Растительная и животная жизнь, лишённая животворного начала Всевышнего Бога, начала приходить в упадок и доживает свой век; новых возрождений и зарождений быть не могло без воли Божией. Истощённых и измождённых недостатком пищи и скудною жизнью последних животных съели люди. Вся природа опустела и оскудела; вода стала портиться, производить заразу и сделалась негодна для питья; всё живое на планете стало медленно умирать, гнить и разлагаться. Океаны стали уходить в землю и тушить подземный огонь, и всё нарушало гармоничное целое природы: все явления природы стали нецелесообразны, где нужна вода появляется пар и даже огонь, где нужен дождь, там падает горячий пепел с неба или песок; всякое явление природы мешало друг другу и портило одно другое, всё перепуталось и жизнь стала невозможной.
Истощённый, нервный, истеричный и больной человек стал бороться за своё существование. Каждый кусок сырого мяса отнимался у слабейших с оружием в руках; люди убивали и ели друг друга; потеряли последние понятия о чести и совести; предались пьянству, разврату души и тела, всевозможным насилием и в конце концов извратили и себя, и жизнь, и всё окружающее их. Но атеистическая наука их всё ещё не сдавалась. Она всегда верила в силу своих знаний и своей проницательности. Гордость и тщеславие диктовали ей разные глубокомысленные расчёты, по которым, выходило что все бедствия и весь ужас их положений есть явление случайное, временное, и что бесспорно всё кончится благополучно и старый порядок вещей восстановится.
Но жизнь проявлялась уже только на экваторе, на остальных же частях планеты, её уже не было, всё замерзло, и солнце уже заметно погасло.
Зло давно уже считало эту планету своей и начало постепенно овладевать ею. По мере того, как люди скучились на экваторе и доживали свои последние минуты, злая сила и демоны уже на всех остальных частях планеты устраивали свои притоны.
Но вот эта солнечная система совсем мертва. Её полёт от вечности ещё был направлен всеведущим Богом к окраинам вселенной, ибо Он от вечности уже предвидел всё направление деятельности этих существ и ту участь, которая должна была постигнуть этот мир. Продолжая лететь по инерции всё в прямолинейном направлении, она скоро вылетела за пределы вселенной в царство вечной тьмы, в распоряжение денницы, который уже давно начал водворять на ней несчастных жертв своего соблазна и торжественно отпраздновал открытие своих новых колоний.
Бог наделил денницу многими Своими Божественными качествами и способностями, но не дал ему дара творить и поддерживать жизнь, а потому, владея равно божественно всеми явлениями физической природы, он всеми силами старается воспользоваться этим даром и хотя бы наружно и видимо подражать Богу. Он размещает умершие планеты по своему желанию и придаёт им новое направление движения, которое ему кажется лучше и для его целей более удобными. На этих планетах он воспроизводит образы гор, рек, лесов, садов, растений, городов, дворцов, домов и т.д. и снабжает всё своё население теми удобствами, какими кто желает; одних он окружает непомерной роскошью и тогда снабжает их драгоценностями, каких ни один мир не видал, но всё это один призрак, один сплошной обман чувств и одно обольщение.
Сам денница избрал местом своего пребывания одну потухшую, небольшую планету и поместил её на окраинах вселенной, чтобы ему было удобнее наблюдать за всей вселенной. С этого обсервационного пункта он считает, сколько людей ещё не подвластны ему и скольких надо ещё ему соблазнить, чтобы стать лицом к лицу с Богом.
На эту планету никто не допускается. Он живёт совершенно один, так как никого близких его сердцу нет и быть не может. Он глубоко ненавидит и презирает решительно всех.
Когда денница появляется среди людей или подвластных ему злых духов, он всегда весел, бодр и представляется всемогущим. Но у себя на планете в одиночестве, он глубоко скорбит, в особенности когда начнёт подсчитывать прибывающее число слуг Божьих и сравнивать относительное увеличение своего царства. Он впадает в не меньшее уныние всегда, когда начинает вспоминать о непосильной начатой им борьбе с Богом; но его гордость и тщеславие рисует ему ещё картины возможного торжества. Когда один, на своей планете он предаётся размышлениями о своём прошлом, то до скрежета зубов тоскует о потерянном рае, о том блаженстве, которое он имел, и о невозвратимой чистоте своей. Но раскаяние не может согреть и утешить его души. Раскаяния нет в нём. Он отыскивает оправдания своих поступков и действительно находит их в изобилии; но все они лишь раздражают и томят его, и нет у него ни одной светлой минуты, нет покоя в нём, но одно вечное раздражение, один вечный зуд зла, требующий новых жертв и новых бед и несчастий.
Он так горд, что не в состоянии ни с кем поделиться своим горем. Он никогда, ни от кого не позволить себе принять ни капли участия, ни слова утешения... Все должны считать его счастливейшим и могущественнейшим из существ; все должны признавать его если не выше Бога, то по крайней мере равным Богу и в этом убеждении он полагает свою силу. Он всем говорит, что его планета составляет центр вселенной, что одна половина вселенной уже покорена им, а другая будет скоро покорена и как бы кто из подвластных ему злых духов не сомневался в том, он не смеет этого высказать ни одним жестом, ни намёком, под опасением жесточайшей кары.
По внешнему виду своему денница необыкновенно красив и красотой своей отличается от всех подвластных ему существ. Его открытый взгляд сверкает чрезвычайно умной и несколько насмешливой улыбкой; на нём надета чёрная рубашка, опоясанная таким же поясом; завёрнут он в чёрную мантию и никогда ничем не покрывает головы; на ногах обуви нет. Вся осанка его величественна и весь вид величав. Он рыцарь своего слова и собственными своими руками не делает никаких бесчестных и грязных поступков. Когда ему нужно обделать какое-нибудь бесчестное, грязное дело, то посылает других, и посылает он их только потому, что знает, что эти дела приятны им, и что они всегда готовы их выполнить, за что он их глубоко и презирает.
Никто не страдает и не мучается больше его. Чтобы заставить страдать и мучиться других, он должен знать и сам пережить мучения, чтобы знать им меру. Превышение меры мучения могло бы заставить истязаемого обратиться к Богу. Поэтому ему необходимо изучить на себе степень муки, и он действительно страдает со всеми и предварительно мучится за всех, а потом уже присуждает эти мучения другим.
Денница старается во всём подражать Богу, а потому и свою администрацию он разделил на три тройственных начала, которые стоят во главе всех подвластных ему духов и властвуют над всеми остальными.
Собственно говоря, только эти девять помощников его и очень немногие другие делают зло сознательно, разумно и здраво ведут дело ада по программе, данной им денницей. Вообще говоря, ум злых духов затемнён до крайности; делают они зло по привычке, не разбирая, зачем и для чего они его делают. Мелкие злые духи настолько забиты и запуганы, что соображать или последовательно обдумывать что-либо они положительно не в состоянии. Они окружены вечными ужасом и насилием их воли; их заставляют издеваться, насмехаться, досаждать всем, и они знают, что за это они никакого наказания не получат, а напротив, получат только одобрение; так они постоянно и поступают, не разбирая, кому делают они эти гадости и зачем.
Все мелкие злые духи подчинены своим девяти начальникам, получают от них поручения и отдают им отчёт в своих действиях; но единства нет в этом чёрном полчище. Один кляузничает на другого, всюду несогласия, ябеда и интриги.
Один начальник пошлёт своих подвластных духов с каким-ни-будь поручением, подвластные другого начальника, если узнают об этом, то никогда не упустят случая сделать вред своим же злым духам, они отправляются к Ангелам-Хранителям людей предварят их о грозящем им нападении и все замыслы первой группы рушатся. Сплошь да рядом один злой дух, если может, то портит дело, налаженное его приятелям, изменяет ему и на него же наябедничает начальнику.
