Разобидевшись, Шейн незаметно набирает в пакет кошачьего корма, а в бутылку – воды, и отправляется к домику у озера. Когда он открывает дверь, Дрюня смотрит на него из-под оставленного в домике одеяла и мяукает.
ШЕЙН: Я не виноват, что твой хозяин долбоеб!
Насыпает кошке корма и, пока она ест, пытается чесать ее за ухом, но Дрюня отзывается шипением.
ШЕЙН: Вот так он и Андреа проебет – и не заметит. Ладно. Посиди пока тут. Должна же в этом кретине совесть быть.
Но, когда Шейн уходит, с другой стороны из леса к озеру выходит Дэрил. Он садится на берегу и забрасывает удочку, а потом слышит мяуканье из домика.
Дэрил открывает дверь, и Дрюня, подергивая лапами, выходит наружу.
ДЭРИЛ: Ну и чего ты сюда залезла?
Прячет кошку за пазуху и несет домой.
Дэрил выпускает ее в гостиной, где сидит один только Мерл, и Дрюня немедленно лезет под диван.
ДЭРИЛ: Кошка твоя в лесу зависала.
МЕРЛ: Ох, Дрюня, если тебя там какой барсук оплодотворил, я второй раз с мелкими возиться не буду. (сосредоточенно высчитывает что-то в тетрадке) Слышь, сестренка, иди спроси у лысого, сколько кило мяса он уже заточил.
Дэрил заглядывает в спальню.
ДЭРИЛ: Там Мерл спраш.... БЛЯ!
Шейн стоит перед зеркалом в одних плавках.
ДЭРИЛ: (прикрывая глаза ладонью) Я через минуту зайду.
Выходит из спальни, честно стоит за дверью ровно минуту, а потом заходит обратно.
ДЭРИЛ: Мерл спрашивает... ДА ЕБ ТВОЮ МАТЬ!
ШЕЙН: В чем дело-то?
ДЭРИЛ: Че ты не оделся?!
ШЕЙН: Потому что ты как раз очень удачно. Мне надо, чтоб ты на меня посмотрел!
ДЭРИЛ: ...
ШЕЙН: Серьезно, давай.
ДЭРИЛ: Шейн...
ШЕЙН: Я клеща в лесу словил, на плечо. Вытащил, но теперь мне кажется, что они повсюду.
ДЭРИЛ: У тебя нет клещей.
ШЕЙН: Ты не посмотрел!
ДЭРИЛ: Нет.
ШЕЙН: Ну хоть ощупай. Не глядя.
Дэрил молча возвращается в гостиную.
МЕРЛ: Ну че?
ДЭРИЛ: Сука, ненавижу этот дом.
БОЛЬШОЙ БРАТ: По шкале от одного до десяти, насколько сильно ты его ненавидишь?
Дэрил оглядывается по сторонам.
ДЭРИЛ: Девять?
МЕРЛ: Ишь ты! А балл-то куда ушел? На воспоминания о скрипящем автобусе?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Мерл, а ты?
МЕРЛ: Крыша над головой есть, воду дают – на три балла покатит, БэБэха.
БОЛЬШОЙ БРАТ: То есть, вы легко готовы расстаться с тем, что у вас тут есть?
МЕРЛ: (орет как ненормальный) ЛЫСЫЙ, ДУЙ СЮДА!!! Нас опять в лес выселяют!
ШЕЙН: (выбегает из спальни) Какого хера?!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Никуда я вас не выселяю. Шейн, оденься, ради бога. Просто мы сегодня проводим благотворительный аукцион Большого Брата. Распродаем некоторые вещи, из декораций, например, а выручку отдаем...
ШЕЙН: ...на благотворительность?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Почти. На покрытие наших ужасных расходов. Можем продать что-нибудь, с чем вы захотите попрощаться. А деньги в качестве бонусного приза получат проигравшие участники.
ШЕЙН: Я как бы проигрывать не собираюсь, но в прошлый раз проигравшим по тачке выдали. А в этот раз что – жалкие десять центов за ушную серу Диксона?! Потому что мы нищие!
БОЛЬШОЙ БРАТ: Аукцион уже начался. Если захотите, предлагайте ваши лоты.
Мерл достает из кладовки сломанную гитару.
МЕРЛ: Покатит? Гитара короля, епта. Жизнь повидала.
Большой Брат включает телевизор. На нем в прямом эфире видны ставки, которые делают люди в интернете на аукционе. Цифра ноль сменяется на цифру пять.
МЕРЛ: Пять баксов! ДА!
Число внезапно меняется на 7.
МЕРЛ: ...О!
Числа начинают скакать как бешеные: каждую секунду прибавляется несколько долларов, пока конечная ставка не замирает на трехсот тридцати долларах.
МЕРЛ: Охренеть. Три сотни за этот покореженный говна кусок. Несите все, что у вас есть!!!
Шейн сломя голову бежит в спальню и приносит оттуда ворох деревянных фигурок, которые он вырезал на досуге.
ШЕЙН: БэБэ, напиши там, что это ручная работа. И что я их делал. Долго.
Вся коллекция фигурок уходит за четыреста долларов.
ШЕЙН: Не знаю, радоваться или нет. Это много или мало за такое? Может, я продешевил?
МЕРЛ: Я б и гнутой пуговицы за твоих страшилищ не дал – радуйся! Теперь у тебя есть семьсот тридцать баксов, чтоб не с голой жопой к своей телочке вернуться.
Ни Мерл, ни Шейн не хотят показывать, что их волнует подстраховка на случай проигрыша, и дальше усиленно игнорируют аукцион. А Дэрил, почесав в затылке, приносит и кладет на журнальный столик свой самодельный лук.
ШЕЙН: Дэрил, ты опух? Ты ж его как ребенка любил.
ДЭРИЛ: Ну, жратвы нам до выселения точно хватит. А если чего случится, новый сделаю.
МЕРЛ: И кто захочет купить этот гнутый кусок го... ...ого-го!
Лук уходит за минуту – кто-то купил его, заплатив триста долларов. Тут уже во всех просыпается азарт. Мужики бегают по дому, переворачивая его вверх дном.
МЕРЛ: Во. Зырьте, че нашел! Это ж губеровская нашлепка на глаз его поганый.
ШЕЙН: Хрен знает, а чужое можно продавать?
МЕРЛ: Если он ее тут проебал – значит, не сильно и скучает по ней. Ну-ка, БэБэ, запускай.
Повязка Губернатора внезапно уходит за пятьсот долларов.
Мерл, Шейн и Дэрил смотрят в телевизор с отвисшими челюстями.
ДЭРИЛ: Че за...
МЕРЛ: Нашелся фанат у нашей оглобли. Радоваться надо. ИЩИТЕ ГУБЕРОВСКОЕ!
Спустя пару минут Шейн приносит в гостиную трусы, которые несет на палке перед собой.
ШЕЙН: Это не Губера, не?
Мерл просто молча смотрит на Шейна самым убийственным из своих взглядов.
ШЕЙН: Че? Ну вдруг ты знаешь.
МЕРЛ: Я и свои-то труселя не факт, что узнаю! Стряхни сюда... Так, БэБэ, объявляй: трусы кого-то... может, Губера... Может, шериф в них рассекал... Короче, самое то для фетишистов!
Очень долго на экране телевизора горит ноль.
МЕРЛ: Охрененные трусы же, че вы. Прикиньте, если мои?!
ШЕЙН: Это антиреклама, ты только хуже делаешь, дебил.
Из спальни выходит Дэрил, в руках у него карманная приставка Тары.
ДЭРИЛ: Если никому не... Какого хрена?
Смотрит на Мерла и Шейна: они сидят по обе стороны от журнального столика, на котором торжественно лежат трусы.
ДЭРИЛ: Это мое!
Число на экране моментально меняется на сто.
МЕРЛ: Да, епта!!!
ШЕЙН: Дэрил, тащи остальные!
МЕРЛ: Ты че, у Диксонов только двое трусов – одни чтоб носить, и одни на всякий случай.
ШЕЙН: Ты совсем дурак? Его ж Кэрол наверняка собирала!
ДЭРИЛ: (распаляясь) Не дам я вам мои трусы. И эти заберу.
В телевизоре цена за трусы Дэрила выросла до трехсот долларов.
МЕРЛ: Не тупи, братишка, ты на это бабло жить будешь!
Триста пятьдесят долларов... Продано.
ДЭРИЛ: (сдается) Ладно. Но вы все больные. И та, кто это покупает, тоже.
МЕРЛ: А с чего ты взял, что это девка?
Дэрил, открыв рот, недоверчиво глядит на Мерла.
ДЭРИЛ: Не станет мужик мои трусы покупать.
МЕРЛ: Если это не твой голубой заячий дружок из леса!
ДЭРИЛ: Он не мой дружок!
МЕРЛ: Или тот кудрявый хлыщ... (задумывается) Твою мать, Дэрилина. Какого хера у тебя столько гомиков в друзьях? Еще есть, кроме лысого?!
ШЕЙН: Бля...
ДЭРИЛ: Не твое дело!
МЕРЛ: И с Тако ты подозрительно спелся, а он у нас в бабомужика втрескался – считай, почти заднеприводный теперь...
ДЭРИЛ: Иди. Нахер.
ШЕЙН: Не, Диксоны, я с вас хренею. Ты, Мерл, всю жизнь называешь своего брата Дэрилиной и сестренкой, а потом удивляешься, что он голубым вырос.
ДЭРИЛ: Я НЕ ГОЛУБОЙ!
ШЕЙН: (отмахиваясь) Ну, ты понял, о чем я.
МЕРЛ: Так я ж это... Я как лучше хотел... Волю закалить, воспитать! Чтоб он через внутренний протест!..
ШЕЙН: Вот его внутренний протест и привел к Аарону и нинздя-зайцу.
Дэрил бьется головой об стену.
ШЕЙН: Да успокойся, Дэрил, никто тебя не считает голубым. Просто, может, Мерл поймет, что как старший брат он облажался.
МЕРЛ: Ой, сука, ой! Щас Дэрилина все поймет и тебя своим брательником назначит?!
