На заднем дворе дома Дэрил вытаскивает из кастрюли засоленную и вымоченную заранее рыбу и нанизывает ее на крючки, чтобы затем развесить на натянутой веревке. Краем глаза он видит в открытом окне спальни Кэрол. Он тихонько подкрадывается.
Кэрол закрывает за собой дверь в спальню, направляется к кровати Мерла и хватает его подушку. Оборачивается на окно, но Дэрил успевает спрятаться.
Кэрол аккуратно распарывает наволочку и в получившееся отверстие пытается запихнуть мертвую мышку – очевидно, трофей Дрюни.
ДЭРИЛ: (запрыгивая в окно) Все. Попалась.
КЭРОЛ: Черт!
Отбрасывает подушку и смеется.
КЭРОЛ: Это было глупо.
ДЭРИЛ: (ухмыляясь) Очень.
КЭРОЛ: (смотрит хитро) А я могу оставить мышку в подушке?
ДЭРИЛ: Хрен знает, Большой Брат не говорил. (чешет в затылке) И что дальше делать, не говорил. Я тебя должен сдать остальным?
КЭРОЛ: Нет, не должен. Но ты можешь зачитать мне мои права...
ДЭРИЛ: А?
КЭРОЛ: (подходит ближе и хватает его за жилетку) Права, Дэрил, зачитай мне их, пока я не начала сопротивляться аресту.
ДЭРИЛ: ...ты имеешь право... ...сопротивляться аресту...
КЭРОЛ: (обвивает руки вокруг его шеи) Ох, офицер, мне нельзя в тюрьму! Я там не выживу! Может, мы как-нибудь договоримся?..
Дэрил не глядя придвигает тумбочку ногой к двери.
...Спустя какое-то время растрепанная Кэрол выныривает из-под одеяла.
КЭРОЛ: Где мои штаны? Давай одеваться, пока кто-нибудь не вломился.
ДЭРИЛ: (выныривает следом) Понятия не имею. Эй, ты все равно арестована.
КЭРОЛ: Да и слава богу, у меня фантазия начала кончаться еще на помидорных кустах.
ДЭРИЛ: Помидорные кусты – это ты?!
КЭРОЛ: Тсссс!
Гостиная в доме Большого Брата: Шейн, Тара и Андреа сражаются в скрэббл.
ШЕЙН: Ща... Погодите. Я почти придумал.
АНДРЕА: Пять минут думаешь, нельзя же так долго!
ШЕЙН: Сложные буквы попались!
Губернатор, проходя по коридору, хватает стоящее там зеркало и слегка сдвигает его в сторону. Отойдя на два шага, он смотрит на результат своих трудов. Двигает зеркало еще чуть-чуть и, удовлетворенно кивнув, идет в гостиную. Схватив с полки книжку, он приземляется в кресло, стоящее ровно напротив зеркала, и открывает томик на первой странице.
ШЕЙН: Так... “У”, “г”, “р”, “ы”... Та-а-ак... Гыр... Рыг... Гур... Есть слово гур?
ГУБЕРНАТОР: Есть слово гурт, оно длиннее.
ШЕЙН: О! Точно!
АНДРЕА: Блин, Филип, нельзя подсказывать. Хочешь играть – садись к нам.
ГУБЕРНАТОР: Благодарю, может, позже.
Камеры показывают, что он на первой странице книги и до сих пор ее не перелистнул. Зато постоянно поднимает взгляд смотрит куда-то вперед.
ТАРА: (выкладывает свои буквы) К... о... корсар. И я на бонусной клетке.
ШЕЙН: Нечестно!
ТАРА: Где нечестно-то? Андреа, ходи.
АНДРЕА: С... е... сегун. И две призовых клетки.
ШЕЙН: Слова-то такого нет – сегун!
ГУБЕРНАТОР: Сегун – это титул правителей в Японии.
АНДРЕА: Спасибо, Филип, без тебя знаем.
ШЕЙН: Вот именно...
Губернатор снова поднимает глаза и с помощью грамотно повернутого зеркала видит, как кто-то возится у вешалки с одеждой. Он захлопывает книгу и широким шагом направляется в коридор.
Там Мартинес пытается насыпать в карманы чьей-то куртки земли.
ГУБЕРНАТОР: (схватив ее за плечо) Поздравляю, ты арестован.
МАРТИНЕС: Блин, ну откуда ты взялся?
ГУБЕРНАТОР: Земля. Как банально.
МАРТИНЕС: Ладно, не судьба мне с дурацким иммунитетом... Да и похер.
Губернатор молча возвращается в гостиную и садится обратно в кресло. Никто даже не заметил, что он поймал преступника за шестьдесят секунд, нимало не напрягаясь.
ШЕЙН: Т... р... у... черт, мягкого знака не хватает... не, вот он. Трусость. ДААА!
Шарахает кулаком по столу, и все буквы подпрыгивают, теряя свои места.
АНДРЕА: Шейн!!
ШЕЙН: Но я первый раз такое длинное слово сделал! Эй, кстати про трусость. (Таре) Твой дурной дружок, по ходу, зассал и решил откосить от слабо. Где его носит?
ТАРА: (бормочет) Откуда я знаю... Вы все его шпыняете – очень странно, что он не хочет тут быть, да?
Губернатор снова замечает какое-то движение в зеркале. Он вскакивает, но успевает увидеть только как фигура в чем-то вроде плаща направляется к выходу. Губернатор крадется следом.
Неизвестный человек, который, как оказалось, завернулся в плед с ног до головы, быстро идет к коровнику с большой коробкой в руках. Прячась то за одним яблоневым деревом, то за другим, Губернатор неотступно следует за ним.
Человек открывает дверь и заходит в коровник. Выждав минуту, Губернатор заходит следом.
Внутри никого. Картонная коробка – на полу, возле стойла Бусинки. Губернатор подходит и трогает ее носком ботинка, но тут загадочная фигура проносится у него за спиной и запирает дверь.
Губернатор бросается следом – но поздно. На дверь уже повесили засов.
ГУБЕРНАТОР: Чтоб тебя!
Снаружи неизвестный преступник сбрасывает с себя плед, и мы видим Рика.
РИК: О да. Да!
Крайне довольный состоявшимся хулиганством, спешит покинуть место действия.
Когда Губернатор, выломав несколько досок в стене коровника, выбирается наружу, мы видим, что он в ярости.
Он несется к дому и по дороге натыкается на Гарета, который сидит возле помидорной грядки. Губернатор резко хватает Гарета за руку и тянет на себя.
ГАРЕТ: ...Ауч! Филип, я все понимаю, без женщины плохо, но я не такой. Совсем. Хочешь поговорить об этом?
У него в руках маленькая тяпка.
ГУБЕРНАТОР: Это что?
ГАРЕТ: Вот, помогаю Рику землю рыхлить... Полезно для растений.
Губернатор внимательно смотрит на тяпку, потом на грядки, но не видит никаких противоправных действий. Он делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и идет обратно в дом.
За ужином Шейн демонстрирует, что не собирается дать игре в “слабо” зачахнуть, не начавшись.
ШЕЙН: Мартинес. Палатку сделал?
МАРТИНЕС: (мрачно) Нет.
ШЕЙН: А че так? Руки из жопы?
МАРТИНЕС: Из жопы ты родился, Уолш, а мне не до этого.
ШЕЙН: Ты представь зато, че будет, когда все сделаешь как надо. Сам кого угодно на слабо возьмешь, ну.
Андреа хватает солонку и трясет ею над своим ужином.
АНДРЕА: Это что, сахар?!
Кэрол делает вид, что у нее в тарелке происходит что-то очень интересное, что требует безотлагательного внимания.
Вечером Мартинес берет инструменты, делает из палок крепеж для палатки, складывает его в кусок брезента и подходит к Таре.
МАРТИНЕС: Короче, палатка готова, и если ты все еще думаешь, что раньше сядем – раньше выйдем, то пошли. Я буду спать как убитый, сразу говорю.
ТАРА: (старается напустить на себя бодрый вид) Я тоже. Я всегда сплю как удав. И храплю как бородавочник.
МАРТИНЕС: Зашибись, похрапим вместе.
Все еще с похоронной рожей, он хватает будущую палатку и собирается идти.
ТАРА: А одеяла мы не будем брать?
МАРТИНЕС: Чтобы все щас начали говорить про любовное гнездышко? Ну нахер! Догоняй...
Когда Мартинес уже поставил палатку на пляже и лежит в ней, отвернувшись к стенке, внутрь заползает Тара.
ТАРА: А я все ж взяла пару одеял и подушки. На песке спать глупо.
МАРТИНЕС: Угу.
Она ложится рядом.
ТАРА: Никто комментариев никаких не отпускал, вот Мишонн даже рада, что Шейн наконец заткнется.
МАРТИНЕС: Ага.
Над палаткой сгущается тьма.
МАРТИНЕС: Знаешь, почему они все верят, что это я их сдал? Ну, кроме очевидной, сука, причины.
ТАРА: По... почему?..
МАРТИНЕС: Тот день, когда ты напилась... Ты ко мне целоваться полезла. Дальше ничего не было, как полезла, так и отрубилась. А они узнали про это. Потому что я, блядь, трепло паршивое. И Гарет знал. И так меня подставил.
Поворачивается и смотрит на Тару.
МАРТИНЕС: Наверное, надо было сразу тебе рассказать, что в тот вечер было. А я пошел советов спрашивать, еблан такой. И всех, по ходу, убедил, что только и мечтаю с тобой в палатке потусить.
