— Нет, девочка моя… — приговаривал он. — Не уходи. Всё будет хорошо.

— Хью, неси в операционную! — строго прикрикнул Виктор Вэйл, моментально включившийся в работу. — Медлить нельзя.

Голд был согласен: кровью Абигейл Нолан был залит весь коридор. Казалось невероятным, что она ещё жива.

Хью тем временем не нуждался в указаниях и раньше окрика Вэйла унёс девушку в операционную. Дэвид зайти не решился, застыл у входа, закрывая лицо руками. Эмма и Зелена зашли следом за врачами, и позже к ним присоединились Ева и доктор Хартвуд.

Киллиан Джонс остался снаружи, сочувственно приобнял шерифа Нолана за плечи, попытался его успокоить. Подошедшая Эльза, после минуты колебания, последовала примеру отца. Роланд же обратил внимание на Лео, о существовании которого все благополучно забыли, дружески сжал его плечи, заставил посмотреть на себя.

— Что случилось, Лео? — мягко спросил Роланд. — Расскажи.

Голд, Эльза и Крюк уставились на дрожащего от потрясения парня, а Дэвид, казалось, совсем не замечал его присутствия.

— Всё произошло так быстро… — сдавленно заговорил Лео. — Мы пришли туда, а там все мертвы… Кроме…

— Кроме?

— Ребёнка. Мальчика лет шести. Он плакал, и Гейл попыталась его успокоить. Когда она его обняла, у него в руках появилась эта штука, напоминающая чёрный кинжал. Или зуб… Он вонзил кинжал в неё и побежал. Я побежал за ним, но он был такой быстрый… Дети такими быстрыми не бывают. И тогда я вернулся к Гейл и увидел, что с ней. Постарался унести её оттуда, как можно быстрее, а потом встретил Эмму…

— Лео… — выдохнул Дэвид. — Как ты это допустил?! Как ты допустил это, Лео?!

Он высвободился из объятий Крюка и Эльзы, схватил сына за края куртки и легонько встряхнул.

— Папа, я… — промямлил Лео. — Я ничего не мог…

Дэвид стиснул его в объятьях и расплакался. Голду стало не по себе от его горя. Вдобавок ко всему прибавились отвращение, почти тошнота, от запаха крови, размазанной по полу вперемешку с грязью: что-то не так было с этой кровью. И ещё он слегка вздрогнул, больше от досады и злости, нежели от ужаса. Разумеется, ребёнком, ранившим Абигейл, был Богарт. Суть его послания пока оставалась неясной.

— Не можете справиться с эмоциями — пошли вон отсюда! — тем временем рявкнул Вэйл. — Убирайся, Хьюберт!

Хью в бешенстве вылетел из операционной, прикрывая лицо руками. Они дрожали, доказывая справедливость решения доктора Вэйла. По пути юный медик намеренно сбил стоявший в коридоре стул, а затем, громко хлопнув дверью, скрылся на лестнице.

Всё стихло, и Голд тихо и незаметно проскользнул в операционную.

— Почему нельзя просто её вылечит? — плакала Ева. — Она же не одержимая…

— Она отравлена, — жёстко сказала Эмма. — Или ты думаешь, что я не пыталась?

Голд обратил внимание на чёрно-зелёные пятна, расползающиеся по молочно-белой коже девушки, и понял, что не знает, какой яд так себя проявляет. Пока не знает.

Вэйлу и Хартвуду удалось остановить кровотечение, и Зелена прочитала замораживающее заклинание.

— Это позволит выиграть немного времени, — сказал ведьма. — Пока мы не найдём способ спасти её.

— У нас совсем немного времени, — мрачно сказала Эмма. — А я не знаю, с чего начать.

— Почему это происходит прямо сейчас? — вновь подала голос Ева.

Голд не стал слушать дальше и покинул операционную, также никем не замеченный. Никто не обратил на него внимания, и когда он тихо похромал к лестнице и начал неспешно спускаться вниз. Так ему казалось, но напрасно.

— Мистер Голд? — окликнул его Роланд. — Куда вы?

— Вернусь к себе.

— Вы знаете, что с ней?

— Нет, — ответил Голд. — Но даже если бы знал, то вряд ли смог бы помочь.

— То есть она умрёт?

— Если ты будешь и дальше меня задерживать, то наверняка.

— Я с вами.

— А ты разве не должен дежурить?

— Сейчас там и без меня охранников хватит, а вы один, — пожал плечами Роланд и догнал Голда. — В особняк?

— В лавку. Всё необходимое там.

Когда они вышли на улицу из-под защитного поля, которое над больницей возвела Эмма, он переместил их с Роландом к двери своей лавки.

— Ох… Не люблю я это…

— Почему? — насмешливо спросил Голд, открывая лавку. — Это абсолютно безопасно. И почти не чувствуется.

— Почти, — улыбнулся Роланд. — По мне, так будто через аэродинамическую трубу пропустили.

— Это твой потаённый страх?

— Никогда об этом не думал.

— Время задуматься, — Румпель посторонился, пропуская Роланда вперёд себя. — Прошу!

Лавка была такой же, как и всегда, не считая многолетнего слоя пыли, что было исправлено одним простым заклинанием. Роланд огляделся, нашёл свечу и зажёг на всякий случай. Голд сразу же начал собирать всё необходимое для изготовления эликсира: нужные ингредиенты, пустые склянки, несколько пробирок, спиртовка, небольшой котелок и нехитрое приспособление к нему. Вдвоём они развернули эту маленькую лабораторию, после чего Голд продолжил работу в одиночку.

— Вы знаете, чем её отравили? — поинтересовался Роланд, внимательно наблюдавший за каждым движением мага.

— Увы, но нет. Я бы такое запомнил, — досадливо поморщился Румпельштильцхен, которого при упоминании снова немного затошнило. — Отвратительно…

— Тогда что вы будете делать? Разве для противоядия не нужно знать яд? И иметь его под рукой?

— Ну, я готовлю не совсем противоядие… На него ушло бы слишком много времени. Я готовлю эликсир, как от моршиповника.

— И для него не нужен яд?

— Нужен.

— То есть вы всё-таки знаете, чем её отравили? — он искренне не понимал, что пытается сделать Румпель.

— Нет, но мне и не нужно, — Румпель указал ему на цветок. — К счастью, под рукой у нас есть сильнейший яд из возможных. Мертвоцветы. Возможно, что её ими и отравили.

— Цветы?

— Да, но мне нужны луковицы. Сами цветы почти безвредны. За ними я отправлюсь ночью в лес…

— А обязательно ночью?

— Да, потому что ночью их, видишь ли, видно, — усмехнулся Румпель. — И эффект сильнее.

— Ясно… — неопределённо протянул Роланд. — Вам понадобится помощь. Не только моя.

— Думаю, я бы и один справился.

— Не боитесь?

— Страхи мои далеки от того, на что я могу наткнуться в лесу… — это было не совсем так.

— Вы говорили о страхе и о том, что пора об этом задуматься, — вдруг напомнил Роланд. — Что вы имели в виду?

— То, что и сказал. Страх движет людьми. Страх даёт нам силы выжить, и страх нас разрушает, — это размышление заставило Румпеля ненадолго отвлечься. — Страх всегда с нами. Порой мы не отдаём себе отчёт в том, чего боимся, и это гораздо опаснее, потому что мы не знаем, от чего нам защищаться. Поэтому я и сказал тебе это.

— Одержимые такие из-за страха…

— Наверняка. Вот, например, взять вашего Нила, — продолжил он. — По всей видимости, больше всего на свете Нил Нолан боится огня. Или сгореть заживо. Несущественная мелочь. Вероятно, страх завладел им во время пожара, и он на минуту утратил себя, согласившись на сомнительное спасение и продав свою душу за пустоту.

— Бред! Нил точно не боится огня, — не поверил Роланд, но внутренне с этим согласился. — Иначе он бы вряд ли ужился с Робин, которая способна сжечь что угодно. Однажды она умудрилась поджечь себя и вела себя так, будто это в порядке вещей.

— Правда интересно? Как правило, нас привлекает то, чего мы боимся. Нил прячется от света. Готов поспорить, что он взбесится, если перед ним зажечь спичку.

— Не хочу проверять.

— И не надо.

— Знаете, я думал это касается только взрослых, — печально протянул Роланд. — Сегодня был первый одержимый ребёнок. Наверное, надо предупредить жителей.

— Дети менее подвержены в силу гибкости их разума, — не согласился Голд. — Не думаю, что Абигейл одержимый ранил.

— То есть это был один из них? Обращённый в ребёнка.

— Я склонен считать именно так.

Это предположение было неприятно им обоим.