– Приехали – и сразу на пляж. У нас под одеждой были купальники. Утро, солнце палит, народу немного. Мы идем, и я рассказываю ей, как будем сейчас купаться, как будем строить песчаные замки.

Купальник у Софии был ярко-желтый, с юбочкой, вышитой красными яблоками. Она размахивала совочком и пела - она тогда пела обо всем, что видит.

– Мы пошли туда, где людей поменьше, чтобы… Мне не хотелось, чтобы на нас обращали внимание. И там была стая чаек, на песке. Я сказала: София, океан! Она бросила вперед совочек, и чайки взлетели. И полетели на нас.

Крылья хлопали вокруг, и на плече у Кэрол осталась белая капля птичьего дерьма, и она села на корточки, будто испугавшись, что чайки сейчас унесут их.

– София так и не подошла к океану. Чайки, шум волн, все это было слишком страшно для нее. Мне в голову не могло прийти – как можно бояться океана? Я взяла ее на руки и понесла вперед. Я зашла в воду, а она кричала и просила поставить ее на землю. Мы посидели еще час на берегу, подальше от воды, и она хныкала и просилась домой. Я подумала – завтра она все забудет. Но на следующий день было то же самое. Она не хотела купаться, не хотела играть на песке…

Кэрол почувствовала легкое прикосновение: Дэрил придвинулся к ней на сантиметр, и теперь их плечи были совсем рядом.

– Я не могла с этим смириться. Я мечтала об этом столько лет. Это должен был быть наш с ней идеальный отпуск. Мы должны были вернуться домой накупавшиеся, отдохнувшие… А вместо этого мы целый день сидели в номере, иногда гуляли по набережной, если волны не слишком шумели. И в последний день я просто затолкала ее в океан, знаешь. Подняла и отпустила уже в воде. И вода еле закрывала ее пальчики. Волны были такие небольшие, что трогали ее коленки и отступали. Она так хотела уйти… Я придерживала ее за спину. Вот я помню: она плачет и пятится, а я ее толкаю в спинку, вперед, чтобы поплавала. Когда мы вернулись в номер, она не могла говорить. Только хрипела, потому что сорвала голос.

Если Дэрил и понимал, к чему эта история, то никак себя не выдавал. Кэрол не могла вспомнить, чтобы он вообще когда-нибудь перебивал ее, а сейчас ей бы очень хотелось, чтобы он задал хоть один вопрос. Но Дэрил терпеливо ждал конца, а подводить мораль этой истории в одиночку было тяжелее всего.

– Дело в том, Дэрил, что я делала все это, потому что верила: я беспокоюсь о ней. Я хочу, чтобы у нее было счастливое детство, счастливые воспоминания.

Горло сдавило.

– Впихивала в нее это счастье насильно, не понимая, что делаю это только ради себя. Дэрил. Я знаю, что иногда я просто не могу остановиться. Даже если… если это касается кого-то, кто мне дорог. – И она странным движением поскребла его спину. – Прости, что тебе пришлось меня полтора раза убить. Прости, что…

– Два, – все-таки перебил он.

– А?

– Два раза.

– Я имела в виду – это же был ходячий.

– Это была ты. Ходячая.

– Хорошо. Два раза. И прости, что…

– Ладно.

– Дэрил, дай мне сказать.

– Ладно, все. Я понял.

– Дэрил. Это случилось.

– Хватит.

– Случилось не потому, что ты моя игрушка. Я так не думаю. Дэрил.

– Понял уже, что думать можешь чего угодно, пока прешь как танк.

Ударил ее же оружием. Чего еще ожидать от загнанного в угол Дэрила Диксона? Он скорее прыгнет в это озеро, чем разрешит ей произнести вслух хотя бы два слова про их вчерашнюю поездку. Разговор не клеился, и Кэрол на секунду подумала: надо уйти. Переждать день и начать сначала. Ах, черт, ведь Дэрил ничего не забудет…

– Как думаешь, – вдруг сказал Дэрил, – где настоящие наши?

– В смысле? – растерялась Кэрол.

– Рик, Мишонн… Где они?

Кэрол проследила за его взглядом. Рик и Мишонн, размахивая мусорными пакетами и смеясь, шли к машине, собираясь на свою каждодневную вылазку.

– Они на земле, – сам себе ответил Дэрил, – а мы нет.

Рик остановился и махнул Дэрилу. Дэрил не стал махать в ответ.

– Если это ад, – сказала Кэрол, – то самый скучный из всех.

– Что, – фыркнул Дэрил, – есть другие?

– Кто знает, Дэрил, кто знает.

– Что-то я не хочу проверять.

– Вот ничего ты не хочешь. Скучно, говорю же.

– Ага, ну извини, что со мной не повеселиться.

– Хватит дуться, Дэрил. Привыкай. Тебе со мной здесь вечность сидеть.

А он, похоже, был готов.

После вчерашнего прощания, странного, жесткого, похожего на конец всего, Дэрил не должен был и на метр подойти к ней. Кэрол была уверена: он бросится в лес рано утром, и месяц будет туда бегать, прежде чем осмелится, наконец, выйти и взглянуть ей в глаза.

Но Дэрил был тут. Сидел рядом, терпеливо выслушивал ее речи и, кажется, пытался не смотреть на ее слегка просвечивающую футболку.

Она представила себя его глазами. Растрепанная, в пижаме. Что, Дэрил? Что, кроме жалости и беспокойства, вызывает у тебя это зрелище? Когда ты перестал смотреть мне вслед как прежде? Сочиняя речь для Тобина, Кэрол успевала думать и об этом, почти обвиняя себя. Что она сделала не так и в какой момент? Дотронулась не так, как дотрагивается друг? Слишком долго смотрела в глаза - или, наоборот, слишком часто отводила взгляд?

Убереглась бы от этого, если бы вернулась во времени?

Захотела бы уберечься?

– Бандитка, – сказал Дэрил.

– Что?

Он показал на дорогу:

– Надо посидеть с маленькой бандиткой.

Карл, и правда, толкал коляску по тротуару, высматривая хоть кого-то, кто ему поможет. Кэрол застонала:

– Серьезно, Дэрил? Ты серьезно готов каждый день проживать по сценарию?

– А чем здесь еще заняться?

– И ты даже не сбежишь за оленями?

– Сбежишь тут. – Он посмотрел ей в глаза. – Приду – а ты опять убилась.

Морщинки. Ссадины. Ресницы. Какой родной. И какой далекий.

– Почему ты всегда приглядываешь за мной? – спросила Кэрол, с запозданием понимая, что не хочет слышать ответ. Их здесь двое таких – потерявшихся во времени, так что, если Дэрил вовсе не приглядывает за ней, а пытается не сойти с ума так же, как пыталась в первые дни она? Тянется к тому, кто понимает, во что они вляпались, и боится остаться один.

Дэрил искал ответ очень долго.

– Ты маленькая такая, – сказал он наконец.

– Я надеру тебе задницу.

– Ага. Ага-а.

Карл заметил их и явно прикидывал, как бы спуститься вниз с коляской. Кэрол застонала.

– Не хочу, – сказала она. – Хочу, чтобы это был наш день.

Схватила Дэрила за руку и повела за собой. Он шел, смешно сжимая и разжимая пальцы, словно не мог определиться, держит ли он ее в ответ.

– Привет, – обратилась к мальчику Кэрол. – Слушай, я знаю, “Звездные войны” с Энид - это важно. Только с Джудит я никак не могу посидеть. Иди к Розите, она сегодня не в настроении. Может, Джудит ее подбодрит?

Карл раскрыл рот:

– Откуда ты знаешь… Я… Мы не… При чем тут Энид!

И, покраснев, он бросился вверх по улице, толкая перед собой коляску, словно тележку на супермаркете во время распродажи. Кэрол двинулась к дому Дениз и Тары, не отпуская руку Дэрила.

– Че происходит-то? - буркнул он.

– Освобождаю расписание. Смотри и учись.

Кэрол постучала в дверь, и Дениз открыла, еще сонная.

– Привет, Дениз. Помощь с разбором лекарств нужна?

– Да-а-а, – зевнула Дениз и спохватилась: – Стоп, а откуда ты…

– Ты знала, что миссис Косби когда-то работала медсестрой? Уверяет, что во время войны, но не настолько она старая, господи боже. Позови ее, она скучает в одиночестве, с радостью тебе поможет.

– Оке-е-ей, – снова зевнула Дениз. – Ой, привет, Дэрил.

Но Дэрил уже летел вниз с крыльца: Кэрол не хотела останавливаться дольше, чем на минуту.

Рик и Мишонн неторопливо загружали воду и оружие в машину.

– Эй! – Кэрол подскочила к ним. – Рик, я в курсе, что у Джудит кончилось яблочное пюре. Ты знаешь, Эрик ведь делает отличное пюре. Дэрил, скажи.

– Гххх, – отозвался из-за ее спины Дэрил.

– Уверена, он будет рад помочь. Никто не ценит его кулинарные таланты. Вот увидишь, как он расцветет, серьезно. Удачи на вылазке. Если поедете по основной дороге чуть раньше – может, даже спасете чью-то жизнь.