Литмир - Электронная Библиотека

– День добрый, – отвечает Алена Вячеславовна.

– Как служится?

– А чем обязаны?

– Ивана Сергеича как увидеть?

– Никак.

– То есть?

– В отпуске.

– А за него?

– А за него бухгалтер.

– Главный?

– Нет, простой. Главный он же. В одном лице.

– И где бухгалтер?

– Болеет.

– На рабочем месте?

– А вы-то кто?

– А вы?

– А я так. Погулять вышла.

На стене плакаты по технике безопасности и доска приказов и объявлений.

– Печать где?

– Какая?

– Предприятия.

– А вы кто?

– Алена Вячеславовна! У секретаря память должна быть профессиональная.

– Я офис-менеджер.

– Пусть так. Хотя бы по голосу меня могли узнать.

Я достаю удостоверение фирмы, паспорт прилагаю, отдаю их в руки хранительницы тайн и секретов. Не сказать, чтобы она в лице изменилась. Я был здесь полтора года назад на совете директоров, прилетали мы на вертолете, на нем потом все на охоту отправились, а я на станцию – и до ближайшего аэропорта, до того, которым пользовался сегодня. Ну, день еще прихватил. В жизни никого не убивал, кроме обильной и разнообразной рыбы и человека в себе. Красивая бывает рыба и бьется до последнего. Хотя, быть может, я ошибаюсь. Человек человеку рознь, иного, как ни старайся, не удавишь, не притравишь. Женщина видела меня мимолетом и мимоходом, здесь тогда вопросы разруливали девчонки помоложе, с лесопункта. Они там видные, кровь с молоком. Но на таких предприятие не оставишь. Нужна Алена Вячеславовна. Она офис-менеджер, а я директор.

– Вспомнили?

– Да! А вы один?

– А вы тоже одна?

– Как видите.

– Я в кабинет пройду, с вашего позволения.

Кабинет – с советских времен незыблемый, грамоты и переходящее знамя в углу. Приняли, а передавать некому. Кресло, правда, новое, удобное. Монументальное. Хочешь – спи, хочешь – сиди в «Вконтакте». Можешь поработать.

– Позвонить Ивану Сергеевичу?

– Не нужно. Ключ от сейфа у него?

– У меня. В кабинете, личный. От этого у него.

– Пусть человек отдыхает. Кстати, в поселке он?

– Рыбу ловит. На озерах.

– В рабочее время? И что? Берет мобильник?

– У него рация с собой. Вдруг пожар или война.

– Разумно. Мне баланс годовой, отчеты за три месяца, книгу приказов.

– А бухгалтера?

– Потом. У вас гостевой домик есть?

– Был.

– А теперь?

– В аренду сдали.

– Какую аренду?

– Обыкновенную. Под гостиницу. Сейчас свободно.

– Вы мне там номер закажите, документы, в пакет и печать, на стол. Там поработаю. Все ясно?

– Более чем.

– Где это? Кажется, на Бабушкина?

– Правильно кажется. Последний дом у реки. Найдете.

Не очень хорошо рыться в ящиках стола другого человека, пусть даже собственного подчиненного. Несмотря на то, что стол этот формально мой. Хочу – за ним сижу, хочу – в самолетах летаю. Бумаги разнообразные пачками не лежат, клочки и обрывки отсутствуют. Кроме книг по специальности и справочников, почти ничего. Блокнот пусть останется блокнотом. А что вот это за полиэтиленовый пакет, и что за печать в нем?

Круглая печать футбольного клуба ВВС. Очень интересно. Отыскивается и папочка с чистыми бланками клуба. Нормативные документы РФС в распечатке. Красным фломастером выделены абзацы и строчки. Алену Вячеславовну я пока решаю не спрашивать. Файлик с вырезками из районной газеты о матчах клуба. Просто забираю трофеи.

Я выхожу, не сомневаясь, что Иван уже сматывает удочки.

Первым делом я отправляюсь в торговую часть поселка и приобретаю себе пару рубашек и еще кое-какую необходимую мелочь. Например, запростецкую одежду и обувь для отдыха и туалетные принадлежности, а еще радиоприемник, который, должно быть, давно ждал меня. Все диапазоны. Множество ручек и кнопок. Я телевизоры ненавижу. Я радио люблю.

То, что вокруг, имеет название Авиагородок. Славное прошлое авиаотряда уходит в седую глубь советских времен. В поселке когда-то жили исключительно авиаторы. Жили комфортно, легко и непринужденно. Вокруг тайга, в магазинах есть все, а в аэропортах назначения – тем более. Борта в основном не гражданские. Затем военная компонента стала уменьшаться, сегментироваться, потом и вовсе умерла, а в городок пришла новая жизнь, та, про которую Шевчук поет, та, что растеклась по ларькам и вокзалам. Привыкшие к хорошему, летуны не стремились особо покидать обетованное место, если настойчивого приказа не следовало, а потом пришла коммерция.

Леспромхоз своей штаб-квартирой обозначался несколько ниже по реке, но после пожара восемьдесят пятого года «менеджмент» решено было перенести в другое место. Оптимальным оказался Авиагородок. Думали, временно, а оказалось – навсегда. В каком-то периоде хозяйственной деятельности лесники подняли планку выше авиаторов и даже затеяли с ними совместный бизнес. Кроме кругляка и доски край славился орехом, ягодой, рыбой, дичью и грибами. Топлива левого припасено было для армии достаточно, в столице края дары природы сдавали оптом. Да и это вершки.

Мы с шефом приняли на работу в Питере беглеца из этих чудных мест, пристроили, выслушали, перетерли. Тогда и появилась та самая «дочка». Ивана предложил на должность Карлос. Он инкогнито приехал в поселок, пожил тут, прокачал ситуацию, пробил кое-кого по базам, примерил к делу. Нужен был человек с грешком, но не сиделый, чтоб не много воровал – «на пиво и сигареты». А основных секретов и ему знать не следовало… А главных и я не знал. Меньше знаешь – сновидения проще.

Искать меня будут в гостевом домике. И потому я на подвернувшемся «пазике» вернулся на аэродром. И Сидоренко, которого собирался искать, вышел прямо на меня.

– Микола!

– А! Что? Ты как здесь?

– Отдохнуть. Ну и… поработать. Хочу изменить жизнь свою. Семью, место проживания.

– Шеф, что ли достал?

– А кто же еще?

Это попадание в десятку. Коля Сидоренко шефа ненавидит. А Коля здесь главный по матчасти. Он мне и номер отпишет, и прикроет ото всех. Фуражка на затылке, мундир расстегнут, джинсы, пузик чуть вывалился, на ногах тапки. С Сидоренкой мы и по другим делам знакомы были. На седьмой воде, но соратники. Его пребывание в авиагородке не было для меня сюрпризом. Отчасти из-за Сидоренки я и подписался на хозяйство.

– Планы какие? – спрашивает он.

– Завтра на лесопункт. Катер ходит еще?

– А чего же ему не ходить, противному?

– Вот, а пока покушать, отдохнуть с дороги.

– А полетать?

– Не без этого. И не говори никому, где я. Ну, хоть день-другой.

– Да хоть и третий. А рыбу?

– Половим.

– А с ружья?

– Не. Не могу. Живое.

– Как знаешь. А в убитом виде?

– Это можно. В разумных пределах.

Командирский гостевой номер ждал меня.

Я проснулся под вечер от стука в дверь, не понимая, где и что, и почему перед глазами обои нового рисунка, почему телевизор «электрон» тарахтит подсаженным кинескопом и показывает незнакомую теледиву, и почему это так настойчиво стучат в дверь. На столе – следы легкого застолья – это мы с Колей отмечали встречу. Теперь вспомнил. Я иду в трусах и майке открывать дверь. Коля за ней – бодрый и добрый.

– Не спи на закат. Поехали кататься?

– Куда?

– Полетаем немного. На пожары.

– И у вас пожары?

– Это у нас пожары. У вас так, баловство.

Белесая дымка над домостроениями городка. Словно специально машина закладывает круг над стадионом и снижается. Различаю трибуны примерно на тысячу человек, мачты осветительные, околотрибунные помещения. Жухлое поле размечено, круги на месте, даже есть какая-то арка при входе и ограда.

– «Маракана» ваша?

– И «Лужники» в одном флаконе. Был просто пустырь. Авдеич постарался.

Знать бы, что стадион который нужно бы было назвать именем генерала Вашенцова, еще при его жизни станет полем невероятной битвы при моем участии, следовало бы пробраться к заветной дверке и выпрыгнуть из самолета безо всякого парашюта, чтобы раскинуть руки и ощутить себя птицей, летящей на закат. Но прорицать грядущее – не всякому дано.

7
{"b":"597346","o":1}