Программист или, как они сами себя называют, кодер явился непричесанный, небритый, в пестрой майке с пятном от еды напротив сердца, джинсовых шортах с бахромой и резиновых шлепанцах на босу ногу. Он выглядел более, чем неуместно в зале для совещаний, где за длинным столом собрались жестколицые военные со знаками различия нескольких родов войск и профессионально-импозантные политики в почти одинаковых деловых костюмах. Всё личности узнаваемые.

Когда разрешили присаживаться, кодер устроился на краешке кресла, держа спину прямой.

- Вы знаете причину, по которой вас вызвали? -- спросил ближайший к программисту политик.

- Нет, - спокойно ответил тот. А парень-то непрост. Напряжен, насторожен, недоверчив, однако - ни тени испуга, смущения или подобострастия. Знает себе цену, понимает, что очень нужен.

Ближайший политик, секунду подумав, принялся объяснять:

- Дело касается Титана. Достигнута следующая договоренность: Титан будет разделен на два полушария с приблизительно одинаковыми ресурсами. Одно нам, одно им. Мы бы предпочли юго-западное полушарие. Наши партнеры тоже. Впрочем, давайте называть вещи своими именами - соперники. Уступить или использовать жеребьевку мы не можем, соперники тоже.

- И чего плохого в жребии? - перебил кодер.

Политик, сохраняя доброжелательное спокойствие, объяснил очевидное:

- Если бы мы были гораздо слабее соперников, согласиться на жребий было бы с нашей стороны благоразумием, гораздо сильнее - благородством. Однако, поскольку у нас и соперников возможности приблизительно равны, согласие на жребий будет выглядеть проявлением трусости.

"Детский сад", - пробормотал кодер. Почти беззвучно, но некоторые из присутствующих умели читать по губам.

- Разворачивать крупномасштабный конфликт не желает ни одна из сторон, - продолжал ближайший политик. - Потому принято решение ограничиться небольшим соревнованием с определенными ограничениями и без участия людей.

Программист хмыкнул и кивнул, имея в виду: "Так вот, зачем я нужен". И снова перебил:

- Война программ? Что-то вроде компьютерной игры без живых игроков? Или цифровые хакеры? И там, и там мы сильнее.

По залу прошло легкое шевеление. Кто-то повел рукой, кто-то бровью, кто-то чуть выпрямился. То есть, вариант войны программ на переговорах не обсуждали. И теперь об этом жалели.

- Война машин, - сказал ближний политик. - Точнее, поединок. Две боевые машины.

Кодер хохотнул и покачал головой:

- Вы решили стравить о-бэ-че-эр, - и, заметив, что не все поняли, пояснил: - О-бэ-че-эр это огромный человекообразный боевой робот.

Военные неодобрительно нахмурились. А политики вежливо улыбнулись - как-никак, избиратель шутить изволил. Да не простой, а весьма авторитетный среди технарей-компьютерщиков.

- Человекообразным он не будет, - рассказывал ближайший политик, - огромным тоже - оговорены ограничения размера и мощности вооружения. Не оговорены возможности автоматики. Таким образом, поединок будет соревнованием компьютеров и программ. Что бы вы предложили, как специалист?

- Искина, - легко ответил кодер. - Можно нескольких, смотря, что там за машина.

- Какого искина? - пытался подвести к нужной мысли политик.

- Да любого, они не умнее людей. Быстрее разве что.

- Нам нужно, чтобы искин был гораздо умнее.

Кодер уселся в кресле поглубже, откинулся. Хлопнул ладонями по подлокотникам:

- Вам нужен сверхискин. Квантовый. Возможности у нас есть. А оно того стоит?

Вступил военный со знаками различия подводника:

- Вы понимаете, насколько высоки ставки? Победа не просто даст нам право выбрать полушарие Титана, а покажет наше превосходство! Не только техническое, но и цивилизационное! Наше или их. Потому был выбран поединок роботов, а не шахматы или бокс.

Кодер ухмылкой сообщил, что понимает, каковы ставки: карьеры всех присутствующих на кону. Заговорил проникновенно и саркастически:

- А вы понимаете, насколько это рискованно, создавать сверхразум? Думаете, вам удастся его контролировать? Я уверен, что нет. Поймите, он будет на несколько порядков умнее любого... Невозможно предсказать ни его мотивы, ни мысли, ни решения... И как бы мы не пытались его ограничить, он все равно прорвется, тем более на боевой машине. А потом... Возьмет, да и уничтожит человечество. Или покончит с собой едва себя осознав... Не худший вариант. Неужели не понимаете?! Да весь Титан такого риска не стоит! Вместе с Сатурном!

Самый малозаметный из политиков и военный со знаками различия интендантской службы ВВС переглянулись, что-то между собой решили без слов, жестов и мимики. Политик сообщил:

- У нас есть достоверные сведения, что противник принял решение использовать сверхискина. Мы вынуждены реагировать, хотя бы для того, чтобы его ограничить.

- Ограничишь его, - зло проворчал кодер, хмурясь и явно что-то обдумывая. - И что они себе возомнили? Разве что решили побаловаться сплошной рекурсией с перебросом и "дергалками"... - Заметив непонимающие взгляды политиков и недовольные - военных, кодер пояснил: - Зациклить его на какой-нибудь идее, да так, чтобы при любой попытке себя анализировать он этой идеей проникался. Иначе может сам себе не понравиться и тогда сам себя перепрограммирует.

Малозаметный политик опять переглянулся с интендантом ВВС - видать, кодер угадал мысли партнеров-соперников.

- Таким образом, сверхискина можно контролировать? - спросил ближний к кодеру политик.

- Нельзя. Как только его включат, то уже никто не сможет его контролировать, кроме него самого. И гарантировать ничего нельзя. Даже нельзя сказать, насколько велик риск, что он... ну...

- Сойдет с ума? - подсказал ближний политик.

Кодер покачал головой:

- Не сойдет. Мы собираемся создать изначально сумасшедшего сверхискина. Зацикленного.

"Собираемся". Военные и даже некоторые политики не смогли скрыть удовлетворения.

***

Марс Орбитальный место комфортное: чистый воздух, псевдогравитация чуть меньше одного "же", растения, фонтанчики, хороший дизайн, отличная кухня.

Однако собравшиеся в "Большом зале" уютно себя не чувствовали. Кое-кто демонстрировал спокойствие, уверенность и даже оптимизм, но таких было немного - трое политиков, двое военных и руководитель проекта "Дэв". Остальные - инженеры, ученые и кодер - нервничали явно, многие сильно. Кодер, за работу со сверхискином недавно получивший в своих кругах кличку Супер, обратился к тройке политиков:

- Так кто же предложил устраивать поединок на Марсе, мы или они? Теперь-то можно сказать?

Ответил малозаметный политик (тот самый, с того первого заседания):

- Инициатива была нашей. Однако соперники легко согласились. Какое это имеет значение?

- Раз легко согласились, значит, использовать сверхискина с самого начала предполагали обе стороны.

- Вы полагаете? - недоброжелательно спросил военный, интендант ВВС.

- А иначе зачем на Марс переться?

- Чтобы никто не мог помочь своему роботу... - начал малозаметный политик, но кодер перебил:

- Это официальная версия. Однако поединок на Марсе очень логичен, если роботами управляют сверхискины. Подальше от земных компьютеров, чтобы не подключились сетям. И на дне гравитационного колодца, в открытом космосе рискованно, слишком много путей открыто. И чтобы за поединком можно было наблюдать в подробностях, а у Марса прозрачная атмосфера и немало спутников наблюдения. Еще подходят Ганимед и Каллисто, но они далековато. И мало исследованы, вдруг там есть что-то ценное? А Марс не жалко. Еще одна причина его выбрать, кстати.

Малозаметный политик красноречиво взглянул на большой панорамный экран, где красовался Марс во всей буро-оранжевой огромности и необъятности. А на запад от станции как раз появился над верхней границей зыбкой розовой атмосферы зеленый маркер, обозначающий контейнер с "Дэвом" - боевым роботом, для которого кодер и создал сверхискина. Контейнер с "Лоа", роботом соперников, был за горизонтом. Точка, которую не найдешь без маркера, действительно не смотрелась рядом с планетой, не мог робот, даже сверхразумный, даже два таких робота, сотворить нечто, из-за чего придется жалеть Марс.