— Чтобы сделать правильный в будущем?

— Чтобы просто сделать выбор. Правильного нет. Всё зависит лишь от наказания и вознаграждения. Внутреннего или внешнего. И о любом выборе можно сожалеть вечно.

— Как правило, сложнее кажется дорога, по которой мы идём, и мы никак не можем перестать размышлять о том, было ли бы нам легче идти, если бы мы выбрали другую.

— Вернее выразиться сложно.

— И почему вы выбрали вернуться?

— В Бостоне вся моя жизнь, — просто ответила Лорен. — В Бостоне мои друзья, коллеги и самые верные пациенты. В Бостоне Альберт. Не буду скрывать, что я выбрала уважение к его правам и желаниям.

— Но полностью вы ему не доверяете, — заметил ей Голд, прекрасно понимая, в чём корень этого недоверия.

— Я уже пошла на большие уступки. Сейчас Альберт утверждает одно, но завтра всё может измениться. Он может пожалеть о том, что решил связать со мной жизнь, а потому лучше не торопить события, — пояснила она. — Другое дело Ори. Сначала я думала, что Альберт так внимателен к мальчику из-за чувства ответственности, но потом убедилась, что не только. Вы были правы, когда говорили о том, что нужно выяснить, нужны ли они друг другу. Каждому мальчику нужен отец. Именно отец, а не видимость. И Альберт хочет им стать.

— Рад слышать. Альберт никогда не делает того, что не хочет. Верите или нет, но он ни к одной женщине не относился так, как он относится к вам, мисс Каплан. И от своих решений он, как правило, не отказывается.

— Рада слышать. Зовите меня Лорен.

— Хорошо, Лорен, — мягко согласился Голд и махнул рукой в сторону памятника. — Не пора ли нам возвращаться?

Комментарий к Дороги, которые мы выбираем

* - Не забывай предохраняться.

- С тобой забудешь!

========== Листья клевера ==========

Румпель и Крис покинули Бостон в воскресенье вечером, и Румпель отметил, что настроение Криса изменилось не в лучшую сторону. Когда они летели туда, сын был весел и полон энтузиазма, а теперь стал необыкновенно мрачным и нервным. Причём Альберт казался таким же, поэтому Голд резонно заключил, что что-то произошло между братьями, и попытался выяснить что. Разумеется, ему не удалось получить ответы на свои вопросы. Крис отмалчивался, а Альберт только плечами пожимал и напоследок посоветовал отцу тщательнее присматривать за Крисом. Этот совет Голд принял к сведению, и не напрасно.

Уже во вторник Крис снова попытался прогулять школу. Голд оставил его у входа, как и всегда, отъехал и припарковался дальше по улице. Не прошло и двадцати минут, как Крис вышел с территории школы, надвинув капюшон на глаза, спрятав руки в карманах куртки, и быстрым шагом направился в сторону ближайшей остановки. Голд нагнал его, когда парень только-только свернул на Коламбус-авеню.

— Позволь спросить, — раздражённо произнёс запыхавшийся Голд, — куда ты собрался?!

— Неважно, — буркнул Крис и покраснел то ли от стыда, то ли от гнева. — Почему ты ещё здесь?

— Я здесь задаю вопросы, — отрезал Голд. — Так куда?

— Отпусти меня. Это очень важно.

— Важнее школы?

— Да.

— Тогда расскажи мне, и я помогу. Даже подвезу тебя.

— Нет, — решил Крис. — Я вернусь в школу.

Голд бы предпочёл, чтобы Крис сделал другой выбор, поделился с ним, но юноша вернулся к занятиям, а он ещё час просидел в машине возле школы, чтобы в этом убедиться.

В среду всё повторилось, но на этот раз Крис действовал умнее и ушёл с занятий немного позже, о чём мисс Бауэр тут же сообщила Голду. В назначенное время Голд всё же приехал к школе, и Крис как ни в чём не бывало ждал его у входа, не зная, что отцу уже известно о его поступке.

— Как прошёл день? — натянуто улыбаясь, спросил Румпель. — Слышал, что стены школы снова стали для тебя чересчур тесными?

— Мисс Бауэр… — прошипел Крис.

— Сейчас речь не о мисс Бауэр! Что с тобой происходит?

— Со мной всё в порядке.

— Ложь!

— Что тебе от меня нужно?! — вдруг ощетинился Кристофер. — Я сделал всё, о чём ты просил меня! Я решил проблемы! Я сделал всё так, как тебе нужно!

— Думаешь, что мне это нужно? Что я для себя стараюсь?! — разозлился Голд. — Нет, милый мой! Это нужно тебе!

— Думаешь?! А ради чего? Чтобы потом поступить в университет и найти работу? Жить так, как все? Делать то, что от меня ожидают? Но ведь всё не так! Всё не может быть так хорошо и замечательно! И если ты можешь притворяться, что всё хорошо, когда хуже быть не может, то я не могу!

— Прости…

Сломленный странным чувством вины, Крис был агрессивен, когда говорил это, и извинения Голда никак не вписывались в его ожидания.

— Можно я пойду домой? — успокоившись, спросил он. — Я хочу домой.

— Иди, — коротко бросил Голд, и когда сын, поражённый его сговорчивостью, остался на месте, повысил голос: — Уходи! Всё!

— Пап, я…

— Да иди же, иди!

Крис печально на него посмотрел и послушался. Удаляясь, он несколько раз оборачивался, будто ждал, что отец его остановит, но тот был безучастен.

Голд с тяжёлым сердцем поехал на работу. Без Криса было уже непривычно и грустно, но ему требовалось время, чтобы всё обдумать. С сыном творилось что-то ужасное, и он имел обоснованные подозрения насчёт его друга Пола, но пока не знал, как ему себя вести, чтобы сын сам поделился с ним своими проблемами. Тут требовалось чувства такта, железные нервы и доверительная нежность, на которые Голд не был способен в данный момент. Он был так раздражён, что в принципе сомневался в своей способности вести нормальный диалог с кем бы то ни было.

Добравшись до офиса, Голд заперся в своём кабинете и велел мисс Хейл ни с кем его не соединять и никого не пускать к нему. Оттого он особенно разозлился, когда менее чем через час Джиллин робко заглянула к нему в кабинет и сообщила о посетителе.

— Мисс Хейл, — процедил Голд, — я же просил…

— Просили, — нервно кивнула Джиллин. — Но он не примет отказа.

— Кто?

— Я, — за спиной Джиллин возник Ричард Брэдфорд.

— Оставьте нас, Джиллин, — вздохнул Голд. — Спасибо.

Джиллин ещё раз нервно кивнула, дежурно улыбнулась и ушла, а Ричард, не дожидаясь официального приглашения, прошёл в кабинет и сел напротив мистера Голда, исподлобья взирающего на него.

— Ты не в духе, — заметил Ричард. — Что стряслось?

— Зачем ты пришёл?

— Сразу к делу, как и всегда. И дело есть, но оно подождёт. Так что случилось с тобой?

— Я бы, может, и поделился, если бы сам что-то знал, — скривился Голд. — Так что воздержусь.

— Как скажешь, — неохотно согласился Брэдфорд. — В пятницу мой юбилей. Я хотел лично тебя пригласить на свой праздник жизни. Или смерти. Семьдесят лет всё-таки исполняется не каждый день и не всем.

— Это верно. Но я не уверен, что смогу прийти. Извини.

— Не извиню, — ухмыльнулся Рик. — Ты просто обязан прийти и помочь мне это пережить. Разумеется, вместе с миссис Голд.

— Неужели всё так ужасно? — невольно улыбнулся Голд.

— Я родился в ирландской семье на день Святого Патрика, — не без иронии продолжил Рик. — Что может быть ужасней и прекрасней, чем это!

— Ясно. Но я всё же не уверен, что мой ответ изменится. Семнадцатого день рождения моего сына.

— Которого?

— Старшего.

— Да, я его помню. Будете праздновать?

— Да, — поёжился Голд. — То есть нет. Всё сейчас очень сложно. В общем, я приду, если смогу, но не удивляйся, если меня всё же не будет. По рукам?

— По рукам, — Ричард пожал ему руку. — Я рад и этому.

Потом он болтал о своём ужасно прекрасном или прекрасно ужасном празднике, а Голд думал об Адаме, которому семнадцатого марта должно было исполниться двадцать шесть лет. Холодный весенний вечер, в который Адам появился на свет, едва не лишив жизни свою мать, нельзя было назвать приятным и радостным, но за все прошедшие годы сам этот день стал одним из любимых и ожидаемых в году, а теперь ему снова стало страшно и тоскливо, хотелось поговорить об этом с женой, но первым затронуть тему он почему-то не решался. Они с Белль в последнее время в основном говорили о Крисе, но Адам всегда незримо присутствовал между ними.