— Извини, — Коль пересилила себя и прекратила смеяться. — Я больше не буду. И я очень тебе сочувствую. Просто мы и так говорили об этом весь день!

— А собирались говорить о другом, — напомнила Ив о чём-то, известном только им троим. — И мне всё ещё необходимо с вами поговорить.

— Простите, но мы оставим вас минут на двадцать, — сообщила Коль всем остальным. — Пойдёмте наверх, девочки.

Ив и Робин покинули кухню, а Коль задержалась, чтобы забрать Дженни, которая как ни в чём не бывало сидела на ручках у своей бабушки.

— Мам, отдай, — с улыбкой упрашивала Коль. — Успеете ещё пообщаться.

— Не хочу, — ответила Белль, но смирилась и передала ей ребёнка. — Я не прощаюсь. Мы ещё встретимся, любовь моя!

— Не драматизируй, — ухмыльнулась дочь. — Вечно ты всё драматизируешь. Конечно, встретитесь.

Когда её шаги стихли на лестнице, Роланд предложил переместиться в гостиную. Реджина сразу же согласилась с предложением, Белль решила помочь зятю убрать со стола, а Голду доверили напитки. Приготовив кофе для Реджины и чай для всех остальных, он отнёс тяжёлый поднос в гостиную.

— Спасибо, — тепло поблагодарила Реджина, когда он подал ей кофе, и продолжила рассматривать альбом, который Крис сделал для Дженни.

— Пожалуйста, — улыбнулся Голд и тоже заглянул в альбом.

Тот как раз был открыт на странице с фотографиями Румпеля и Белль. На самой первой был изображен Голд в своём офисе, на второй — Белль на фоне фигурно подстриженных кустов в центральном парке, а третий снимок был сделан лет двадцать назад, и на нём они стояли обнявшись возле театра Святого Джеймса. Их сфотографировала Хелен как раз перед спектаклем, и вышло на удивление здорово. Но Крис выбрал эту фотографии лишь потому, что Голд выглядел на ней намного моложе, чем на других.

— Хорошо выглядишь, — не без иронии отметила Реджина. — Сколько тебе здесь?

— Триста двадцать девять? — отшутился он и спокойно посоветовал: — Листай дальше.

Она пролистала и нашла свою фотографию, одну из немногих, которые были у Роланда.

— Не ожидала. Я польщена.

— Почему же? Ты часть семьи.

Реджина улыбнулась, сделала пару глотков из своей чашки. А Румпель снова стал мрачнее тучи, и когда она вопросительно на него взглянула, он наконец решился озвучить свои мысли.

— У тебя всё хорошо?

— У меня? — переспросила она. — Да, у меня всё хорошо. Почему ты спрашиваешь?

— Меня не покидает нехорошее предчувствие, — признался Голд. — Даже не так. Скорее, уверенность в свершившимся факте.

— В свершившимся факте? О чём ты?

— Мне кажется, что этой ночью кто-то умер, и этот кто-то как-то связан с тобой. Я знаю, что это звучит немного безумно…

— Это даже не входит в мой список ста самых безумных вещей, Румпель, — веско сказала Реджина. — Я уверяю тебя: никто не умер. Может, ты просто перебрал, и тебе приснился нехороший сон, который ты никак не можешь вспомнить?

— Вряд ли это был сон. Ты уверена, что всё в порядке?

— Я уверена. Не накручивай себя. Немного погодя ты вспомнишь, с чем это связано.

— Может быть.

— О чём сплетничаете? — весело спросила Белль, появившаяся в дверях гостиной.

— Ни о чём, — быстро сказал Голд и схватился за чайник.

— Да вот фотографии рассматриваем, — ответила Реджина, нарочито растягивая каждое слово. — Чудесный альбом.

— Да, чудесный, — согласилась с ней Белль и подозрительно покосилась на Голда.

Вечером, когда они вернулись домой и остались наедине, она задала ему прямой вопрос, и он поделился с ней своими предчувствиями. Вопреки ожиданиям, Белль не стала убеждать, что ему это приснилось, а напротив как-то поникла и выразительно на него посмотрела.

— Это как-то связано с ночным звонком? — спросила она.

— Мне звонили ночью?

— Да. Я спросила кто, а ты ничего не сказал, лёг в постель и сразу заснул.

— Но я этого не помню. Постой…

Он задумался, пытаясь вспомнить обрывки снов, которые промелькнули в его голове до образа Бэя на крыше, утопающей в белом тумане, и понял, что действительно поднимался этой ночью. Разбуженный сухостью в горле, он ходил на кухню, чтобы выпить стакан воды, и использовал телефон как фонарик. И ему кто-то звонил, кто-то смутно знакомый, но он не стал разговаривать и нажал на раздражающий красненький значок так быстро, как только смог. Восстановив в памяти этот упущенный момент, Голд тут же схватил свой телефон и через специальное приложение прослушал единственный звонок, поступивший ему в три ночи.

— Я просто пытался всё исправить, — сдавленно прошипел хриплый голос. — Я просто пытался исправить…

— Кто это?

Белль при всём желании не смогла бы узнать этот голос, да и он с трудом установил его обладателя.

— Джонатан Брайант, — мрачно ответил Голд. — Я звоню Реджине.

========== Выстрел в сердце ==========

Реджина Брайант уже знала о Джонатане, когда Голд поделился с ней своими опасениями.

— Он жив, Румпель. В него стреляли, и он сам приехал в больницу. Санитар нашёл его на парковке, — сообщила она. — Я как раз еду в нему. Чарльз уже там.

— А в какую больницу? — полюбопытствовал Голд.

— Всё в ту же.

— Передавай привет доктору Уилкинсону.

— Обязательно, — невесело усмехнулась Реджина. — Кстати, а как ты узнал про Джонатана?

— Он звонил мне ночью.

— Тебе? Почему тебе?

— Я не знаю, — честно ответил он. — Держи меня в курсе. Если что-то понадобится, то я готов помочь.

— Хорошо, — согласилась она и сбросила звонок.

Голд положил телефон на журнальный столик и устало опустился на диван возле жены.

— Почему он сказал, что хотел всё исправить? — нахмурилась Белль. — Ведь Чарли жив.

— А Эдвард Мэйн нет, — напомнил он. — Думаю, Джонатан попытался надавить на Принса, пригрозил сдать его, предъявить доказательства.

— У него есть доказательства?

— Нет, но Принс об этом не знает. Теперь Джонатан сам стал доказательством.

— Что ты будешь делать?

— Ничего, — улыбнулся Румпель, ласково коснулся её щеки и заправил непослушную прядь за ухо. — Это больше не моё дело.

Его телефон глухо завибрировал на столике.

— Уверен? — невесело усмехнулась Белль.

— Уже не очень, — он взял телефон и прочитал имя, высветившееся на экране. — Это Ричард.

— Передавай привет.

— Передам, — снова улыбнулся он и ответил на звонок. — Здравствуй. Надеюсь, ты звонишь просто так.

— Здравствуй, — прозвучал грустный голос друга. — Увы, но нет, Руперт. Мне нужна услуга.

Брэдфорд попросил его приехать в семнадцатый полицейский участок и выручить Синди Хэмлин, чей личный адвокат по каким-то причинам был недоступен. По его словам, Синди попала в непривычную для неё ситуацию, находилась в подавленном, почти бессознательном состоянии и не могла отвечать на вопросы полицейских. Детали он обещал разъяснить при личной встрече.

Голд угрюмо посмотрел на жену, встал с дивана и заходил по квартире, собирая всё необходимое: пиджак, телефон, ключи, документы, бумажник.

— Еду в участок. Вызволять бывшую жену Ричарда, — пояснил Голд жене. — Не спрашивай меня ни о чём. Я сам не знаю.

— Ладно, — рассеянно согласилась Белль. — А в какой участок?

— Семнадцатый. Сегодня день забавных совпадений, — Голд остановился, внимательно на неё посмотрел и коротко поцеловал в губы. — Не жди меня, если задержусь.

— Ничего не обещаю, — улыбнулась она, проводила его взглядом и, когда он уже стоял на пороге, крикнула: — Будь на связи!

— Буду!

Уже через полчаса он поставил машину на полицейскую парковку и прогулялся по улице до входа в участок. Ричард стоял у самых дверей и курил, немного нервный, немного грустный. Они молча пожали друг другу руки.

— Ну? — спросил Румпель. — Что случилось?

— Пойдём. Расскажу по дороге, — вздохнул Брэдфорд, потушил сигарету, приобнял друга за плечи и увлёк за собой внутрь. — Ты мне не поверишь…

Но Голд легко поверил в историю, которую ему рассказал друг, потому что о многом догадывался раньше. Синди Хемлин и Ролло Принс были партнёрами по бизнесу, и как оказалось, не только. Минувшую ночь она провела у него и утром нашла его труп. Ролло скончался в своём кабинете приблизительно в половине третьего ночи, от выстрела в сердце, и, несмотря на то, что он был уже мёртв, Синди вызвала скорую и начальника личной охраны, а сама оделась и ушла, прихватив с собой лишь немного наличных и ключи от машины. Её документы и другие личные вещи были найдены полицейскими в спальне убитого, и на Синди разослали ориентировку по всем участкам. Её задержали три часа назад, и все эти три часа она прорыдала в допросной, а потому неудивительно, что Голд нашёл её весьма уязвимой и готовой впасть в очередную истерику.