Райан не могла больше сдерживать себя. Она рванула вперед и толкнула маленького хама, а Усатый вскричал:

— Да! — и вспышки яркого света ослепили ее.

Сзади Райан услышала рев зрителей. На мгновение она представила себе, как они хлопали ей, приветствовали ее, как патрициев в римском Колизее, жаждали крови, пока она работала укротительницей львов для этих двух уродов-папарацци. Но они, конечно же, аплодировали Маркусу и его группе, которые скрылись за кулисами после их второго и последнего выхода.

— Что здесь происходит? — спросил Маркус, подойдя к приведенному в боевую готовность трио, в то время как Серена вернулась с двумя накачанными охранниками. — Бенджамин, как ты сюда попал?

— Мы уже уходим, сэр Трой, — ответил Бенджамин.

— Мы получили то, за чем пришли, — гордо объявил Усатый.

Охранники грубо схватили их за руки, но Бенджамин и его приятель только хихикали. Маркус потянулся за камерой Усатого, но фотограф быстро убрал ее вне пределов досягаемости.

— Нет смысла, Маркус, — заявил Усатый. — Камеры настроены так, что как только я делаю снимок, он сразу загружается на безопасный сервер.

— Ага, сейчас бесполезно разрушать камеру, — сказал Бенджамин и добавил: — Ты в любом случае не захочешь иметь дело с обвинениями в преследовании, не так ли?

Маркус отстранился, принимая угрозу всерьез, но сказал:

— Похоже, ты здесь единственный, кто преследует. Ты в порядке, Райан?

Придерживая ее за локоть, он наклонился, чтобы посмотреть в ее глаза.

— В порядке, — ответила Райан.

Сработала еще одна вспышка, Усатый каким-то образом умудрился сделать еще один снимок, несмотря на то, что один из охранников держал его руку в жестком захвате.

— Уберите этих двоих отсюда, пожалуйста. — Ребята вывели папарацци прочь.

— Ты уверена, что тобой все в порядке? — спросил он ее.

— Да, я в порядке, — сказала Райан. — Но я ненавижу этого мелкого Гарри Поттера.

Маркус рассмеялся.

— Ты просто должна научиться их игнорировать.

— Вообще не реагируй, — сказал Смитти, подошедший со стороны Маркуса. — Просто прихлопни их, как будто это комары.

В два тридцать утра в блоге Перес Хилтон появился «фоторепортаж», состоящий из фотографий, снятых вечером Усатым. Райан нерегулярно посещала эту страничку, но она точно знала, что там было и сколько миллионов людей просматривали ее каждый день. Слайд-шоу демонстрировало шесть ее фотографий, каждая с подписями, раскрывающими удивительное количество информации о ней: ее родной город Калиспелл, Монтана, ее возраст, ее семейное положение («не замужем, но уверен, что это ненадолго»). Также там обнаружилось несколько снимков из «Фейсбука» – не из ее собственного профиля, который она сделала «частным», как только смогла, а какие-то фотографии, о существовании которых она даже не подозревала. На одной была снята футбольная команда восьмого класса, где ей было всего тринадцать лет. Бенджамин даже выяснил, что «сексуальная заучка Эванс этой осенью планирует поступить в магистратуру Мичиганского университета по программе детского развития». Отлично, теперь преподаватели и сокурсники по магистратуре узнают кто такая эта «Райан Эванс» даже прежде, чем она приедет в Анн-Арбор.

Кроме того, там присутствовали, конечно же, все грязные намеки, сделанные Бенджамином, когда тот приставал к ней. Райан, которую в тексте именовали «красоткой», «виксен-няней»³⁰ и, что хуже всего, «хитроумной авантюристкой», была изображена как «простая девушка сексуального Троя-младшего из Монтаны, которая может стать следующей «любовью всей его жизни»...».

«Никто не узнает, что это все выдумка, – думала Райан. – Никого это не будет волновать. Вымысел станет истиной».

Первые четыре фотографии выглядели почти как гламурные снимки, ничего не выдавало в дружелюбной, сияющей Райан ту ярость, что она на самом деле чувствовала в тот момент, когда позировала. Проснувшись в своей комнате между моментами настоящего гнева, она нехотя признала, что по крайней мере Усатый знал, как пользоваться камерой (и, к счастью, того жуткого снимка, что он сделал с колен не было).

Но пятый снимок, где она со свирепым видом толкала Бенджамина, сопровождался подписью из трех слов «Райан любит пожестче». И финальный кадр показывал Маркуса, осторожно осматривающего ее, его пальцы слегка придерживали ее локоть, нежный взгляд на его лице. «Заботливый Трой», – гласила надпись. Райан была изумлена тем, как фотограф вообще его получил – мог ли он сделать последний, отчаянный снимок, когда его уводили охранники, в то время как Райан была так потрясена, что не заметила этого?

В три пятнадцать Райан решила, что единственным выходом для нее станет увольнение, только так она сможет сохранить рассудок. В три тридцать она поклялась первым делом сделать это с утра. Но в три сорок пять она изменила свое мнение. Она не могла бросить такую хорошую работу, работу, которая позволила бы ей внести оплату за весь учебный год, из-за массажа ног, пары тупых папарацци и из-за того, что они держались за руки. Она была сильнее этого; она могла справиться с ситуацией и игнорировать то, что люди, которые ее даже не знали, думали о ней, нет так ли?

В четыре утра Райан поняла, что она не сможет сомкнуть глаз, не сегодня ночью. Ее мысли продолжали конфликтовать друг с другом, перемешивались с картинками, воспроизведение которых, как ей казалось, она никогда не сможет остановить: многотысячная толпа, ликующая при звуке ее имени, бесконечный белый свет от вспышек Усатого, бьющий прямо в глаза, озорное выражение лица Шарлотты, когда она вела Райан к своему отцу. И на фоне всего этого Райан никак не могла выкинуть из головы эту запоминающуюся песню, эти страстные слова о любви. Если бы Ник или кто-нибудь еще спел ей эти слова, это бы так ее не затронуло потому, что прозвучало бы глупо. Но Маркус, казалось, заслужил это право – так петь о любви. Даже если бы ей ничего не было известно, то, только услышав его голос, она сразу же смогла бы понять, что ему больно так же, как ей, и, может быть, даже еще хуже. Тот факт, что он любил и потерял, сделало его таким желанным для нее. Она могла представить себе, как заботиться о таком мужчине, и позволять ему заботиться о ней. Но Райан не обманывала себя: она также мало знала о Маркусе, как и он о ней. Могла ли она доверять ему? Могла ли позволить себе влюбиться в него?

Одну вещь Райан любила делать иногда, когда оказывалась на перепутье – проигрывать сценарий в полной мере, представить себе два, три или больше различных вариантов окончания истории. Таким же образом, как другие использовали списки плюсов и минусов, Райан сложила бы цену каждого возможного будущего, как если бы это были математические задачи, и наметила бы наиболее разумный курс. Но она не могла увидеть конец этой истории. Она не могла даже подумать, что уйдет, не сейчас, и не могла представить, что будет, если она останется. Райан Эванс, предполагаемая подружка, девушка богатой и знаменитой рок-звезды, заменит мать его детям? Райан Эванс, стратегическая карьеристка, готовая использовать свою работу няни или то, что еще есть в ее распоряжении, чтобы достигнуть своих пятнадцати минут интернет славы? Обе эти идеи настолько шли вразрез с ее представлением о самой себе, ее семье, ее ценностях и воспитании, что она отклонила их полностью. Так на чем же ей остановиться?

В 5 часов утра, она, наконец, уснула, даже близко не подойдя к принятию хоть какого-то решения.

Шалости 0+

Следующим утром Маркус проснулся от звонка телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, звон стоял в его ушах до тех пор, пока он не подчинился тому факту, что звонок не прекратится, если что-нибудь с этим не сделать. Он протянул руку, поднял трубку и собирался уже швырнуть ее обратно, когда тоненький, настойчивый голос прокричал: