- Господи, простите Геннадий Константинович, дорогой. Немного подзадержался.

Доктор улыбнулся:

- Да нам не привыкать, господин мэр. Так что же у вас стряслось?

Коренев подошел к доктору, шепнул ему на ухо:

- У меня производственная травма. Но только вы мне сейчас пообещаете, что...

Пожилой доктор сморщился и засмеялся:

- Господин мэр, перестаньте, пожалуйста с вашими ужимками. Ведь хорошо знаете, что никому и никогда. Давайте, показывайте....

Мэр снял трусы...

Покусывая губы от неприятного подергивания в промежности, являющегося следствием эффективного лечения Геннадия Константиновича, Коренев быстро оделся в светлый костюм, вытащил из сейфа пачку рублей и сунул их в задний брючный карман. На секунду задумался. Потом засунул руку поглубже в сейф и вытащил сверкающий именной Парабеллум в пахучей кожаной кобуре, который ему подарили немцы за то, что он посодействовал им в приобретении одного старого торгового центра. Разрешение на оружие у Коренева не было, тем не менее он надел кобуру, потом застегнул пиджак. Вслед за этим мэр быстро положил в карман дежурный мобильный телефон с тем же номером, что и тот, который разрядился, и выбежал на темную, пахнущую романтикой улицу.

Он подошел к Фиату, заправски открыл дверь с правой стороны и плюхнулся на сиденье, заполняя салон запахом свежего, очень дорогого одеколона. Вероника подняла голову, посмотрела на Коренева, улыбнулась.

- Ой, ой, ой. А пахнете-то как! Безумно вкусно.

- Давай на ты, я для тебя просто Юра, хорошо?

- Хорошо, просто Юра, отпусти уже меня, мне еще тысченку заработать надо за вечер, а тут твои цепные.

Коренев сделал знак охранникам, и они исчезли за воротами. Юрий Сержевич бережно прикоснулся двумя руками к усталому лицу Вероники, притянул его к своему лицу, Вероника не противилась.

- Тысченку? - прошептал Коренев ей в лицо.

- Какое тебе дело, мэр? - женщина оттолкнула его руки, включила зажигание.

- Ну хорошо, я тебе сколько должен?

- Квартиру ты мне должен с балконом, - проворчала себе под нос, так чтобы не услышал мэр, Вероника и поехала на первой под горку, внимательно следя за дорогой.

- Нет у тебя никакого мужа, - уверенным голосом сказал Коренев.

Вероника в очередной раз остановила машину, посмотрела на Юрия Сержевича злыми, полными слез глазами,

- Господин мэр, что вы делаете здесь, в моей машине? С вас четыреста рублей, заплатите прямо сейчас и уматывайтесь.

Коренев обнял сильные красивые плечи, притянул женщину к себе, она пыталась было сопротивляться, но Юрий Сержевич, приподняв ей подбородок, жадно припал к ее губам. Вероника взмахнула руками, потом обессиленно сникла.

Внезапно запиликал мобильный мэра. Коренев оторвался от Вероники, провел рукой по волосам, вытащил мобильный.

- Да, слушаю, Коренев.

- Ну слава Богу, Сержевич, ты объявился, - на том конце захлебываясь верещал Ратников.

- Ну и что случилось? Неужели взяли Рукова?

- Как в воду смотришь, ей Богу. Берем, через пять минут.

Коренев обхватил телефон двумя руками:

- Что?

- Да берем мы его, - почти орал в трубку Ратников, - через пять минут в Крисаново, восьмидесятый километр.

- Я еду. Возьмите и держите до моего приезда, количество людей, присутствующих при моей встрече, ограничить до минимума. Вообще, чтоб никого не было, когда приеду, понятно?

- Так точно, Юрий Сержевич, мы его притеплим чуть- чуть. Подогреем к вашему приезду.

Коренев повернулся к Веронике, вытащил из заднего кармана деньги. Вероника спокойно наблюдала за его манипуляциями. Юрий Сержевич отсчитал десять тысяч и кинул на аппетитные голые коленки женщины.

- Вероника, пожалуйста, теперь на тебя вся надежда. Мне срочно надо в одно место, но на своей машине я туда ехать не хочу - ее многие знают.

Женцина вздохнула, трогая губы указательным пальцем и смотря на себя в зеркало заднего вида.

- Вот так с вами, мужиками, всегда. Никакой романтики.

Потом пересчитала деньги, открыла бардачок, аккуратно положила их в немного затертую, неновую женскую сумочку.

- Ну спасибо тебе, за такие деньги и покататься можно, Юра. Куда едем?

- В Крисаново, восьмидесятый километр и побыстрее.

Вероника уже не задавала вопросов, она умело развернула машину и вдавила газ так, что несчастная резина от нагрузки заверещала на всю округу.

***

Юркая проводница, постучавшись, открыла дверь купе Ивана Федосеевича. Она по-прежнему совершенно искренне улыбалась, только в глазах прятался едва уловимый страх.

-Ну как, понравился чай? - проводница посмотрела на стол, укоризненно покачала головой. - Ну вот, даже и не попробовали ничего. Я, конечно, понимаю все это с этими личностями. Перенервничали, наверно? Ну да ладно, вы сейчас на перрон выйдете, пока поезд стоять будет, а я вам еще один чаек горяченький, кстати, моей фирменной заварочки залью, идет?

Иван Федосеевич приблизил свое лицо к лицу проводницы, шепнул ей на ухо:

- Даже представить себе не можете, как пойдет!

Проводница растерянно отстранилась, посмотрела на Ивана Федосеевича, потом нервно рассмеялась.

- Ой, какой вы молодец. Все, иду готовить вам чай.

В этот момент вагон дернулся и начал тормозить. Противно и вязко заскрипело где-то под полом. Поезд выезжал на небольшую провинциальную станцию, стоянка на которой была предусмотрена правилами эксплуатации железнодорожных составов для проверки тормозной системы. Следующая остановка была аж через три с половиной часа. Проводница выбежала в тамбур, открыла дверь, подняла щит верхней ступеньки и тщательно вытерла чистой тряпкой вагонные держаки для рук, или, как еще их можно было назвать, перила. Потом начали выходить пассажиры. Первыми соскочили на асфальтовый перрон Октавиан с Томашом. Их сопровождал крепкий парень из проводников. Все трое оказались в кольце милиционеров, неизвестно откуда взявшихся. Проводник оттолкнул от себя колдунов и залопотал:

- Вообщем, вот вам нарушители, а мне обратно в вагон надо.

Один из милиционеров с погонами сержанта нервно спросил:

- Какие нарушители? Это вообще кто?

Проводник решительно выдыхнул:

- Безбилетники, вот кто. Что-то много вас для двух безбилетников. Вобщем, забирайте их, а я пошел.

Милиционеры переглянулись, оттеснили Октавиана с напарником куда-то в сторону, чтобы не мешали.

В этот момент на платформу спустился Иван Федосеевич. Размял ноги и глубоко вдохнул.

Лицо сержанта расплылось в улыбке.

- Не вы ли будете господин Руков?

- Ну я, а что? - Иван Федосеевич с удовлетворением заметил с десяток милицейских машин, окруживших привокзальную площадь маленького городка. В тот же момент он , в доли секунды, засек недалеко от платформы Ганнибала с какими-то людьми и Мбоно, стоящего поодаль. Скосив глаза на состав, он заметил, как из вагона, находившегося где-то в середине состава, сошло еще три человека, которые, стараясь остаться незамеченными, быстро шмыгнули в тень деревьев.

Сержант, напустив на себя гонору, ну никак не меньше генерала внутренних войск, хриплым наигранным голосом произнес:

- Прошу вас проследовать за мной, Руков. Сопротивление бесполезно. - при этом положил правую руку на открытую кобуру.

Иван Федосеевич с усмешкой посмотрел на ретивого хранителя порядка.

- Две секунды - и я иду. Жарко там было в вагоне. Сейчас подышу чуток.

В этот момент поезд тронулся и потихоньку, набирая скорость, начал удаляться в темноту ночи. Стоящая в дверях проводница сделала какой-то жест в сторону милиционеров, мол, пассажир отстает от поезда, потом что-то поняв, приложила испуганно ладошку ко рту и закрыла дверь в вагон.

Тут же два милиционера, стоящие рядом с сержантом, набросились на Ивана Федосеевича и выверенными отработанными движениями закрутили ему руки за спину. Бедный директор завода охнул и упал на колени, не перставая следить за красными задними огнями уходящего поезда.