В который раз за этот день Кэрол почувствовала острый укол совести. Она уже несколько недель бегала от Эшли и ее просьб о помощи, даже имени ее запомнить не могла. Эшли для нее была очередной домохозяйкой из Александрии, не знающей жизни и желающей иметь игрушку, из которой можно пострелять и похвастаться этим перед подругами.

– С тобой несправедливо обошлись, Эшли, – сказала Кэрол. – Любой страх можно побороть. Ты ведь поборола свой?

– Естественно. Давно! Только репутация такая штука…

Они вышли за ворота. Кэрол огляделась по сторонам:

– Нужно выбрать хорошее место.

Эшли показала на ближайший заброшенный дом:

– Как тебе это? Поставим на перила банки. По банкам же легко стрелять?

– Нет, – Кэрол покачала головой. – Нельзя. Никогда не знаешь, кто прячется в доме. Никогда не знаешь, может, твоя пуля пробьет стену и попадет в кого-нибудь за домом.

– Боже… – Эшли прижала ко рту ладонь. – Не подумала про это.

– Найдем участок на дороге, который далеко просматривается.

Кэрол достала из сумки пистолет, зарядила и протянула его Эшли. Женщина осторожно взяла “Беретту” в руки. По лицу ее было видно, что страх до конца никуда не ушел. Но Эшли боролась с этим страхом, и намерения ее были твердыми.

– На человека – на любого, кого ты не собираешься убивать или ранить – не направляй, даже в шутку. Даже если думаешь, что вытащила патроны. Палец убери с крючка… Еще рано. Попробуй сейчас разрядить и зарядить его, а я пока поищу пустые бутылки.

Кэрол бросила сумку на асфальте и, оставив Эшли возиться с магазином, отправилась в ближайший дом, рыться в мусоре.

– Кэрол! – послышался голос Эшли снаружи.

– Сейчас!

– Кэрол!!! – Это был не просто зов, в ее голосе был ужас. Одновременно Кэрол услышала знакомое рычание неподалеку. Черт… Куда Хит смотрит? Она выбежала на крыльцо, бросила взгляд на вышку. Пересменка! Именно сейчас! Облезлый ходячий вылез из леса ровнехонько рядом с домом и пер на дорогу, а Эшли, широко расставив ноги, целилась в него из пистолета. На лице ее застыл ужас.

– Эшли, погоди! – Ходячий тут же двинулся на звук ее голоса. – Не надо. У меня есть нож… Тебе еще рано.

Кэрол вытащила нож из-за пояса и бросилась вперед, но ветхие доски крыльца внезапно проломились, и одной ногой она ухнула вниз. Ее пронзила дикая боль: то ли сломала, то ли серьезно вывихнула лодыжку. Момент был потерян, ходячий рухнул на нее сверху. Кэрол все еще контролировала ситуацию, хоть от боли и почернело в глазах: одной рукой она упиралась мертвецу в лицо, другую, с ножом, уже поднимала… Но, должно быть, для Эшли все выглядело чересчур страшно и непривычно. Должно быть, Эшли очень хотела ее защитить. Должно быть, этот выстрел предназначался ходячему…

“Промахнулась”, – подумала Кэрол без удивления, когда мозги ходячего не взорвались ей в лицо сразу после выстрела. Она пробила мягкий череп ножом, и труп рухнул на нее.

– Все нормально! – крикнула она, стряхнула ходячего и попыталась встать. Но ее словно утянуло назад что-то тяжелое и липкое. – Только ногу…

Слова застряли в горле. Пальцы нащупали теплое пятно на рубашке. Кэрол смотрела на окровавленную руку, ничего не понимая.

– Кэрол, господи, Кэрол, прости меня! На помощь! Помогите! ПОМОГИТЕ!

Ворота уже скрипели. Кто-то мчался на помощь. Кэрол почти не чувствовала боли от ранения, и почему-то перестала чувствовать и поврежденную ногу. Уши заложило, голова словно весила полтонны. Она вдруг поняла, почему раненые в кино всегда просят пить: горло пересохло до боли меньше чем за минуту. Вслед за болью уходили другие чувства: она не ощущала, как Эшли зажимает ей рану, не понимала, почему столько паники, почему над ней склонился запыхавшийся Спенсер, почему Абрахам поднимает ее и несет обратно в город… Она словно засыпала, медленно и спокойно.

– Ну хватит, – прошептала Кэрол. – Не беги. Не нужно.

Было только нестерпимо жаль Эшли, которую теперь точно не подпустят к оружию до конца дней. И миссис Косби, которую сегодня вечером уже никто не спасет от падения.

Ох, да о чем она?

Завтра все будет по-прежнему. Карл и Энид отправятся смотреть “Звездные войны”. Дэрил уйдет на охоту. В “Саге о Форсайтах” все страницы будут на месте.

Никто ничего не вспомнит.

Здесь нельзя умереть.

Ведь нельзя?

Кэрол провалилась в черноту.

========== День 7 ==========

Ее подбросило на кровати.

Тобин заворочался рядом, начал пыхтеть удивленно, и Кэрол машинально погладила его плечо: спи, мол, спи.

Этот день она научилась различать по множеству мелочей. По тому, как была сложена одежда - ее и Тобина. Как были задернуты шторы. Чириканье птиц за окном. Все моментально сложилось в одну картину.

Но через секунду после того, как стало ясно - день снова повторяется, она вспомнила.

“Я умерла”.

Кэрол задрала футболку. Ни следа, ни пятнышка, ни даже шрама (хотя откуда бы ему взяться?) на том месте, где ладонями она вчера чувствовала толчки горячей крови. Надавила. Не больно…

– Чего? - спросил Тобин, сонно причмокивая. – Болит что-то?

– Показалось. – Кэрол клюнула его губами в щеку: – Досыпай. Я сделаю кофе.

Она спускалась вниз, а казалось, что поднимается на высокую гору, где с каждым шагом все меньше кислорода. Грудь сдавило, каждый вдох был словно через ком ваты. Мимо лестницы пронесся кто-то маленький и белобрысый, хлопнул дверью ванной на первом этаже, и Кэрол отшатнулась, как от ходячего, повисла на перилах. Каждое утро она сначала смотрела в окно, потом переодевалась, потом умывалась, но сегодня спускалась вниз растрепанная, в пижамных штанах - откатилась назад во времени и встретила одного из детей, с которыми обычно сталкивалась в другое время, в другом месте.

“Успокойся. Все хорошо”.

Включила кофе-машину. Снова ощупала себя, будто рана могла появиться из ниоткуда. Закурила, приоткрыв окно и выпуская дым во двор, и начала вспоминать.

Кэрол помнила, как Абрахам поднял ее, а она не почувствовала никакой боли. Помнила топот теннисных туфель Эшли, и Спенсера, который все спрашивал что-то, пока Эйб не рявкнул: “На вышку!” Спенсер исчез, Кэрол увидела приближающиеся ворота и

“Умерла”.

Все просто выключилось. Не было ни темно, ни тихо - не было Кэрол, чтобы описать то, что произошло. Она не могла снова ощутить это после, и не могла понять, на что оно было похоже.

“Окей, – подумала она. – Окей”.

И, уже равнодушно, стала представлять, что было дальше. Наверное, Эйб не понял, что ее больше нет. Он бежал, пока не добежал до Дениз. Кэрол, должно быть, сгрузили на ближайшую койку, и Дениз останавливала кровь одной рукой, другой нащупывая пульс. Эшли вряд ли осмелилась войти, ждала снаружи, или просто убежала, охваченная страхом. Кто-то видел, как Абрахам бежал через весь город, и в дверях начали появляться люди. Может быть, Карл, Гленн и Энид, которые бросили “Звездные войны”, услышав крики. Может быть, позвали Тобина. Дениз сказала “Все кончено”, и кто-то достал нож.

Кэрол почувствовала себя подростком, который воображает, как умрет, а остальные будут убиваться на его похоронах. Но не представлять не могла.

Кто проткнул ей череп?

Кто вырыл могилу?

Что сказали бедной Эшли?

И что было когда… вернулся Дэрил?

Вот теперь Кэрол действительно стало неловко. Какого черта она пытается вообразить лицо Дэрила, услышавшего эту новость? Какого черта представлять это так стыдно, но так заманчиво? Интересно, он хотя бы пожалел, что…

Быстро допив кофе, она бросила чашку в раковину и отправилась наверх, запретив себе мусолить эти мысли. Тобин сидел на постели, взъерошенный, с налипшим на лоб перышком от подушки. Она с улыбкой сняла это перышко и дунула на него, отправив в полет.

– На завтрак сделать овсянку или овсянку? – спросил Тобин. Улыбка Кэрол остекленела. – Эй? Ты в порядке?

Если бы сейчас он дернулся, словно изображение в телевизоре, если бы все звуки или цвета исчезли, если бы только хоть что-то продемонстрировало нереальность этого мира…