— Скорпион победил змея? — приняв весёлый вид, полюбопытствовала Анко, усевшись — верёвки вновь ощутимо напомнили о себе, и куноичи едва удержалась от того, чтобы мурлыкнуть от специфического удовольствия — за преподавательским столом рядом с ними. Ближе к центру стола веселья не было и в помине: в некогда вожделенном директорском кресле Долорес источала ненависть ко всему сущему, злобно рыская глазами по залу, пытаясь понять, кто виноват в приключившихся с ней ночью бедствиях (что бедствия были, можно не сомневаться), Минерва и Помона светились мрачным наслаждением, а Итачи очень внимательно следил за Дейдарой, обсуждавшим что-то с Ли Джорданом за гриффиндорским столом.
Сасори перевёл взгляд на Анко.
— Ты мне скажи.
Весьма многозначно прозвучало. Отвечать на подтекст Анко не собиралась, поэтому удержала беспечный вид и всмотрелась в лицо кисло пившего чай Северуса.
— Ну, похоже на то.
— Вы тоже были бы не в лучшей форме, если бы с раннего утра заработали мигрень из-за необходимости выслушивать лекцию о вреде детей и опасности петард, — понизив голос, процедил Снегг.
— Вот уж нет, Северус, во время такого представления я бы, наоборот, отточил остроты, — протянул Сасори и улыбнулся уголками губ Батшеде, сидевшей по другую руку от Северуса и прислушивавшейся к тихой беседе коллег; та в ответ, не сдержавшись, прыснула в кулак, скрывая это за кашлем. На собраниях учителей Сасори неизменно отыгрывал роль скучающего циника, которого хлебом не корми — дай уронить достоинство Долорес перед аудиторией, и преподавателям Хогвартса это, как поняла Анко, очень нравилось — они-то не могли себе позволить подобного без боязни лишиться работы.
— Как же нам вас не хватало, — съязвил Северус. — Где вы, кстати, были? Когда Амбридж собрала преподавателей, недосчитались только вас двоих, Трелони и Флоренца.
— Я решил употребить последние часы перед завтраком на то, чтобы поспать хоть немного после ночных экспериментов, — отозвался Сасори с лёгкой полуулыбкой. — К тому же, с согласия Альбуса домовикам закрыт доступ в наши с Итачи и Анко комнаты — директор Амбридж, кажется, всё никак не поймёт, отчего её послания систематически не доходят до нас.
Батшеда вновь тихо хихикнула и легко толкнула локтем Аврору, привлекая её внимание к разговору. Анко решила тоже подключиться:
— Ну а мне пришлось прогуляться. Сасори жаловался, что ему не хватает яда…
— О, мне кажется, вы лукавите! — шёпотом возразила Аврора, перегнувшись через подружку. — У профессора Акасуны всегда полно яда в запасе.
— Мы все удивляемся, — согласно покивала Батшеда.
— Акромантульего яда, девочки, — закатила глаза Анко; «девочки» переглянулись и несолидно захихикали. — Вот пришлось идти добывать, — она взглянула на Сасори и подмигнула, чтобы он точно не пропустил подтекст. — Я же специалист по фантастическим тварям!
— А как ты к ним тянешься… — протянул в ответ кукловод ничуть не менее двусмысленно.
— Ах, ну что поделать? — картинно развела она руками, как бы невзначай коснувшись плеча Сасори. — Люблю всё опасное и кусачее.
Батшеда и Аврора, не выдержав, в голос рассмеялись, чем мгновенно привлекли внимание мрачной половины стола. Взгляд, который Долорес, нагнувшись над столешницей, бросила на шиноби, не сулил ничего хорошего.
Вскоре Сасори и Северус ушли, переключившись на обсуждения предстоящих уроков у старших курсов (Сасори не без иронии доказывал, что проводить занятие о ядах нужно так же, как он осенью провёл урок по приворотным зельям: с демонстрацией их эффекта на учениках), прочие профессора тоже стали расходиться по кабинетам, как и студенты. В Большом зале оставалось всё меньше людей, и Анко наслаждалась этим, без спешки поедая омлет и поджаренный бекон, попутно обдумывая задание, которое ей вчера выдал Сасори.
Он сказал, что придумал, во что поиграть. Это должно быть интересно.
«Итак, мне нужны волосы трёх людей в возрасте от пятнадцати лет и старше, — размышляла Анко, неспешно оглядывая пустеющий зал, — явно для того, чтобы добавить в блестящую байду. Значит, потом мы кого-то будем ею поить… Но кого? И в чём состоит игра?» Погадав немного, она бросила попытки — намного приятнее будет узнать это вечером. Осталось только раздобыть волосы.
На скатерти чуть в стороне от себя Анко заметила довольно длинный чёрный волосок; недолго думая, куноичи, когда поднималась из-за стола, подцепила его и завернула в бумажку, которую обнаружила в кармане пальто, сегодня, в отличие от большинства дней, наглухо застёгнутого. После этого Анко как ни в чём не бывало вышла из Большого зала в холл, игнорируя направленный ей в спину взгляд директора Жабы, и стала подниматься по лестнице. Через полтора часа её ожидал урок у пятикурсников, но пока Анко была совершенно свободна. Сходу не придумав, чем бы занять себя, она решила спуститься в Тайную комнату и посмотреть, как поживают Хокаге — давненько она туда не заглядывала.
Однако дойти до Комнаты Анко не было суждено — в одном из потайных тоннелей, пронизывавших замок, дополнительные входы в которые были сделаны шиноби для собственного удобства, её ждали Второй и Мадара — по чакре выследили, не иначе. Видеть их вдвоём, делающими одно дело, было всё ещё немного непривычно, но однозначно приятно, в какой-то мере даже тешило самолюбие — та их пьянка на троих сыграла заметную роль в налаживании отношений между старыми противниками. Всё-таки старики в тот раз хорошо пообщались, даже всего единожды попытались убить друг друга.
— Это выглядит странно, — сразу же сообщила им Анко. — То, как вы караулите меня в тёмном углу.
— У Хаширамы приступ тоски по дому, — без предисловий сообщил Мадара. — Мы считаем, чайная церемония поможет поднять ему настроение. Проведи её.
Анко едва не захохотала в голос от его высокомерного вида и командного тона.
— Лучше попросите Хинату, — сумев выжать из себя серьёзность, посоветовала она. — Я-то в последний раз проводила чайную церемонию года два назад, если не больше, во время миссии по сбору информации в доме одного политика, — ох и стоило же ей труда сдержаться и не придушить старого ублюдка в постели. — А вот у неё в клане наверняка была постоянная практика.
— В этом нет сомнений, — кивнул Тобирама. — Однако Хината — робкое дитя…
— Сенджу говорит, ей не передать всего шарма церемонии, — закончил за него Мадара, прожигая Анко требовательным взглядом. — Всё необходимое мы раздобудем. Просто ставим в известность, чтобы ты была готова.
— А что, сами вы Первого не развеселите? — проворчала она — уступать Учихе не хотелось очень. — У меня есть свои дела, вообще-то…
— Либо добровольно, либо под гендзюцу.
— Мадара, — с лёгким укором проронил Второй и повернулся к Анко. — Мы просим тебя.
И Анко сдалась — отказывать Второму Хокаге было неловко.
— Есть, Хокаге-сама, — протянула она. — Приказ есть приказ, что уж.
Будь на его месте Первый или даже Четвёртый, попробовали бы шутливо (а Первый, вероятно, и искренне) заверить, что это просьба, и Анко вольна отказаться. Тобирама же хладнокровно кивнул.
— Мы сообщим тебе, когда всё будет готово, но скорее всего к завтрашней ночи.
— Дольше терпеть ноющего Хашираму невозможно, — скучающе вставил Мадара.
Анко едко улыбнулась.
— Жаль, что абсент кончился, да?
Мадара смерил её взглядом, каким смотрят на ребёнка, очень настойчиво пакостящего, но которого до последнего не хочется наказывать. Тобирама же сделал вид, что стена тоннеля очень его заинтересовала.
К вечеру у неё всё было готово: три образца волос аккуратно завёрнуты каждый в свою бумажку и теперь ждали в кармане бессменного пальто джонина часа, когда будут переданы Сасори. К нему Анко собиралась идти только после отбоя — раньше сопряжено с риском быть замеченной. К тому же, сразу после ужина директор изъявила желание поговорить.
— Профессор Митараши, — начала она, когда Анко вежливо, но категорично отказалась от чая. Опустившись в кресло с розовой обивкой, стоящее за письменным столом, на который были накинуты весьма странные, по мнению Анко, вязаные салфетки, директор налила чай себе и потянулась к сахарнице. — Как вы, я полагаю, слышали, — раз, — прошлой ночью в моих покоях, — два, — имело место неприятное происшествие, — три. — Вы знаете, о чём идёт речь?
