Вторая частица движется к первой, потому что с разных сторон её окружают эфирные слои неодинаковой плотности; а энергия этого действия, по причине, указанной выше, должна быть обратно пропорциональна квадратам расстояний обеих частиц. Но это и есть именно тот закон, по которому и действует тяготение.
Сказанное нами об отдельных частицах естественно прилагается и к группам частиц, образующих какое-либо тело. Такое скопище частиц также вызовет в эфире различие плотностей, которые мы описали; и действие будет тем сильнее, чем многочисленнее будут частицы, т.е. чем больше будет масса тела. Мировые тела ничто иное, как громадные тела, которые повинуются тем же самым влияниям, которые заставляют весомые тела на земле падать к поверхности её. В том и другом случае тяготение есть ничто иное, как то самое стремление к сближению, механизм которого мы сейчас описали и причины которого мы свели к внешним импульсам. При сём мы не должны забывать, что расстояние между материальными атомами, по отношению к размерам атомов эфира, чрезвычайно велико и что оно занято эфиром. Однако, при сём не следует впадать в преувеличение, сравнивая частицу с небесными телами, а отделяющие их друг от друга промежутки - с междупланетными пространствами.
Мы полагаем, что все частицы весомой материи постоянно находятся во вращательном движении, но так как форма частиц не сферическая, то вокруг каждой из них должен неминуемо образоваться слой, в котором окружающий эфир будет претерпевать уменьшение плотности, совершенно так же, как при вращении твёрдого тела внутри жидкости, где очень часто известное число частиц принимает коловратное движение; если же это движение очень скоро, то образуются прямо пустоты на задней стороне движущейся частицы, совершенно такие же, как пустоты, образующиеся при движении аэролитов. То же самое может произойти и с эфиром, окружающим весомые частицы, и мы таким образом предположим вокруг этих частиц настоящие эфирные вихри; но в этом нет никакой крайности, потому что и без гипотезы вихрей можно понять, что эфирная атмосфера частиц должна разрежаться от действия частичного вращения. Во всяком случае мы, для простоты речи, будем это разрежение среды называть вихрями.
Можно положительно считать за доказанное, что между частицами весомых материй не существует одинаковости ни в формах их, ни в размерах: это различие очертаний должно оказывать значительное влияние на вихри, образующиеся вокруг каждой материальной частицы и ничего, следовательно, не мешает нам полагать, что эти вихри разнятся между собой как по своим скоростям, так и по массам; отсюда и объясняется всё разнообразие физических и химических свойств, присущих различным веществам природы.
Совершенно иное представляет эфир. Можно с огромным вероятием считать, что все его атомы обладают совершенно тождественной массой, формой и объёмом, а также и одинаковым вращательным движением, вследствие чего они все развивают одну степень упругости.
Это положение, разобранное здесь вкратце, не есть ещё строгая и вполне доказанная теория, принятая всей наукой; однако надо сказать, что она имеет мало возражений и объясняет все явления сил сцепления и тяготения много лучше всех других и принята многими учёными.
Выясним здесь в кратких словах два важных и, по-видимому, серьёзных возражения против этой вихревой системы. Первое из них следующее: каким образом вращательные вихреобразные движения весомых частиц могут постоянно сохранять одну и ту же степень напряжения, если эфирная жидкость обладает инерцией? Такой результат был бы понятен в пустом пространстве, но частица, двигаясь в известной среде, должна мало-помалу терять свою живую силу, сообщая её окружающим частицам.
Это возражение было бы весьма основательно, если бы мы рассматривали часть эфира, выделенного из остальной массы общего пространства, - в том случае сила быстро истощилась бы. Но в действительности это не так, ибо если некоторые атомы мировой среды уступают часть своей скорости соседним частицам, то, в
свою очередь, эти последние возвращают им соответствующее количество живой силы и эти взаимные уравновешивания проявляются в тысячах разных форм. Между множеством процессов подобного рода, укажем на один из самых обыкновенных, например, горение угля. Разве это горение не есть возвращение мировой среде той живой силы, которую солнце сообщало углю при отложении его в земных частях растений, из углекислоты? Путём опыта мы приходим всегда к заключению, что энергия природы никогда не теряется, но только рассеивается между другими телами, стремится уравняться между ними и когда это повсеместное равенство будет достигнуто, - мировая машина перестанет действовать. Впрочем, пока ещё не представляется никакой опасности. Центры неравной энергии, будучи размешены различно, действуют один на другой, причём абсолютное количество энергии, распространённое во вселенной, остаётся постоянным. Но дело представляется совершенно иначе, если ограничить наблюдения только известным определённым пространством.
Разберём, каким образом вихри могут сохраняться вокруг каждой частицы. Мы не могли бы ещё доказать их строго математическим путём, хотя факты неоспоримы. Мы видим, что круговращательное движение распространяется иногда на большие пространства в водяных массах циклонов, точно также как в воздухе смерчи и вихри пыли пробегают по нескольку десятков вёрст без всякого существенного изменения в своей форме. Часто говорят, что смерчи переносятся ветром, но очевидно, что на основании всего вышесказанного, они должны распространяться и другими путями, и действительно в южных морях часто замечали циклоны, которые следовали направлению прямо противоположному нижним атмосферическими течениям.
Второе веское возражение, которое делают против вихреобразного движения частиц и противники эфирной теории, - это то, что эфир в таком виде, как его обрисовывает настоящая система, должен оказывать сопротивление движению небесных тел по своим орбитам. «Быть может, задерживающее влияние и существует, но только мы его не можем заметить», - отвечают приверженцы эфира. Доказано вычислениями, что сопротивление эфира в такой разрежённой форме уменьшало бы ежегодно только на 1 1/2 сажени расстояние от земли до солнца; вследствие такого процесса продолжительность года уменьшалась бы в каждые 6000 лет на одну секунду; как бы ни были точны вычисления, мы в настоящее время столь малого изменения в орбите нашей узнать не в силах.
Обратившись же кометам, масса которых ничтожна по отношению к массам других планет, мы видим скорее подтверждение этой системы, чем опровержение её.
Бесспорно, что для комет, при их лёгкости, сопротивление мировой среды должно иметь большое значение; кроме того, они, вследствие своей разрежённости, подвергаются многим другим возмущениям. Они сильно отклоняются от своей орбиты при прохождении мимо какой-нибудь планеты.
Так, комета Лекселя в 1770 г., проходя близко спутника Юпитера, изменила совершенно внезапно период своего обращения, который из 50-ти летнего превратился в 5 1/2 лет. Каким образом можем мы при подобных обстоятельствах верно определить влияние среды на движение комет? Эти условия настолько разнообразны, и притом, можем ли мы поручиться, что знаем их все? Однако комета Энке, наблюдаемая с 1818 года, сокращает периоды своих обращений, причём доказано, что это сокращение - не от влияния планет. На этом основании, не видя других причин, некоторые астрономы высказались, что следует отнести к влиянию среды; но, конечно, этот единственный в своём роде пример не может считаться ещё полным и бесспорным доказательством.
Математический анализ силы тяготения сводит к двум силам те причины, которые порождают криволинейное движение небесных тел: к первоначальной импульсной силе, или к приобретённой скорости, стремящейся дать телам прямолинейное движение, и к силе тяготения, которая непрерывно загибает путь тела. Именно это самое динамическое равновесие, которое было установлено астрономами помимо всяких соображений об эфире, и сделалось сомнительным с тех пор, как физики установили понятие об эфире; явились опасения, что эфир должен нарушить это равновесие двух сил, которое было выведено без принятия в соображение его действия.
