– Где они, где они, где они, где они, – не переставая повторял он.

– Не плачь, милый! – стала утешать мальчика Полина. Она обняла его, прижала к себе и стала гладить по белокурой голове. – Они вернутся, обязательно вернутся! Давай готовить ужин, мама с бабушкой приедут, и мы все вместе поедим.

Девочка залила крупу водой и поставила на огонь. Она многому научилась у бабушки и, наверное, смогла бы вести хозяйство самостоятельно, обеспечивая питанием себя и брата.

Володя принес карандаши и бумагу, пристроился за столом и стал рисовать. Сначала он захотел изобразить реку и теплоход, на котором они поплывут в круиз. Но почему-то вместо этого у него получалось какое-то поле битвы с взрывами, дымами, схематичными фигурками бегущих людей.

Полина еще несколько раз набрала номера телефонов мамы и бабушки, но результат был такой же, как и раньше. Она с трудом сдерживалась от слез, все время думая о том, как ее плач отразится на брате. Но, в конце концов, девочка не выдержала, слезы прорвали искусственно созданную ею плотину и полились в два бурных ручья по щекам. Во весь голос сразу же заревел и Володя. Они снова обнялись и громко заплакали. На какое-то время от слез их отвлек стук крышки на кастрюле, где варилась гречка. Полина убавила огонь и зарыдала с новой силой.

Они плакали до изнеможения, уже не хотелось сварившейся и даже немного подгоревшей каши, не было желания ни рисовать, ни читать, ни смотреть телевизор. Все в душах детей заполнила безутешная, щемящая тоска, у которой не было ни конца, ни края.

В какой-то момент Полина, снова почувствовавшая себя старшей, отвела Володю на диван, где дети, продолжая утирать слезы, незаметно уснули.

Утром никто не подошел к сестре и брату, чтобы ласково разбудить их, поцеловать. Так всегда делали мама и бабушка, и каждое утро от этого становилось радостным. Да и называли старшие Ульяновы детей только нежными именами: Полюшка и Володюшка.

Первым проснулся Володя. Он сразу же побежал в спальню, где обычно коротали ночи мама и ее дети. Там никого не было. Пустой оказалась и маленькая комнатка бабушки. Мальчик обошел всю квартиру, но тщетно: никаких следов присутствия родных. Он вернулся в гостиную и стал тормошить сестру:

– Полечка, вставай! Они потерялись!– последнее слово показалось ему наиболее уместным.

Полина сразу же поднялась. Какое-то время она пыталась убедить себя, что потеря близких людей – это всего лишь жуткий сон, не имеющий ничего общего с действительностью. Но постепенно до нее дошел смысл слов брата, она как-то обмякла, вдруг осознав, что случилось что-то страшное. Девочка даже боялась думать о том, что конкретно могло произойти с их родными.

– О господи, что же теперь будет? – она выдохнула так, как это сделала бы бабушка.

– Нам надо их найти! – неожиданно твердо произнес Володя.

Полина в душе согласилась с ним, но никак не могла придумать, что же им надо делать. К сожалению, их семья вела довольно замкнутый образ жизни, поэтому девочка даже не знала, можно ли обратиться к кому-то из соседей. Да и что они могут сказать о тех, с кем только здороваются в лифте или у подъезда?

«Надо позвонить в полицию!» – наконец решила она и поделилась этой мыслью с братом.

– Конечно! – сказал он. – Они должны нам помочь!

Но Полина боялась, что в полиции ее никто не станет слушать, мало ли детей балуется, придумывая всякие истории. Бабушка рассказывала ей, как родителей наказали за шалости детей, позвонивших в участок и сообщивших о том, что их школа заминирована. Может, и сейчас полицейские ее для начала просто отчитают, а потом еще и оштрафуют маму, да и в школе расскажут о ее проделке.

Она долго не решалась подойти к телефону, хотя Володя жалобно просил ее об этом и даже сам хотел позвонить, но не знал номера.

Время шло, дети проголодались и решили поесть. Гречневая каша пришлась как нельзя кстати, ее Полина дополнила вареными сосисками и огурцами – каждый она разрезала пополам, посолила и потерла половинки друг о друга.

Еда прибавила им сил и решимости начать поиски пропавших родных. Сестра подошла к телефону, набрала цифры 102 и с замиранием сердца стала ждать, когда гудки сменит голос.

– Дежурный слушает! – вырвалось из трубки. У Полины чуть сердце не вырвалось из груди, она не могла не то, что говорить, но даже дышать.

Наконец, после того, как дежурный предложил хоть что-нибудь сказать, девочка тоненько пролепетала:

– У нас пропали… – тут ее голос оборвался от страха, что ее сейчас начнут ругать.

Дежурный неожиданно серьезно отнесся к словам девочки, он не стал ее отчитывать, а наоборот, как-то по-отечески тепло сказал:

– Не волнуйся, милая! Скажи мне, кто пропал, и я тебе обещаю, что мы сразу же начнем искать!

Полина немного успокоилась и хотя несколько сбивчиво, но все же рассказала полицейскому о том, что мама и бабушка не возвращаются домой со вчерашнего дня, а она с братом не знает, что и подумать.

– Значит, они пошли в торговый центр? – переспросил дежурный, и его голос заметно погрустнел. – Продиктуй мне свой домашний адрес, как зовут маму и бабушку, тебя и брата, а мы обязательно что-нибудь придумаем. Только не выходите, пожалуйста, никуда из дома и не открывайте двери никому, кроме полиции!

Девочка передала нужные сведения, пообещала быть бдительной, попрощалась с дежурным и положила трубку.

Теперь ей и Володе оставалось только ждать, когда приедут дяденьки из полиции и расскажут, что же случилось со старшими Ульяновыми.

Но страшная правда раскрылась детям гораздо раньше. Брат включил телевизор, надеясь найти мультики, и сразу же перед ребятами открылась картинка из «Новостей»: полуразрушенное здание торгового центра, вой сирен, санитары, выносящие из здания на носилках людей, механизмы, расчищающие завалы.

– Я знал, я знал, я знал, я знал, – опять начал повторять одни и те же слова Володя.

Полина уткнулась в подушку и истошно завыла.

Всю последующую часть дня дети пребывали в состоянии почти полной отрешенности от происходящих событий. Включился древний механизм самосохранения, который не давал скорби полностью поглотить души и тела маленьких людей.

Правда, время от времени Володя, встрепенувшись, начинал повторять:

– Мама жива, мама жива, мама жива, мама жива.

А Полина, поддерживая брата, вторила ему:

– Конечно, милый! Конечно, милый! Конечно, милый! Конечно, милый!

Через два часа после разговора с дежурным полицейским в дверь позвонила тетенька в форме – это Полина увидела в глазок. Она впустила гостью, но с ней оказалось еще три человека – две женщины и один пожилой мужчина.

– Ребятки, меня зовут Галина Михайловна, я из подразделения по делам несовершеннолетних, – начала особа в форме. – Со мной сотрудница отдела опеки и попечительства вашего района, представитель организации для детей-сирот и двое понятых.

Дети ничего не поняли из адресованных им слов, да полицейская этого и не добивалась, она просто выполняла формальную процедуру представления членов комиссии.

– Мне очень жаль, – продолжила женщина в форме, – но пока ваших родных мы найти не смогли. Но вы же понимаете, что одни не сможете прожить даже два дня.

– Почему? – робко спросила девочка. – Я умею готовить и стирать, мы как-нибудь продержимся несколько дней, пока вы не отыщете маму с бабушкой.

Полицейская заглянула в бумаги, находившиеся в папке из тонкого картона и как можно ласковее сказала:

– Нет, Полина, мы не можем оставить вас одних. Это очень опасно! А вдруг пожар?! Как вы будете спасаться? Или бандиты, узнав, что вы одни дома, нападут? Разве вы с ними справитесь? Поэтому мы определим вас в хорошее место, где много других деток. Там вы будете накормлены и присмотрены. А если найдутся ваши родные, они сразу же заберут вас.

– Мы все равно не хотим! – твердо заявил Володя.

Женщина в форме снова посмотрела в документы и достаточно жестко произнесла: