*

— Маааа, ну где мои перчатки? — Сольвейг носилась по дому, перерывая всевозможные уголки, в которые могла засунуть злосчастный кусок брони. Поиски продолжались уже полчаса и метания бардессы порядком поднадоели всем обитателям дома. — Да не знаю я, — в который раз с досадой отвечала Тея, которая занималась приготовлением ужина. — Где ты их бросила, там и лежат. — Там нету… — вздохнула девушка. — Я уже обыскала всё… — Солли, вот они! — Юстиэль в кои-то веки подал голос из спальни. Откуда на верху комода оказались перчатки дочери, целитель не знал, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы пройтись по дому и размяться. И тут вдруг раздался стук в дверь.  — Разве мы ждём гостей?.. — тихо поинтересовался жрец и побрёл открывать. У него буквально упала челюсть, когда на пороге он увидел Шисея в полном офицерском облачении. В кои-то веки страж распутал и расчесал свою длиннющую алую гриву. В руке он сжимал свежий букет белусланских подснежников.  — Ши?  — Привет, Юс, — поздоровался он и неловко улыбнулся, — а…, а Сольвейг дома? Взгляд янтарных глаз упёрся в целителя. Шисей весь похолодел, сердце колотилось как шальное, но он старался не показывать этого. Юстиэль недоуменно изогнул брови, но отступил, пропуская стража в дом. — Дома, да… проходи, — целитель повернул голову вбок и крикнул в дом: — Солли! К тебе Шисей пришёл! — Аааа?.. — Сольвейг, застигнутая врасплох, озадаченно повернула голову в сторону отцовского голоса, — ко мне? Ой… Выглядела девушка более, чем расхлябанно. Спутанные волосы были скорее похожи на гнездо руфиллинов, тесёмка туники сползла, а ремень набедренников был полу-расстегнут, вдобавок на девушке была только одна перчатка.  — А мы разве договаривались куда-то пойти? — озадаченно переспросила бардесса, пытаясь поправить свой внешний вид, но потом поняла, что это всё равно бесполезно. Шисей переступил порог и уверенным шагом направился к младшей артистке. Ремешки на его сверкающем офицерском доспехе едва слышно поскрипывали. Юстиэль так и замер возле открытой двери, опираясь на косяк и наблюдая за происходящим.  — Солли, — начал страж и умолк. При взгляде в лицо девушки у него перехватило дыхание, а уверенность едва не испарилась, но потом он вспомнил пылкую тираду асмодианской целительницы, вздохнул и начал: — Я хочу, чтобы ты знала. Все годы, что мы провели вместе, сражаясь плечом к плечу, пробудили в моём сердце… — страж снова запнулся. Он никогда не был силён в произношении пылких речей. — Сольвейг, я люблю тебя. Эти слова оказались сложнее, чем десяток вылазок в Эншар. Шисей протянул бардессе букет подснежников и преданно уставился на неё, растрёпанную, но невообразимо прекрасную в его глазах. Девушка хватанула ртом воздух и затравленно оглянулась по сторонам. — Шисей, я… — на её лице было написано крайнее замешательство и непонимание ситуации. — Это что, шутка такая? Что вообще происходит… Запустив пятерню в волосы, Сольвейг несколько мгновений пялилась на протянутый букет. — Спасибо, конечно, только…ну…как я не… — дочь Теи была так же прямолинейна как сама она в молодости, потому заявила в лоб: — Не представляю тебя своим парнем. Ты мне всегда был просто другом… Шисею показалось, что его сердце сделало один удар и застряло в рёбрах. Все те разговоры и советы, полученные от асмодиан, осыпались бесполезными осколками. «Просто… друг…» Страж непроизвольно стиснул неповинные цветы и опустил руку с ними. Вместе с ними померк и взгляд латника. — П-прости, не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он и неловко улыбнулся, не зная, куда деть взгляд. Захотелось буквально провалиться сквозь землю. — Пойдём, поболтаем, — из оцепенения вырвал голос Юстиэля. Шокированный целитель довольно резво доковылял от двери до дочери и воина и ухватил того за плечо. Невзирая на состояние, пальцы крепко вцепились в латы и потянули Шисея на крыльцо. Страж не сопротивлялся. Когда захлопнулась дверь, отрезая его и Юстиэля от Сольвейг, на крыльцо плюхнулся брошенный букет подснежников. — Ты совсем офонарел?! Шисей, она моя дочь! — тотчас вспыхнул целитель, смерив подавленного стража суровым взглядом. — Я за неё горло перегрызу. И тебе в том числе, ты понял меня?! Тихо стукнула брошенная трость, Юстиэль обеими руками вцепился в нагрудник Шисея и встряхнул того, что было сил. — Юс, я… — вздохнул страж, равнодушно глядя в пылающие гневом глаза друга. Сейчас он не испытывал ничего, только тоску и какую-то безнадёжность, как будто весь мир взяла и скомкала изящная ручка, облачённая в тканую перчатку.  — Что ты?! Позарился на мою дочку, мою Солли! — кулак Юстиэля вмазался в челюсть Шисея. Страж отшатнулся, ощутив на языке металлический привкус крови. — Вон отсюда! В глазах целителя заплясали заряды молний, хотя жрецы до сих пор ставили под запрет использование магии. Но поступок гостя буквально вывел того из себя. Шисей неловко попятился, спускаясь по ступеням крыльца. А затем развернулся и очень быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь. Юстиэль долго смотрел ему вслед, тяжело привалившись к стене дома. Заряд магических молний погас, оставив после себя жуткую слабость на грани головокружения. В груди всё ещё клокотал гнев. Букет подснежников так и остался валяться на крыльце. Опомнившаяся Сольвейг выскочила из дома, когда всё уже было кончено.  — Пап, ты чего, — укоризненно глянула она на Юстиэля, поддерживая под руку, — тебе же нельзя магией пользоваться. Да и не стоит оно того, вы же друзья. Ну подумаешь, блажь нашла…как нашла, так и уйдёт, придумал, из-за чего ругаться. Нам с ним ещё обитель Акхаля покорять, не забывай. — Что тут произошло? — Алетейя вышла из кухни на шум. Всего пылкого разговора она не услышала, увлечённая мытьем посуды и шумом воды. — Это тут откуда? Старшая бардесса подобрала несчастный букет и неодобрительно глянула на Юстиэля. — Объяснись.  — Ерунда, — фыркнул целитель после тяжёлого вздоха. На душе стало гадко, да и после даже такого минимального эфирного выброса дрожали колени и ослабла спина. Хмурый взгляд Юстиэля скользнул по Сольвейг, потом обратился к супруге, упёрся в «веник» в её руке. — Выброси это на помойку. Кое-как подняв свою трость, он опёрся на неё и зло заявил: — Если друг, то должен знать, где начинаются и заканчиваются рамки дозволенного. «Пришёл Сольвейг в любви признаваться, — мысленный импульс коснулся разума Теи. Даже в нём прекрасно ощущался гнев, хотя Юстиэль и старался взять себя в руки в присутствии жены и дочери. — Совсем с катушек слетел. Он же мой ровесник, Тея! Да и оборотень, к тому же». — Хм… Цветы ни в чём не виноваты, — Алетейя подхватила Юстиэля под вторую руку, а сам букет протянул дочери. — Держи. Распоряжайся как хочешь.  — Да что вы из этого устроили, — пробурчала девушка, но всё же взяла подснежники. Они и в самом деле были очень красивые, чтобы просто так выбросить. «Юс, если ты думаешь, что твоя дочь девственница — рекомендую снять розовые очки… не забывай, что она уже взрослая, и даэв. И тот факт, что у неё нет отношений ни с кем, ещё ничего не значит. А если ты будешь так бросаться на каждого её ухажера, то она весь век с нами и проживет. Тебе не стыдно, лишать своего ребёнка личной жизни?» Заведя целителя в дом, Тея усадила его на диван. «Подумаешь, ровесник… Зато он надежный. В вечности границы возраста стираются. Адонис вот вообще старше нас всех, а выглядит…» Несколько секунд Юстиэль сильно походил на грозовую тучу. Скрестив руки на груди, он хмуро смотрел на Тею и не отводил взгляда к потолку по своему обыкновению. «Он служил со мной на Эскадроне, — наконец, заговорил целитель, — я прекрасно знаю, на ЧТО способен наш надёжный кавалер». Договорив, целитель отвернулся. Это был один из немногих случаев, когда он считал себя абсолютно правым и оправдываться за своё поведение не собирался.

*

— Кончились каникулы, — вздохнул Корунд, показываясь на пороге гостиной. Брюки он кое-как застегнул, а вот со шнуровкой дублета одной рукой не сладил. — Берк жаждет со мной повидаться… соскучился. Рыжий криво ухмыльнулся, хотя ему было ох как не по себе представать в резиденции легиона в подобном виде.  — Я… не думаю, что это недолго, — подытожил он.  — Иди сюда, я тебя в нормальный вид приведу, — Хаора строго глянула на следопыта и вопреки словам подошла сама. Ловкие пальцы с легкостью затянули шнуровку, огладили плечи следопыта, стряхивая невидимые пылинки и одновременно успокаивая. — Ну вот другое дело, теперь выглядишь прилично. Пока ты там занимаешься своими делами, я ужин приготовлю. Что хочешь больше, запеченого муто или жареную куроа? — Муто, — без раздумий ответил Корунд и на смену ехидному оскалу, маскирующему страх и волнение, пришла мягкая улыбка. — Спасибо, кошка… Забота и прикосновения Хаоры в который раз вернули его шаткий мир с головы на ноги. «Благослови его покровители…» — мысленно выдохнула Хаора, провожая рыжего взглядом. Она промолчала, просто не могла сказать ему, что в нынешнем состоянии он никому не будет нужен на службе. И теперь корила себя за своё молчание, ведь там, в штабе, ему скажут об это гораздо грубее. Но ничего уже изменить нельзя, Корунд ушёл, а жрице оставалось только пойти на кухню и заняться готовкой. Заодно подготовить выпивку, её явно потребуется много, для успокоения… Не теряя времени, Рыжий отправился в Фернон, а там через пару порталов его глазам предстала резиденция легиона. Косые взгляды и шепотки легионеров он старался не замечать. В итоге убийца взлетел по ступеням на второй этаж и по привычке без стука толкнул двери кабинета Берка. Гладиатор сидел за письменным столом и постукивал кончиками когтей по нему. — О… — пристальный взгляд вцепился в вошедшего следопыта. — Так значит это правда, — сквозь зубы процедил Берк, — ты теперь калека. Легат испытующе уставился на Рыжего. Тот выдержал взгляд и хмыкнул в ответ: — Даже с одной рукой я ещё на многое способен. Берк ухмыльнулся и кивнул в сторону. Из Теней соткался молодой следопыт. В руках юнца поблескивали чарами паралича два кинжала. — Докажи, — улыбнулся Берк. Корунд вытащил из ножен на бедре кинжал и позволил юнцу первым начать атаку. Пусть в силу опыта Рыжий мог предугадать большинство маневров и выпадов, защищаться и атаковать одной рукой получалось плохо. За долгие пять минут он уложил мальчишку на лопатки, но сам поплатился изрезанным на груди и животе дублетом и длинной ссадиной на скуле. Сбитое дыхание мешало держать привычную горделивую осанку. Корунд ссутулился, тяжело дыша. — Рыжий… — начал Берк и встал из-за стола, захватив прислонённое к нему копьё. — Это воин 7-го ранга… Неожиданный удар древком в живот согнул убийцу пополам. Следующий был в челюсть, он зажёг перед глазами яркие огоньки и лишил равновесия. В прошлом Рыжий легко бы избежал этих нападок, а теперь завершающий пинок легата отправил его на лопатки рядом с мальчишкой. В горло упёрлось острие копья. — В настоящем бою ты не продержишься и пяти минут, — с презрением произнес Берк и кивнул мальчишке-следопыту. Тот ловко вскочил на ноги. — Мне не нужен немощный калека в легионе. Кинжал юнца легко срезал нашивки с эмблемой легиона с дублета Корунда. А тот лежал не двигаясь, чувствуя помимо копья ещё колючий ком, сдавивший горло, и противную резь в глазах. Это был первый случай, когда Корунд не выдержал взгляда Берка и отвёл глаза. Вскоре после этого понурый калека покинул резиденцию своего бывшего легиона. К моменту возвращения следопыта на столе уже стояли тарелки, а в воздухе витал аромат запечённого мяса. Посреди стола возвышалось две бутылки виски — одной явно не хватит — а рядом с тарелками приютились квадратные низкие стаканы. Заслышав шум на улице, Хаора подскочила к двери. Девушка не стала задавать ни каких вопросов, всё было и так понятно по лицу следопыта. Целительница молча обняла его, стараясь утешить, а потом повела к столу. Полный бокал виски был почти насильно всучен в руку Корунда и только тогда жрица начала говорить: — Я заставлю его жрать землю, — тихо, но очень мрачно произнесла Хаора, — обещаю. Рыжий и в самом деле выглядел крайне подавленным. Даже на объятия Хаоры, которых так жаждал, он практически не отреагировал, не попытался обнять её в ответ и крепче прижать к себе хотя бы одной рукой. Всё походило на то, как будто к целительнице после визита к легату вернулась кукла некогда живого асмодианина. Словно Берк вместе с нашивками срезал и кусок души убийцы. А когда он опомнился и поднял взгляд на Хаору, то не нужен был дар целительницы душ, чтобы почувствовать состояние. Такой пустой взгляд бывал разве что у старых игрушек, выброшенных и оставленных «доживать» свой век на помойке. Корунд молчал, ожидая пока колючий ком из горла переместится ниже и позволит ему говорить. — Я сам во всём виноват, — холодно и почти безразлично проговорил он, хотя внутри бушевала настоящая буря, поднимавшая желание орать до хрипа и крушить всё вокруг. Она же окрашивала ауру даэва яркими оранжевыми и алыми росчерками. Но выдержке Корунда можно было только позавидовать. Он взял стакан и в один миг осушил его на две трети. Отдышался и прикончил остаток, поставив стекляшку на стол. — Мы найдём способ это исправить, — уверенно произнесла девушка, садясь рядом, — я уверена. Как нельзя кстати был этот юношеский максимализм, от которого целительница в силу юных лет ещё не избавилась. Она могла бы проникнуть в сознание рыжего, выправить его эмоциональный фон, но… Хаора считала, что так будет нечестно по отношению к нему в первую очередь. Они должны справиться справиться с этим, а не избегать. Рыжий кивнул и улыбнулся Хаоре, хотя в глубине глаз и осталась неясная тень. Убийца склонил голову набок и посмотрел на жрицу с нескрываемой нежностью. То ли алкоголь уже ударил в голову, то ли эмоциональный шок дал о себе знать. «И я уже знаю этот способ», — не меняя выражения лица, подумал Корунд и вспомнил о собранной сумке. Оставшись без должности в легионе и элементарного заработка теперь он повиснет на шее юной жрицы тяжёлым бесполезным якорем. А такого остатки гордости следопыту не позволяли. — Конечно, — вслух отозвался он, — а пока… наливай ещё. Корунд протянул руку и тренькнул когтями по пустому стакану. Для начала хотелось напиться и успокоиться. Целительница кивнула и вновь наполнила бокал Корунда янтарной обжигающей жидкостью. — Можно упиться до потери сознания, — хмыкнула Хаора, отставив бутылку и опрокинув в себя половину своего стакана, — а потом пойти и поджечь логово этих придурков и зазнаек…ууу, как же я терпеть не могу легионы… Девушка подвинула ближе к убийце его тарелку. — Кушай, всё, как ты заказывал. После половины второго стакана взгляд убийцы помутнел. Корунд мысленно отметил, что осталось только тупая ноющая боль в глубине груди. «Это безнадёга, придурок, поделом тебе», — едко хмыкнул внутренний голос. Рыжий посмотрел на еду, потом на озвучившую кровожадное предложение Хаору. Терять её снова не хотелось едва не до скрипа зубов, но… тревожить своими мыслями жрицу следопыт не хотел, потому постарался затолкать все эмоции поглубже в себя. Теперь он выглядел подвыпившим и расслабленным. Глядя на Хаору, Корунд коротко рассмеялся и выдохнул: — Я бы не хотел смотреть на тебя сквозь прутья решётки где-нибудь в Храме Правосудия, кошка. Качнув головой, он чуть склонился к тарелке и втянул аромат запечённой птицы. Желудок заворчал в предвкушении, есть действительно хотелось. — Как пахнет вкусно, — восторженно признался следопыт и принялся за еду. Постепенно тарелка пустела. Теперь о себе стала напоминать вредная привычка. Как только Рыжий утолил голод, пьяному разуму захотелось табака. — Рада, что тебе нравится, — улыбнулась Хаора, уплетая свою порцию. Еда кончилась довольно быстро и жрица откинулась на спинку стула, задумчиво глядя в потолок. — Эх, покурить бы…, а у меня как назло сигареты кончились. Целительница оказалась не лучше убийцы в плане ведения правильного образа жизни. — Пойдём покурим, — согласно кивнул Рыжий, — у меня есть… были то есть. Убийца осмотрелся, припоминая, куда кинул порезанный в дуэли дублет. Он понадеялся, что из карманов ничего не выпало. Доспех обнаружился в прихожей, по пути до которой Корунда слегка качнуло в сторону. «Тихо-тихо, — даже внутренний голос звучал как-то мутно, заплетался. — Ты ж не упадёшь с пары стаканов». — Ооо… гуляем! — порывшись в карманах, один из которых остался цел, Рыжий выудил портсигар. — Ты только оденься потеплее. Там мой плащ был где-то… а, вот и он. — Не хочу, — мотнула головой Хаора, — мне не холодно, я же выпила… Девушка ухватила с собой непочатую бутылку виски и вышла на порог. Мороз мгновенно вцепился в светлую кожу, но целительнице было всё равно, под действием виски она этого попросту не ощущала. — Делись… — жрица протянула руку следопыту, — будем гробить здоровье. Корунд вручил жрице папиросу, вторую при этом зажав зубами. Портсигар отправился в карман штанов. А затем он сдёрнул плащ, который бросил себе поперёк плеч ещё в прихожей, и неловко накрыл им Хаору едва не с головой. При этом захмелевший следопыт наигранно-сурово зыркнул на девушку сверху вниз и выдал со знанием дела: — Не хватало ещё потом сопли на кулак мотать. Странно как-то прозвучало, до жути знакомо. Рыжий тряхнул головой и вытащил из второго кармана огниво. Сладить с ним одной рукой было выше умений убийцы, потому эту вещицу он тоже протянул Хаоре. — Ой-ой-ой, — передразнила его целительница, но всё же возражать не стала, не желая ещё больше нервировать Корунда. Тихо чиркнуло огниво, высекая искры. Хаора прикурила свою папиросу, а потом помогла Рыжему. Первая затяжка заставила слегка закашляться, но дальше дело пошло лучше. — Давненько я этим не баловалась, — задумчиво произнесла жрица, глядя на тлеющий конец папиросы, от которой вверх вился дымок. — Обычно целители читают нотации о том, насколько это вредно, — заметил Корунд и облокотился на перила крыльца. Морозный воздух забирался под рубашку и приятно ерошил загривок, отчего огненная стихия лениво шевелилась в груди, чуть подсвечивая оранжевые глаза убийцы. И тут ветер донёс едва слышимый, очень далёкий вой. Рыжий нахмурился. Волков в окрестностях уже давно не водилось. — Почудилось, наверное, — пробормотал следопыт и нахмурился. Спустя некоторое время вой повторился. — Кошка, ты это тоже слышишь? Убийца сделал глубокую затяжку и закашлял на выдохе, зверь завыл снова, ещё ближе. Двигался он явно очень быстро. — Мне тоже читали, — с улыбкой отозвалась девушка. А потом настороженно прислушалась, когда Корунд обратил её внимание на резкий звук, вклинившийся в обычную тишину. — Слышу… что это? Хаора даже опустила папиросу и стала оглядываться по сторонам, пытаясь выискать его источник. Но таким чутким слухом, как убийца, она не обладала, потому её взгляд очень быстро снова упёрся в Рыжего. Когда всё в очередной раз стихло, Корунд пожал плечами и докурил остаток папиросы, отправив окурок в банку. При этом он то и дело косил взгляд в сторону леса, там определённо что-то было. И наконец, из заснеженных зарослей кубарем выкатился дикий заяц. Зверёк даже не отряхнулся и опрометью бросился к крыльцу, где стояла парочка даэвов. Они, по всей видимости, казались ему меньшей угрозой. А мгновениями позже следом за ним сквозь кусты продрался здоровенный волк. Его морда уже была заляпана кровью. То ли белку поймал, то ли загрыз кого покрупнее. Добыча ушла, а волк вскинул морду к небу, залившись протяжным воем. Как будто от этого несчастного зайца зависела его жизнь. — Шисей?! — Корунд удивлённо вскинул брови и выпрямился. Эта псина была ему балаурски знакома. Зверь уставился на даэвов впереди себя и поначалу зарычал. Он как будто был не в себе. Шерсть на загривке так и стояла дыбом. «Какой-то он странный сегодня, — мысленно шепнул Хаоре Рыжий и шагнул к ступенькам, инстинктивно отгораживая жрицу собой. — Постой за мной пока что… » «Что могло случиться на за несколько часов? — недоуменно спросила у Корунда девушка, а потом её поразила внезапная догадка, — провалилось… видимо, ничего у него не выгорело с признания…» — Шисей! — Хаора осторожно выглянула из-за плеча следопыта, а потом, помедлив, шагнула навстречу зверю, приседая на корточки перед ним. — Мне жаль… — Хаора, осторожно… — Корунд протянул руку в сторону жрицы, предостерегая от необдуманного поступка. Пусть элиец и стал другом, а его волчья ипостась нашла общий язык с Рыжим, сейчас он выглядел чрезвычайно опасно. Шисей прижал уши и продолжил рычать, вздёргивая верхнюю губу. Замерший позади Хаоры убийца знал, что успеет опередить бросок зверя, если таковой будет. Но балауры дери, до чего Корунду не хотелось проливать кровь этого существа. Однако волк вдруг вздохнул как-то совсем по-человечьи, перестал рычать и прижал уши. Медленно переставляя лапы, он преодолел расстояние до Хаоры и положил огромную голову ей на плечо. — Псина… — даже Корунда проняло от этой картины. Он аккуратно подошёл к ступеням и сел на верхнюю, поняв, что жрице ничего не угрожает. Хаора осторожно подняла руку и погладила Шисея за ухом, тихо вздохнув. — Эх… ну не печалься так, с первого раза редко что складывается… давай превращайся обратно в даэва, да пойдём пить. У нас ещё есть бутылка виски. И печёный муто. Ну, Шисей, не дрейфь. Выше нос, и всё такое. Женщина сродни крепости, и не всегда получается взять её быстрым штурмом. Главное — не сдаваться, и всё получится. Шисей глухо зарычал, рывком отстранившись, и снова ощетинился. Рыжий напрягся и коснулся рукой ступени, на которой сидел. Он был готов в любой момент броситься на волка, если тот совсем слетит с катушек. Поведение зверя было совершенно непредсказуемым. Тот замотал головой, едва не рискуя расстаться с ушами от такой тряски, завертелся волчком, а в итоге снова вскинул морду к небу и завыл. Судя по всему, ему было почти так же паршиво, как и Корунду получасом ранее. — Может ещё покурим? — вдруг предложил убийца и положил на ступеньку сбоку от себя раскрытый портсигар. Шисей затих и поочерёдно посмотрел то на Хаору, то на Корунда. В его глазах бесновалась бессильная злость, подстёгиваемая полученным отказом и ударом по физиономии. И наконец, волк вздрогнул, растянувшись на снегу. Заскулил, изгибаясь всем телом. «Ох, лучше не смотри, не очень приятное зрелище», — предупредил Корунд, сам искоса и сквозь прищур наблюдая за метаморфозами. При этом убийца решил подняться с нагретой ступеньки и захватить из дома ещё один плащ для элийца. «Я и не такое видела, рыжий», — отозвалась Хаора, но всё же отвела взгляд. Ей не было противно, но она считала невежливым пялиться на такой…личный…процесс. Потому внимания целительницы удостоились порхающие снежинки и виднеющийся вдалеке купол Белуслана. Когда всё было кончено, жрица дождалась, пока убийца вручит Шисею плащ, и тот в него завернётся, и только потом прямо посмотрела на латника. — Будешь? — Хаора протянула ему бутылку виски. Страж выглядел крайне паршиво. Вместо добродушной улыбки и блестящего азартом взгляда была угрюмая физиономия с разбитой губой. Даже обретя человеческий облик, смотрел он как-то волком, словно исподлобья. И дрожал, несмотря на меховой плащ, то ли от холода, то ли ещё от чего. Он торопливо кивнул и ухватил протянутую бутылку. Первый глоток обжёг ссадину на губе, а второй уже приятно помутил мысли. — Ничего не вышло, — тихо и угрюмо пояснил он.Теперь настал черёд Рыжего протягивать элийцу «полезную» для здоровья вещь. Шисей не отказался и от папиросы. — Она…категорично отказала? — осторожно спросила девушка. — Надо ссадину продезинфицировать на всякий случай. Её рук дело? Никогда бы не подумала, что у девушки может быть такая тяжелая рука… Хаора поднялась, намереваясь сходить в дом за раствором аделлы. — Это бил её отец, — ответил Шисей, перебираясь со снега на крыльцо. На деревянном полу стоять было не так холодно. — Юстиэль. От озвученного имени Рыжего заметно передёрнуло. Он торопливо поднялся, захватив с пола свой портсигар. — Он хороший даэв, Корунд, — вздохнул страж и сунул окурок в жестяную банку. — Просто… до сих пор помнит Эскадрон, хоть и было это много лет назад. А она его дочка… Дай ещё. Убийца протянул Шисею и курево, и огниво. Воин снова закурил, кутаясь в плащ. Белусланский мороз безжалостно кусал смуглую кожу, но белокрылый старался не обращать внимания. Хаора покачала головой. Юстиэля она «помнила» довольно смутно, так как в этой жизни светловолосого целителя она видела всего-то пару раз и каждый из этих разов ей было не до памяти прошлой жизни. Но образ добродушного даэва мало вязался со следом на коже латника. — Мда… как хорошо, что мои родители живут далеко от меня и не лезут в мою личную жизнь… Ши, но ведь он знает тебя сейчас? Какая разница, что было раньше? Важно то, что есть сейчас. Прошлое нужно уметь отпускать. — Я делал много чего такого, за что сейчас бывает стыдно…, но дракан подери! — Шисей повысил голос. — Мы все тогда были бандой головорезов. И Юс не исключение. Только вот… только видимо не всем удалось смыть с себя это клеймо в новой жизни. Страж низко опустил голову и зажмурился. В его памяти наиболее ярким был вовсе не удар Юстиэля, а выражение лица Сольвейг. — Ну, а Солли, она считает меня просто другом, — продолжил Шисей, подняв голову и натянуто улыбнувшись. — И никем иным. Представляете, как нелепо я выглядел там в своих латах и с букетом? Страж тихо и невесело рассмеялся. — Шалфей… — даже собственные заботы вдруг ушли куда-то на второй план при виде подавленного, но старающегося улыбаться элийца. Корунд осторожно коснулся его плеча когтистой ладонью. — Она же совсем зелёная девчонка, может не всё так плохо, обдумает и поменяет мнение. Шисей пожал плечами, выпустив в воздух очередную струйку дыма. — Ну, — Хаора философски пожала плечами. — Друг это лучше, чем никто. Ну, а из друга вполне себе можно вырасти в нечто большее… Целительница плюхнулась рядом, задумчиво глядя куда-то вдаль. — Отношения — это всегда сложно. И тяжело. И больно. Мы не приходим друг к другу идеальными, совпадающими во всём, а притираемся. Но сдаваться нельзя, если ты её действительно любишь. Шисей даже забыл о тлеющей папиросе, пока слушал речь жрицы. Только когда окурок обжёг пальцы, страж пришёл в себя и торопливо сунул его в жестяную банку. Трудно сказать, какой эффект возымели слова Хаоры, но выражение лица элийца ничуть не переменилось, оставшись таким же тоскливо-отрешённым. — Зря ты так, — вклинился Корунд, — Кошка права, нельзя сдаваться. Отшила? А ты будь настойчив, уделяй ей внимание и подарки дари, ну там… ээ… что у вас, белокрылых, девчонки любят? Рыжий устремил невинный взгляд к небу, мол, он-то без понятия. Шисей покачал головой, рассматривая снег перед крыльцом — весь в волчьих следах. — А вам… сторожевой пёс не нужен? — вдруг спросил страж. — Не хочу я в Элиос, стыдно возвращаться. — Что?.. — Хаора недоуменно хлопнула глазами, а потом, когда до неё окончательно дошел смысл сказанных стражем слов, нахмурилась. — Обалдел что ли? Ты, конечно, можешь пожить у меня…ннну…с недельку-две…, но не больше! Но брось этот идиотизм! Тоже мне, придумал, возвращаться ему стыдно. От признаний в любви не умирают, и заставлять девушку волноваться за свою судьбу, а раз ты ей друг, то она будет волноваться, — это очень херовая идея, уж поверь мне. Я бы за такое при встрече по ебалу надавала. Корунд тихо фыркнул в кулак, пряча смех. А Шисей, судя по всему, ухватил из всей речи только то, что хотел услышать. — Хорошо, спасибо, — кивнул страж и приложился к бутылке, врученной ему ещё в самом начале встречи. В голове поднялся приятный шум, почти способный заглушить остальные тревоги. — Я обещаю не выть ночью… ну, постараюсь. После этого элиец аккуратно поставил бутылку на ступени, а сам снова спустился на снег. Теперь он умел перекидываться по собственному желанию, потому выданный Корундом плащ осел на притоптанный снег, укрыв собой волка, в которого превратился страж. — Не благодари… — флегматично отозвался убийца, когда зверь в зубах принёс ему вещь. Теперь асмодиане обзавелись опасным сторожем, который свернулся на крыльце чуть в стороне от входной двери и спрятал нос в пушистом хвосте, изредка подёргивая ушами. «Ши… прости, я погорячился», — зов Юстиэля ударился в ментальную стенку, которая всегда вырастала, когда Шисей выпускал на волю своего волка. Теперь она была укреплена ещё и нежеланием выходить на связь со стороны стража. «Шисей? Пожалуйста, отзовись», — очень скоро все реплики оставшегося в Элиосе целителя стали невнятным гулом. Волк-Шисей закрыл глаза и позволил даэвскому сознанию отключиться, уступив место зверю. — Он там так и будет? — иногда Хаора тревожно выглядывала за окно, глядя на волка, лежащего в снегу. Девушка исправно кормила зверя мясом, стараясь отогнать от себя чувство неправильности происходящего. Корунд в такие моменты пожимал плечами, ему хватало и своих забот. А целительница отпускала занавеску и украдкой вздыхала. Хотелось выписать Шисею хорошего пинка, чтобы встал, отряхнулся и пошел разбираться со своей любовью в Элиос, а не изображал меховую подстилку и собачку. Но пока что так поступить не позволяла совесть. А на солнечной стороне Атреи всё семейство было озадачено исчезновением стража. Сольвейг ходила мрачная, на попытки поговорить огрызалась и запиралась в своей комнате. Девушке было не по себе, она чувствовала себя отчасти виноватой за происходящее. Шисей и не думал принимать человеческое обличье. Асмодианка Хаора кормила, изредка поглаживала, а большего зверю и не хотелось. В кои-то веки тревожные мысли улеглись, просто растворились в снежных прогулках и охоте на редких хищников, забредавших слишком близко к дому асмодиан. Только во сне оборотень вздрагивал и глухо порыкивал, будто совесть принималась грызть своего хозяина изнутри. Однажды посреди ночи его беспокойный сон был прерван. Дверь дома чуть приоткрылась и бесшумно закрылась. Волк склонил голову вбок и принюхался. Корунд под покровом маскировки выскользнул на крыльцо. На плече убийца нёс небольшую сумку, в которую затолкал покромсанный дублет и большую горбушку хлеба. На бедре привычной тяжестью висели ножны с кинжалом. — Эй, пусти, — зашипел следопыт, когда зубы волка ухватили его штанину, таким незамысловатым образом выдернув из маскировки. Шисей тихо зарычал. Асмодианин вздохнул и присел перед ним на корточки. — Слушай… — тихо начал он. Разговор с волком Корунда совсем не смущал. — Пойми, у неё вся жизнь впереди, она молодая, талантливая и…, а я, ну, ты и сам видишь. Не по пути нам, псина, как бы больно это ни было. Но я не потащу Хаору за собой на дно. Волк выслушал признание Корунда и разжал челюсти, выпустив штанину того. — Может ещё свидимся, — в своей манере ухмыльнулся Рыжий и потрепал зверя по холке. — Я оставил ей записку, а ты меня не видел. Не выдавай меня, Шалфей. Зверь недовольно фыркнул, а даэв выпрямился и снова скользнул под покров Теней. Теперь он не оставлял следов на снегу. Только очень хорошая ищейка сможет найти его. Шисей проводил Рыжего взглядом и снова положил морду на лапы, погружаясь в сон. На утро целительница проснулась и не обнаружила привычного присутствия чужой ауры. — Рыжий?.. — сонно моргая, девушка предположила, что убийцу опять понесло на прогулку, но на всякий случай обошла все комнаты. Взгляд натолкнулся на кусок пергамента, заботливо уложенный на комод. — Это ещё что за херня, тут этого не было… Развернув его, жрица коротко пробежалась взглядом по строчкам. «Корунд! — глаза вспыхнули алым огнем, показывая крайнюю степень гнева. — Где бы ты ни был, немедленно возвращайся!» Эфирный зов улетел куда-то в пространство. Краем сознания убийца слышал зов. В тот момент он проклял себя за слабость, что решил оставить ментальную связь, надеясь ещё раз услышать голос Хаоры. В лицо ударил порыв ледяного ветра, заставляя Рыжего вернуться к реальности. Он усилием воли выстроил глухую стену, чтобы больше не слышать ничей зов. Он провёл в пути уже несколько часов, и если поначалу идея забраться повыше в горы казалась не такой уж и плохой, то теперь Корунд начал сомневаться в своих силах. Однако он помнил, что там на пике среди снегов была маленькая пещера подальше от любопытных глаз. Выждать время, погреться, потом можно будет слетать в Морхейм или Альтгард. В маленьких крепостях должна найтись работа даже для калеки. А Шисей дрых как ни в чём ни бывало. Правда он переместился с крыльца на снег. То ли волку стало жарко, то ли ещё что. — Шисей! — девушка выскочила на крыльцо едва одетой, — Где он? Куда он ушел? Ты должен был его видеть! Мороз вцепился в светлую кожу, нещадно терзая её, но целительница даже не обращала внимания на такие мелочи. Горящие гневом зеленые глаза, в отсветах красного казавшиеся оранжевыми, впились в зверя, словно Хаора хотела прожечь в нем дыру. Волк встрепенулся, шерсть на его загривке встала дыбом, но он не рычал. Склонив голову набок, он издал очень тихий скулящий звук и виновато посмотрел на Хаору.