— А что будет дальше?

— Хотел пригласить вас в кино. Я бы не хотел, чтобы этот вечер закончился сейчас.

— Это заманчивое предложение!

— О, вам понравится!

Её позабавили его попытки воссоздать атмосферу кинотеатра в их гостиной. Но на сегодняшний вечер она побывала всем, на что было способно их воображение.

— О, леденцы! — обрадовалась она. — И орешки!

— Не знал, что вы предпочитаете.

— Очень предупредительно!

Фильм был светлым, но затрагивал тяжёлые темы для любой живой души. Вернулся дождь, который всю осень стучался в окна, и придал особенный шарм тёплой камерной атмосфере. Голд потянулся и нарочито небрежно обнял её за плечи. Это клише сильно рассмешило Белль, что он даже строго шикнул на неё, прижав палец к губам, хотя сам едва удерживался от смеха.

— Ужасно грустная история! — отметила она, когда побежали финальные титры. — Почему вы выбрали её?

— Подумал, что тогда вы позволите мне вас утешить, — сказал он, — и, быть может, разрешите вас поцеловать.

— Разрешаю.

Они скромно поцеловались.

— Увижу ли я вас опять?

— Несомненно! — сказала Белль. — Быть может, вы проводите меня домой?

— Если позволите!

Голд взял её под руку, они дважды прошли вокруг дивана и остановились у входа в спальню.

— Я живу здесь… — она изобразила, что расстроена необходимостью расставания.

— Ох, как быстро пролетело время! — притворно огорчился он. — Мы могли бы ещё немного прогуляться.

— Боюсь, что нет. Время позднее! Но вы могли бы зайти на чашечку чая.

— Вот как! Этого я, признаться, совсем не ждал, а то обязательно надел бы свои счастливые носки!

— Так, может быть, вы их надели? Проверьте же!

Голд задрал брючину и посмотрел на один из своих чёрных носков, таких же, как и ещё с десяток в его гардеробе.

— Это они?

— А вы очень надеетесь на это?

— Безумно!

— Тогда это они!

— Тогда не стойте! — Белль пригласила его в свою «квартиру». — Проходите же!

Они сели на кровать, размышляя о том, что стоило бы разыграть дальше.

— Знаете, если бы небо было ясное, то мы могли бы полюбоваться звёздами у меня на крыше, — вдруг нашлась Белль.

— На небе ни облачка! — поддержал Голд, и кровать превратилась в крышу, а потолок — в звёздное небо.

— Какая красота!

— Не то слово!

— Вот бы этот вечер не кончался! — сказала Белль. — Вы не хотите снова меня поцеловать?

— Нет ничего, о чём я мечтал бы больше.

Голд навис над ней, убрал волосы с лица, поцеловал долго и нежно, а после лёг рядом, и больше они не притворялись.

— Счастливые носки? — со смехом спросила Белль немного позже. — Как тебе это в голову пришло?

— Не знаю, — признался он, прижимая её к себе. — Но, наверное, из-за Коль.

— Интересно, как там она…

— Да…

Было так уютно и тепло, что Голд задремал. Но где-то через час его разбудил шум: кто-то будто смёл на пол гору тарелок. Сначала он подумал, что это Белль, но она была рядом с ним.

— Что это было? — Белль резко села. — Что…

— Жди здесь, — попросил Голд. — Я посмотрю.

Он осторожно и тихо вышел в гостиную, а там столкнулся с Коль, которая действительно уронила пару тарелок и теперь думала, как их собрать.

— Коль?!

— Папа… — растерялась Коль, — Я… Я не хотела мешать вам…

— Не помешала.

— Коль?! — Белль тоже вышла из спальни и была удивлена не меньше мужа. — Что стряслось?

Коль выглядела так, будто на её глазах только что убили любимого, и это было недалеко от истины.

— Роланд уехал.

— В Сторибрук? — спросила Белль, подошла к дивану и опустилась на самый краешек.

Больше она ничего не сказала в тот вечер, не знала, что сказать.

— Да, — вздохнула Коль. — Робин перестала отвечать на звонки, и он решил, что не может оставаться в стороне.

— Как давно он уехал? — быстро спросил Голд.

— Три часа назад. А что?

— Позвони ему! Останови! Или выясни где он, а я остановлю! Скажи только слово!

— Пусть едет, — спокойно сказала она. — Если бы обстоятельства сложились иначе, то я бы сейчас ехала вместе с ним. Он будет сожалеть вечность, если не сделает это.

— А если он…

— Значит, так тому и быть! — резко отрезала Коль. — Извини. Могу я пожить у вас?

— Разумеется… — сказал Румпель и обнял её. — Конечно, можешь.

— Спасибо.

Дочь не сразу, но обняла его в ответ. Он устроил её в прежней комнате Альберта и дал себе слово лишний раз её не трогать. Сам он сильно разозлился на Роланда, потом злость утихла, сменилась чем-то, отдалённо напоминающим мрачное удовлетворение, а после стыдом и страхом, и грустью, и тоской. А ещё позже — пустота, слепая и безжизненная, распространявшаяся всё сильнее и сильнее от осознания беспомощности и ничтожности, от взвешивания каждого принятого решения. Ведь он мог всё предотвратить и не стал, и боялся самому себе признаться почему.

Утром Голд поехал в Бруклин, чтобы забрать Фалко и вещи Коль и отказаться от услуг различных людей, которых Роланд нанял ей в помощь. Когда вещи были уложены, а Фалко надёжно заперт в клетке на заднем сидении, Голд вернулся к дому и встал на крыльце, совсем как Роланд в том сне про кота. Удивительно, но к нему действительно скоро вышел кот, ласково потёрся серой головой о его ноги и хрипло мяукнул.

— Привет! Ну, и что мне с тобой делать? — он взял кота на руки и погладил. — Скажи, что мне вообще со всем этим делать?

Вопрос, на который он никогда не мог правильно ответить.

========== Аэропорт ==========

Вопреки обещаниям, родственники бывшей хозяйки дома в Бруклине отказались забирать кота. В приют его нести было неудобно, и Белль пристроила его Холлам. И вот через три дня Голд один повёз зверя к Хелен и Билли: Белль хотела поехать с ним, но не могла уйти от Коль, даже зная, что помочь не может.

— О! Какой красавец! — воскликнул Билли. — Не жалко?

— Нет.

— Смотри! Привыкну — не отдам!

— Не надо! — со смехом отмахнулся Голд.

— Класс! — разнёсся на всю квартиру знакомый насмешливо-ворчливый голос. — Третий кошак в доме!

— Привет, Хелен! — крикнул Голд куда-то, точно не зная куда.

— Привет, Руперт! Чего в прихожей застрял?! Проходи!

— Да! — Билли отступил в сторону и слегка кивнул в направлении гостиной. — Проходи, пожалуйста!

В их квартире было несложно заблудиться, но Голд сразу нашёл дорогу в просторную тёмную гостиную, где на огромном чёрном кожаном диване, укрывая травмированные ноги одеялом, лежала Хелен и равнодушно переключала телевизионные каналы.

— Ты только рядом не садись, — сразу предупредила Хелен. — Я ещё тут приболела вдобавок ко всему. Даже подумала, что, может, у меня аллергия на кошек наконец-то, и появится причина их повыкидывать, но нет. Просто простудилась.

Он совсем не горел желанием заболеть и нести заразу к своим, а потому сел так далеко, как только мог.

— Потому что сидишь на сквозняке вечно! — пробурчал Билли, будто она этим нанесла ему личное оскорбление.

— Не ворчи! Разворчался! — рыкнула на него Хелен. — Как зовут животное?

— Бисер.

— Ну, хоть что-то в нём забавное. Дай посмотрю.

Билли передал ей кота, и она сначала подняла его на вытянутых руках, одобрительно кивнула, положила себе на живот и принялась его гладить. Кот робко замурлыкал.

— Ну, Руперт, — она снова обратилась к Голду. — Как там моя детка?

— Справляется. Врачи ею довольны, — ответил Голд. — Как ты?

— Мной они тоже довольны, а я собой — нет. Кофе?

— Нет-нет. Спасибо.

— Хелен, я бы хотел перекинуться с Рупертом парой слов, — сообщил Билли. — Можно мы тебя оставим?

— Можно, — недовольно согласилась Хелен. — Только обо мне не сплетничайте, девочки.

Они клятвенно пообещали, что не будут, и запутанным путём, через несколько сквозных комнат, добрались до кабинета.

В кабинете у Билли не было никаких излишеств. Мало вещей, мало мебели, мало книг. Нельзя было сказать, что его что-то интересовало, кроме кошек, цифр и, наверное, Хелен. Билли никогда не строил серьёзных планов на жизнь, никогда ни за чем особенно не гнался и ни о чём не сожалел. Этому Голд даже немного завидовал. Но и без пороков не обошлось. Как Хелен и говорила ему в июне, Билли был азартен. Не так, как картёжники, но почти. Ему нравилось находиться в огромном сложном механизме и иметь при этом возможность влиять на него, а потому он был готов на многое пойти, чтобы не вылететь с Уолл-стрит.