспериментами? — он сменил тему.

— Есть подвижки, — Коль просияла. — Сейчас покажу. Но это, скорее, забава, игрушка.

Она убежала, оставив Румпеля наедине с его любопытством, но очень скоро вернулась с мешочком, полным песка. Блестящие песчинки, словно алмазная пыль, высыпались на стол, и девушка разделила их на две равных горстки.

— Он может принять любую форму, — увлечённо объясняла Коль. — Просто подумай, представь и поделись магией.