– О вторжении чужака я узнаю от одного артефакта, доступного лишь директору Хогвартса, а о возмущении магической активности – от другого, – Дамблдор недовольно зыркал на Ранкорна – не ответить он не имел права, но присутствие студента его напрягало. А с другой стороны, он не хотел лишний раз напоминать про Драко, чтобы не вызвать очередные нападки Малфоя-старшего.

– Вы визуально получаете сигнал тревоги или закрепили связь…

– «Или»! – отрывисто бросил Дамблдор, не скрывая своего раздражения.

– Отлично. Я вынесу на заседание совета предложение о закреплении связи еще и на деканах, – Ранкорн был доволен тем, как легко сумел оперативно найти, что можно было бы предпринять в рамках расследования нападения на Драко, а как теперь выяснилось, и еще на двоих студентов. – Всем отлично видно, что если бы сигнал получили еще и деканы, то мистер Малфой не остался бы без помощи.

– Сигнал не дает направления и не указывает, где именно произошло использование…

– Профессор Дамблдор, я прекрасно ориентируюсь в том, как работают подобные артефакты, – во взгляде Ранкорна отчетливо просматривалась насмешка. – Я предполагаю, что у вас есть несколько маяков на границах школьной территории и связующий элемент, который и подсказывает вам направление, вероятнее всего, проецируя свой расчет на карту. Я не ошибся? – он удовлетворенно кивнул, услышав в ответ холодное:

– Не ошибся.

– В таком случае, я уверен, что Попечительский совет изыщет возможность приобрести еще четыре связующих элемента, а специалист настроит их, используя сигналы от ваших маяков. О том, какие еще меры на заседании совета будет предложено принять, я сообщу письменно, если вы не сможете присутствовать на нем. Мистер Малфой, вы удовлетворены проведенной проверкой по вашей жалобе? – Ранкорн, следуя протоколу, обратился к Люциусу.

– Вполне.

– По итогам принятого Попечительским советом решения вы сможете обратиться в суд, если все еще будете иметь такое желание. Профессор Дамблдор, я попрошу вас открыть доступ к каминной транспортной сети. Нам с целителем Тики нужно поспешить, – когда директор удовлетворил его просьбу, Ранкорн, уже покидая кабинет, напомнил Дамблдору: – И не забудьте – я сегодня жду вашу докладную по нападению.

– Полагаю, я больше здесь не нужен, Альбус? – подал голос Снейп, присутствовавший в качестве наблюдателя.

– Можешь быть свободен и забери своего студента, – Дамблдор небрежно махнул рукой. – Мистер Малфой, у вас есть еще ко мне вопросы? – обратился он к Люциусу таким тоном, словно выставлял его за дверь.

– Пока нет. Спасибо, что уделили нам время, – безукоризненно вежливо откликнулся тот. – Профессор Снейп, я бы хотел воспользоваться представившейся возможностью, чтобы побеседовать об успеваемости сына, – Малфой выглядел очень официально.

– В таком случае нам лучше пройти ко мне, – бесстрастно предложил Северус, покидая директорский кабинет во главе маленькой процессии. Он понимал, что Люциусу нужно побыть немного с Драко, чтобы поговорить с ним и поддержать в столь непростой ситуации.

«Что ж это за невезение такое?! – Дамблдор еще некоторое время тупо пялился на дверь, закрывшуюся за посетителями. Он анализировал все, что касалось посещения Ранкорна, и вынужден был прийти к выводу, что утаить факт нападения на Поттера все равно не удалось бы. – Раз Малфой знал про своего щенка, то он явно был в курсе и всего остального. А вот почему не поделился этими сведениями с Ранкорном – это уже другое дело. Видимо, не так ему Поттер и интересен, как могло бы показаться. Или наоборот – он не хотел привлекать внимания к тому, что его сын с Поттером водится. Разница невелика, и итог один – совет будет рассматривать оба вопроса. Хоть бы Аластор уговорил шум не поднимать».

Тяжко вздохнув, Альбус достал чистый пергамент и приступил к написанию подробной докладной – игнорировать распоряжение председателя Попечительского совета не стоило, если он хотел, чтобы его оставили в покое и дали возможность и далее делать в школе то, что он считал нужным.

***

Северус привел обоих Малфоев в свой кабинет, однако понимая, что отцу и сыну есть о чем поговорить без свидетелей, сразу же оставил их наедине:

– Я пойду разыщу Поттера. Не хочу потом пересказывать ему нашу беседу, – бросил он и отправился в зал для тренировок – Гарри наверняка дожидался Драко именно там.

Северус не ошибся. Когда он вошел в их тайное убежище, Гарри выполнял специальный комплекс для развития координации и ловкости – это выглядело завораживающе. Резкие выпады и сложные упражнения чередовались с абсолютной неподвижностью, порой в весьма неудобных позах, когда казалось, что удержать равновесие в таком положении просто немыслимо. Волшебная палочка при этом выписывала в воздухе четкие траектории длинных цепочек различных заклинаний. Северус так и застыл у двери, любуясь своеобразным танцем и восхищаясь настойчивостью Гарри, не останавливавшегося на достигнутом. Он будто потерял счет времени и забыл, где находится, зачарованно следя за точными, выверенными до толщины волоска движениями – плавными и скользящими или, напротив, стремительными и вибрирующими с большой частотой. Северус оказался словно околдованным настолько, что чуть не пропустил резкий змеиный бросок Гарри в его сторону и лишь в последний миг успел уйти с пути предполагаемого заклятия, одновременно производя захват, лишая «противника» возможности атаковать магически.

Дыхание Гарри почти не сбилось, несмотря на солидную физическую нагрузку при тренировке. Его лицо, сосредоточенное еще секунду назад, озарила теплая улыбка, когда он очутился практически в объятиях Северуса.

– У меня получается? – Гарри заглянул в глаза Снейпа, выискивая там ответ.

– Напрашиваешься на похвалу? – в своей неизменной манере съехидничал Северус, отмечая, как сердце начинает громко стучать в груди от такого пристального взгляда Гарри. Отпускать его от себя не хотелось – это и пугало, и бросало вызов ему и его жизненной жажде. – У тебя очень хорошо выходит, – не стал больше мучить неопределенностью Северус. Он аккуратно поправил растрепавшуюся челку Гарри, убирая ее пряди с глаз, неосознанно наслаждаясь прикосновением к его коже, легким и невесомым как дыхание. – Нас Малфои, наверное, уже заждались. Пойдем, Люциус хочет о чем-то поговорить.

– Драко нужно побыть с отцом – он старается держаться, но я-то с самого утра вижу, как тень неуверенности нет-нет, да и проскальзывает в его взгляде, – Гарри в очередной раз подтвердил свою наблюдательность и не по годам развитую мудрость.

– Думаю, Люциус успел помочь Драко вернуть себе присутствие духа. Я долго за тобой наблюдал, – покидая комнату, сообщил Северус, все еще приобнимая Гарри за плечи.

В последнее время он все чаще ловил себя на том, что становится зависимым от прикосновений к Поттеру. Ему нравилось быть близко возле Гарри, чувствовать тепло его тела, ощущать, как их личная магия сплетается. Если раньше он понимал, что его симпатия к Гарри опирается на чувство заботы о мальчике, то теперь, когда Поттер повзрослел, Северус не мог отмахнуться и продолжать игнорировать осознание, что его отношение изменилось, приобретая все более выраженный оттенок интимности. До этого подобное он отмечал лишь применительно к Тому. Это представлялось неправильным и непорядочным, но все же полностью отказаться от того, чтобы хоть иногда дотрагиваться до Гарри, он просто физически был не в состоянии – это являлось чем-то жизненно важным, как дыхание, как сама магия, текущая в телах волшебников. Северус все чаще задумывался о том, что следует как-то изменить ситуацию, потому что душевное равновесие было явно нарушено, и с каждым днем положение все больше усугублялось, не находя решения, которое сознание могло бы принять как правильное. Невозможно вечно откладывать на потом окончательное разбирательство в собственных порывах, опасаясь причинить боль себе или своим близким – понимание такой простой истины все же не добавляло уверенности в том, как следует поступить. Подходя к кабинету, где их ждали Малфои, Северус усилием воли отправил зародившиеся сомнения вглубь, пряча их за потайными дверями, которые он способен открыть только одному человеку – Тому. Мысль о необходимости поделиться своими сомнениями с партнером раскаленным прутом стегнула по нервам – страх остаться непонятым и оказаться отвергнутым все еще перевешивал желание найти выход из тупика, в который он медленно, но уверенно себя загонял.