ГУБЕРНАТОР: Странно, я думал, ты уже привык быть среди проигравших.
АНДРЕА: Филип, прекращай! Здесь никто не победил. Мы все друзья. И все равны. В этом суть.
Уходит.
ШЕЙН: Вот завтра кого-то из вас, лузеров, вытурят, тогда мы и победим.
ТАРА: Мерл, давай, используй свои любовные чары, переубеди ее! Шантажируй сексом или, не знаю...
АНДРЕА: (из коридора) Мне тут все слышно!
Днем Гарет возится на кухне, а Мишонн стоит рядом, подпирая плечом холодильник, и наблюдает за ним.
Спустя пару минут Гарет, вздохнув, поворачивается к ней.
ГАРЕТ: Мишонн, ты не могла бы не здесь стоять с таким взглядом, словно я готовлю партию кокаина на продажу?
МИШОНН: Просто наблюдаю.
ГАРЕТ: Но меня твой взгляд напрягает.
ШЕЙН: (проходя мимо) А он у нее всегда такой. (лезет пальцами в миску)
ГАРЕТ: Не трогай!
ШЕЙН: Нафига было покупать вчера столько жрачки, если ее нельзя есть?
ГАРЕТ: Мне это нужно. Я готовлю.
ШЕЙН: В желудке все равно перемешается, какая разница, по отдельности я это съем или вместе.
МИШОНН: Шейн, оставь его в покое. У человека два таланта – портить нам жизнь и готовить, пусть лучше занимается вторым.
ШЕЙН: “Готовить” – это делать что-то, связанное с настоящей едой. С мясом. А вот это вот... это... это вот что? Похожее на говно белого медведя.
ГАРЕТ: Панир.
ШЕЙН: Такого слова-то нет. Ты его только что сам придумал. А это? Почему эти орехи так странно выглядят?
ГАРЕТ: (терпеливо) Я их пожарил.
Шейн смотрит на Мишонн взглядом “А-я-тебе-говорил”.
МИШОНН: Слушай, пока что он туда не насыпал стрихнина.
ШЕЙН: Он жарит орехи. Парень совсем плох. (Гарету) Хоть знаешь, для чего орехи-то нужны, дурилка?
Гарет молча начинает лепить шарики из панира и начинять их орехами
МИШОНН: Где ты этому научился?
ГАРЕТ: Когда-то... Очень давно... Я думал, что открою вегетарианский ресторан. Это была глупая и дурацкая мечта. Потом все изменилось.
ШЕЙН: Я понял. Без мяса жизнь так ужасна, что вегетарианцы придумывают разные извращения, чтобы казалось, будто они все еще едят нормальную еду. Но это самообман.
ГАРЕТ: Шейн, если хочешь помочь – сунь этот лук в блендер.
ШЕЙН: У нас теперь и блендер есть?! Твоя кухня слишком сложная, чел.
Уходит, своровав немного жареных орехов.
МИШОНН: Ты же знаешь, что никто не оценит твои старания.
ГАРЕТ: Мне все равно. Я делаю это не для того, чтобы кто-то оценил.
За обедом Гарет раскладывает по тарелкам блюдо, которое выглядит непривычно для всех присутствующих. И, конечно же, на лицах у ребят скепсис.
ДЭРИЛ: (ковыряя шарики) Это фрикадельки?
ГАРЕТ: Это сыр.
ДЭРИЛ: Мм. Понятно.
ГАРЕТ: Это называется малай кофта, и, честно говоря, это первый раз, когда у меня получилось ее приготовить. Очень сложное блюдо.
ШЕЙН: Хочешь, подскажу рецепт простого блюда? Берешь кусок лесной свиньи...
ТАРА: Слушайте, а опять вкусно! Здесь кардамон, да?
ГАРЕТ: И корица.
МЕРЛ: Почему мы едим какую-то голубую жрачку второй день? У нас неделя имени лысого, что ли?
ШЕЙН: Я к этому отношения не имею!
Воспользовавшись тем, что пес привязан во дворе, хватает миску Дрюни и шлепает туда немного со своей тарелки. Кошка спрыгивает со шкафа, вдоль стеночки крадется к миске и, понюхав, начинает есть.
ШЕЙН: Так, вроде не отрава, кошка одобрила.
МЕРЛ: Еще один эксперимент, носатое чудовище, и на тебе будем опыты ставить!
АНДРЕА: Да ешьте вы, правда ведь съедобно. Когда еще такое такое попробуете?
МЕРЛ: Бла-бла-бла, Барби, не слышу, что ты говоришь – все заглушает дикий звук твоего предательства!
АНДРЕА: О господи...
После обеда весь дом садится смотреть телевизор: Губернатор решил устроить марафон “Она написала убийство” и хотя Шейн, Мерл и Дэрил голосуют за “Терминатора”, остальные и слышать не хотят о том, чтобы смотреть его в сто пятый раз.
Через двадцать минут после начала серии у кого-то на всю гостиную урчит в животе.
ТАРА: Извините... Это я. Что-то крутит.
Раздается новый звук, теперь громче.
МИШОНН: Э-э-э, пардон. Ох.
Шейн вдруг сгибается пополам.
ШЕЙН: Черт... Мои кишки...
АНДРЕА: Не хотела жаловаться, но у меня тоже живот болит. Гарет?
ГАРЕТ: Что? Я не виноват, что ваши желудочно-кишечные тракты привыкли к более грубой пище.
Губернатор медленно встает.
ГУБЕРНАТОР: Нажмите... на паузу...
Срывается в туалет с такой скоростью, словно земля горит у него под ногами.
АНДРЕА: Ооох, блин!
Буквально через пару секунд бежит следом. Мишонн хватает пульт и останавливает сериал. Дэрил и Мерл сидят, стиснув зубы.
МЕРЛ: Бляха. Так херово вдруг стало, словно лиса изнутри прогрызается. (орет) Слышь, Губер, давай реактивнее, остальным тоже надо!
ДЭРИЛ: Сука...
Вскакивает с дивана и несется в сторону леса.
МЕРЛ: Ааа, хрен с ним!
Бежит туда же.
МИШОНН: (им вслед) Закопайте за собой! Слышите? Чтобы зак... зако... (сгибается пополам) Черт, черт, черт...
Бежит к туалету, танцует перед ним пару секунд, но обе кабинки явно заняты надолго. Взвыв, Мишонн бежит из дома и видит Тару и Шейна, которые точно так же мчатся по направлению к лесу.
ШЕЙН: (пыхтит) Я его грохну. Я грохну этого травоядного!
Оставшийся в гостиной Гарет выглядит совершенно потрясенным.
В следующий час дом выглядит как лазарет: ребята валяются на кроватях, держась за животы, периодически кто-то вскакивает и несется в сторону ванной, где затеваются драки за право первым проскользнуть в туалет.
ТАРА: (стонет) Боже, за что... Почему неделя должна так ужасно заканчиваться!
Губернатор возвращается из ванной, держась за стену.
ГУБЕРНАТОР: Я ненавижу этот дом, это шоу и всех, кто поучаствовал в его создании.
МЕРЛ: Ничего, Филя, немного старого доброго унижения на камеру еще никому не мешало!
ГУБЕРНАТОР: Мои внутренности словно постирали на девятистах оборотах.
В спальне появляется Гарет. У него в руках пластиковая бутылка, наполненная водой.
ГАРЕТ: Я принес вам воды. Потому что при дизентерии возникает обезвоживание. И просто хочу отметить, что...
Замечает Мерла, который тянет руку к бутылке. Отдает ему воду. Мерл тут же швыряется в него бутылкой со всей силы.
МЕРЛ: Нахуй пошел, отравитель ебучий. Чтоб у тебя в жопе мыши жили и свадьбы справляли!
ГАРЕТ: (уклоняясь) Я вас не травил.
ШЕЙН: Ага, и я не изнасиловал толчок уже десять раз!
ГАРЕТ: Так, послушайте. Вы же понимаете, что это смешно?
ТАРА: (вся бледная и потная) Чувак... Мы все умираем... А ты в полном порядке. Оправдываться сейчас – вот что глупо.
ГАРЕТ: Я бы не стал так подставляться.
ГУБЕРНАТОР: Ты три месяца только и делаешь, что подставляешь себя и других, идиот.
ШЕЙН: Мишонн, ты очень хреново за ним следила!
МИШОНН: Я следила первые полчаса – прикажешь мне теперь дежурить на кухне целыми днями?
АНДРЕА: Какая разница... Если Гарет один не отведал слабительного – очевидно, подсыпал он его прямо когда раскладывал еду, а не в кастрюлю разом.
ГАРЕТ: Я НЕ делал этого.
МИШОНН: Уходи отсюда, а? Я пока что не могу тебя убить, но очень скоро буду в состоянии.
Гарет выходит за дверь и останавливается в коридоре, сжав кулаки. Глубоко вдохнув, он отправляется в комнату-дневник.
ГАРЕТ: Это абсурд. Это... У меня нет слов. Эта ситуация – просто... просто...
БОЛЬШОЙ БРАТ: ...как если бы кто-то тебя подставил?
Гарет со злостью смотрит в камеру.
ГАРЕТ: ...да. Именно так.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Что ж, тебе ведь не впервой. Правда, ты обычно находился с другой стороны, да?
ГАРЕТ: Меня не интересуют твои комментарии.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Тебе плохо? Позвать психолога?
ГАРЕТ: Я... Мне... Идите все К ЧЕРТУ.
Вечером, когда приходит время голосования, ребята выглядят абсолютно измотанными. На негнущихся ногах они стоят в очереди друг за дружкой. Тара висит на Губернаторе, который пытается стряхнуть ее на Дэрила. Андреа сидит у стены. Шейн прислушивается к своему животу так, словно там бомба. Внезапно появляется Гарет, и в руках у него – кошачий лоток.
