— Зачем ты это сказал? — Голд вдруг сильно пожалел, что подписал в прошлом году петицию против автопилотов в качестве общественного транспорта.

— Просто так.

— Ничего же не бывает просто так…

Вдруг таксист резко сбавил скорость и повернул. Седьмая авеню была перекрыта совсем недалеко от того места, где Румпель должен был встретиться с Белль.

— Почему дорога перекрыта?

— Парад? — предположил таксист.

— Нет, не парад… — покачал головой Голд. — Тут что-то другое…

— Сейчас выясним! — успокоил таксист, припарковался и кому-то позвонил.

Голд пытался расслышать, что говорил таксисту его собеседник, но тщетно.

— Простите, сэр, — мрачно сказал таксист, когда звонок прервался. — Я не могу отвезти вас по указанному адресу.

— Почему? — он боялся ответа, руки его сжались в кулаки, ногти впились в кожу.

— Там что-то взорвалось…

Голд забыл, как дышать.

========== Красная трава ==========

Голд сунул таксисту деньги, выскочил из машины и поспешил к месту трагедии. Воображение его рисовало ужаснейшие образы, и он старался от них избавиться, чтобы сохранить частичку самообладания. В его руках по-прежнему был букет роз, и, взглянув на кроваво-красные лепестки, он ощутил невыносимую боль, сердце ёкнуло и заныло. Он бросил цветы на тротуар и зашагал быстрее, но менее осознанно, поддаваясь панике и истерии. Этого просто не могло быть… Это не должно было случиться с ней, с ними… Не так и не сейчас…

Он попытался связаться с Белль, надеясь, что она всё же избежала опасности, успела где-то укрыться, но трубку никто не брал.

— Ответь же мне! Белль! — Голд бессильно заплакал. — Прошу! Прошу…

Немного успокоившись, взяв себя в руки, он остановился и определился с маршрутом. Чем ближе он подходил, тем отчетливее чувствовал запахи топлива, пепла и обгоревшей плоти. Запахи смерти. И вот он наткнулся на жёлтую полицейскую ленту, оградительную черту. Со стороны его закоулка только он пытался за неё прорваться и не остался незамеченным: полицейские были расставлены по всему периметру, и один из них тут же подлетел к нему.

— Сэр, вам сюда нельзя!

— Прошу! — взмолился Голд. — Возможно, там моя жена!

Он заглядывал за спину полицейского, отчаянно стараясь увидеть хоть что-то. Трупы уже скрыли, а многочисленных раненых распределили между подоспевшими врачами. Со своего места он насчитал семь машин.

— Мне очень жаль, но я не могу вас пропустить.

— Что мне сделать, чтобы пройти?

— Сэр…

— Что?! — психовал Румпель. — Заплатить вам?! Ударить вас?

— Тогда вас задержат и посадят…

— На двадцать суток. Знаю! А ещё знаю, что покидать место преступления вам запрещено! И вы тогда пустите меня за черту!

— Сэр!

Телефон его зазвонил, и он обрадовался, потому что на экране высветилось «Белль». Радость его была недолгой, потому что когда он ответил на звонок, то услышал другой знакомый голос.

— РУПЕРТ! — кричала в трубку Хелен Холл. — ТЫ ГДЕ?

— Хелен! — отреагировал Голд, отстраняя трубку от уха. — Белль… Что с Белль?

— Я НЕ СЛЫШУ! СЕЙЧАС НАЙДУ ТЕБЯ!

— Да как же ты найдёшь меня… — негодовал он, — Хелен!

Но она нашла его, появилась среди толпы снующих туда-сюда полицейских и подошла к нему. Хелен была ранена, хромала на правую ногу. У неё было разбито колено, все руки в ссадинах.

— Мэм, вернитесь к врачам! — скомандовал ей полицейский, но она только отмахнулась.

-РУПЕРТ! Я НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ ПРАВЫМ УХОМ!

Голд мрачно подумал, что если она продолжит так сильно кричать, то и левым слышать перестанет.

— Ты… Ты….

— Я В ПОРЯДКЕ!

— А Белль? Она жива? Она цела?

— БЕЛЛЬ ТОЖЕ. ПОЧТИ! НЕ ВОЛНУЙСЯ! ПРОПУСТИТЕ ЕГО!

Он вздохнул с облегчением, а потом напрягся, задумавшись о слове «почти».

— Мэм, я… — опешил от такой наглости полицейский.

— ПРОПУСТИТЕ ЕГО! — повторила Хелен, дав понять, что возражений она не терпит. — ОН ПОМОЖЕТ МНЕ ОБРАТНО ДОЙТИ!

Каким-то образом это сработало, и Голда пропустили. Он позволил Хелен опереться на своё плечо и последовал за ней туда, где ею занялись врачи, и где Голд наконец увидел жену. Белль сидела в одной из машин и выглядела лучше, чем он успел нафантазировать, но, как и сказала Хелен, она была почти цела. Руки её были плотно перетянуты бинтами в районе запястий и зафиксированы, левая нога была ушиблена, но больше, кажется, ничего. Он, не слушая никого, забрался к ней.

-Ты… Ты пришёл… — Белль тоже была оглушена, но говорить старалась тихо. — А я тут…

Голд очень осторожно её обнял.

— Твои руки…

— Сломаны. Это ничего… Ерунда… — она нервно рассмеялась. — Мы были далеко… Довольно далеко… И я просто неуклюжая… Прости…

— Я уже худшее подумал, — признался Румпель. — Всё позади!

— Мне больно, — она заплакала, — и страшно.

И ему тоже было больно за неё и страшно, но она жива, а раны её заживут. Остальное неважно.

Белль и Хелен увезли в больницу Сейнт Люкс Рузвельт на одной машине с журналистом, получившим действительно страшные увечья. По дороге Белль, как могла, рассказала, что случилось. В результате сложилась следующая картина. Взорвалось две машины, принадлежавших конгрессмену Бьюкену. Конгрессмен и его люди погибли. Погибло и несколько журналистов, которые преследовали его, а ещё несколько прохожих зевак. Было также несколько в тяжёлом состоянии, и очень много тех, кто отделался сравнительно легко, оглушённых и сбитых взрывом, задетых фрагментами автомобиля.

В больнице Белль и Хелен сразу отправили в травматологию, где их уже поджидал перепуганный насмерть Билли Холл. Несмотря на то, что в основном Голд был занят заботой о Белль, ему удалось перекинуться с Билли парой слов.

— Три случая по городу, — нервно дергаясь, сообщил Билли. — Все политики.

— Почему в праздник? Их вообще не должно было быть в городе.

— Кто-то точно знал, что были. Один приятель сообщил мне, что виновного нашли, но задержать не успели. Застрелился. Акция?

— Неудачный заказ скорее, — не согласился с ним Голд. — Не лезь в это, Билли.

— И ты сам тоже.

— Определённо я в это не сунусь, — кивнул он, и не лгал.

Белль занялись сразу после Хелен, сделали снимки, наложили гипсовые повязки. Их врач доктор Осборн заключил, что нужна операция на правой руке из-за смещения отломков, и тут же назначил её на четвёртое сентября, а Белль положили в больницу. Она оказалась в одной двухместной палате с Хелен.

— Я вернусь через два часа. Что тебе принести? — спросил Голд.

— А чем я теперь могу пользоваться?! — невесело усмехнулась Белль. — Принеси мне мой плед, пижаму, бельё. И мои витамины. Всё остальное у меня с собой.

— Точно всё?

— Вроде бы… Да, и не говори Коль по телефону! Лично. Чтобы не нафантазировала лишнего.

— Разумеется! — сказал Голд, который сам был не прочь нафантазировать лишнего.

— И… Спасибо.

— Было бы за что! — он поцеловал её на прощание. — Скоро вернусь.

— Да…

Голд обернулся в дверях, посмотрел на неё, на её печальную улыбку и понял, что совсем не хочет уходить. Однако он должен был сейчас уйти, привести себя в порядок, собрать её вещи, сообщить новости детям, да как можно деликатнее, так что он отправился домой.

Дома, к счастью, все были в сборе. Крис не успел никуда уйти, а Коль и Роланд вернулись из Бруклина.

— Папа? — Коль отреагировала на его «радостное» лицо, как только увидела. — Что-то случилось?

— Случилось.

— А где мама? — присоединился к сестре Крис.

— Сядьте, — Голд жестом велел им сесть. — Только без паники.

— После таких слов как раз и начинается паника, — сказала обеспокоенная Коль.

— Думаю, ничего страшного, — Роланд положил руку ей на плечо, желая поддержать. — Успокойтесь.

— Спасибо, — кивнул ему Голд и продолжил: — Уже слышали о взрывах?

— Да… — Коль нервно сглотнула.

— Ну, она, вроде как, стала свидетелем одного из них.

— Так…