— Что я делаю, — прошептал он, надеясь, что хоть кто-нибудь объяснит ему. — Что я творю, Билл?
Тот помотал головой, улыбаясь так, словно только что выкурил десять грамм марихуаны. Мысли в его голове перепрыгивали одна через другую, как весенние кузнечики.
— Ты целуешь меня, — донёсся немного смущенный ответ.
— Это ты меня поцеловал, я продолжил.
— Я не ожидал от тебя, МакГрат, я не знал, что ты… Черт, Том, я представлял себе этот момент столько раз! — выпалил вдруг Билл и тут же покраснел, как буквы на его футболке, — в смысле я хотел сказать… я не это имел в виду, просто ты… мы… — он запнулся, страдальчески посмотрев на улыбающегося друга, чьи глаза танцевали. — Что ты смотришь, останови меня!
— Зачем? Говори, — прошептал ему Том.
— Не могу, у меня сердце в горле колотится, и в голове полная каша.
— У меня тоже. Но с тобой это так приятно…
Если бы Билл мог рассказать, как важны были ему эти слова. Именно сейчас, в завершение этого дурацкого, глупого дня, полного неприятностей и страхов, он вдруг получил самый прекрасный сюрприз в своей жизни.
— Тогда можно еще раз? — умоляюще прошептал он.
Том приблизил его к себе гораздо быстрее, чем успел подумать над ответом. Он знал, что делать теперь, и приоткрыл губы смелее, втянув в себя язык Билла, прижимая к себе стройное тело. Звякнула штанга. О том, что она существовала не знал никто, кроме Тома, Билл сказал тогда: «Будет классно целоваться с девчонками». Бессовестный врун, это ведь был его первый поцелуй, Том точно знал.
Он провел пальцем по широкой надбровной дуге черноволосого мальчишки, задевая второе колечко его пирсинга.
— Билл… — он с трудом оторвался от его сладкого дыхания, — почему ты никогда не говорил… что… тебя… …тянет?
Тянет — слишком слабое слово. Больше подходило «колотит как в лихорадке». Перенервничавший Мёрфи поник в его руках, чувствуя чудовищную слабость. Он приложился к плечу Тома и потёрся о ткань его майки щекой.
— Ты просто не замечал. Даже удивительно. Тайлер же зовет меня педиком по сто раз на дню. Больше всего я боялся, что ты поймёшь и отвернёшься от меня!
— Я никогда не отвернусь от тебя, — Том провёл пальцем по его скуле. — Будь ты хоть геем, хоть натуралом, хоть садомазохистом. Ты ведь знаешь это!
Билл усмехнулся.
— Я давно хотел тебе сказать, что ты мне нравишься не только как друг. Я просто не знал, как!
Пресловутые бабочки царапали крылышками живот Тома изнутри.
— Я рад, что ты нашёл вот такой нехитрый способ, Билли. Ты как всегда красноречив, — он потёрся носом о его нос.
— Да откуда я знал, что ты мне ответишь!
Том начал улыбаться. В считанные минуты в нём самом открывалось столько новых ощущений, что стало даже страшно.
— Ты такое недоразумение, Мёрфи, — он покачал друга в своих объятиях.
— Ты зато очень умный! За своими точными науками никогда не замечал ничего.
Услышав его обиженные слова, Том серьезно сказал:
— Я замечал тебя. Разве ты этого не понимаешь теперь?
Билл не верил в услышанное. На грани сна и бреда, оно казалось ему игрой, и вместе с тем самыми желанными словами, которые он мог и хотел услышать когда-либо. Том не врал. При виде его улыбки, Билл таял. Ему не было нужно больше ничего, чтобы чувствовать себя на седьмом небе.
Том подтащил его ближе, раздувая чёрную гриву. Он тоже не мог надеяться, что этот день закончится так хорошо. С поцелуем Билла будто бы недостающий кусочек паззла встал на место, расставив все на свои места. А ещё, Том был счастлив, что друг его понял.
Он прекратил дрожать и затих, как ручной зверек, в кольце обнимающих его рук, а Том пытался унять свои мечущиеся чувства. Химия в его организме бурлила, и он только радовался, что Билл позволил ему остановиться. Им обоим стоило немного переварить мысль о том, что они стали больше, чем друзья. Просто дошло это до них обоих с очень большим опозданием.
Том почувствовал, что Билл улыбается. Хотя бы сегодня, хотя бы сейчас, никто не мешал им быть просто рядом, и они наслаждались тишиной, весной и близостью друг к другу.
Never knew loving could hurt this good, oh
And it drives me wild
========== 2005 год, 15 мая, воскресенье. Месяц спустя. ==========
I can see much clearer
Looking through your eyes
I could never find a safer place
Even if I tried
All the times I’ve needed you
You’ve never left my side
I’m clinging to your every word
Don’t ever let me go
(Fireflight — In your arms)
Мы с Биллом сошли с ума, — рука зависла на листом. Том был в раздумьях, что ему стоит писать дальше. В голове вертелось много мыслей, но ни одна из них не казалась подходящей, потому что то, что он чувствовал, не поддавалось описанию. Может, во всем стоило обвинить весну и устоявшуюся, наконец, отличную погоду, может, просто хорошее настроение… Но факт оставался фактом — они с Биллом, кажется, перешли особую черту.
Том ещё раз перечитал незаконченные сточки.
Рядом с ним у меня начинает темнеть в глазах. Я и раньше замечал это за собой, но думал, во всём виноваты мои приступы. Но они не объясняют сумасшедшую аритмию и желания постоянно прижиматься к нему, желания закопаться в его волосы. Желания остаться с ним наедине, просто взять его за руку…
Он такой красивый, я постоянно вижу, что он смотрит на меня в школе. Я не могу ему противостоять, веду себя, как дурак. Не пойму, что со мной.
Я разбираюсь в Билле лучше, чем в ком-либо другом. Я знаю, что он чувствует то же самое по отношению ко мне. Почему мы никогда не говорили об этом?
Том отложил ручку и мечтательно уставился на улицу. Он уже полчаса наблюдал, как тонкая фигурка бегает по заднему двору соседнего участка, играя с Бастером, значительно потерявшим свою сноровку за восемь лет. Пёс с трудом переваливался с боку на бок, и Билл с хохотом подхватил его на руки, катаясь по начинающей прогреваться земле.
Том подошел ближе и прислонился к откосу, сложив руки на груди в надежде, что его маленький наблюдательный пункт не скоро заметят. Ему хотелось немного подумать. В последние недели действительно творилось что-то странное. Казалось удивительным, что можно настолько потерять голову от человека, который шагал с тобой рядом целых восемь лет жизни. И всё же это происходило.
С того поцелуя прошло уже две недели, а в голове по-прежнему вертелся только этот момент, он стоял там живой, ясный, как будто произошёл секунду назад. Том сомневался, что он когда-нибудь сможет забыть вкус губ лучшего друга. Даже во сне соседский мальчишка теперь являлся ему со своей встрёпанной шевелюрой и сощуренными глазами, затем его зрачки оказывались совсем близко, как тогда, и в такие моменты Том не хотел просыпаться. Он хотел подтянуться и ещё раз почувствовать прикосновение, вобрать в себя спокойствие Билла и его тепло.
Вот только поговорить друзьям почти не удавалось, Тома наказали за то, что он так и не вернулся домой в тот день. Он и Билл долго лежали в тишине, слушая дыхание друг друга, и сами не заметили, как их сморил сон. Проснулись они лишь поутру, когда забрезжили первые лучи солнца. Им обоим стало так спокойно и хорошо, что не хотелось думать даже о гневе родителей.
Том не знал, что его искали. В тот день он оказался уже в другом мире, заглянув в открывшиеся одновременно с его пробуждением карие глаза. Всё его существование перевернулось с ног на голову в один миг.
— Только не говори, что мы в шалаше проспали… — хрипло пробормотала сонная взъерошенная голова в его руках.
— Похоже на то… — ответил тогда Том, с улыбкой обнимая Билла крепче. Так крепко, как только позволяли мышцы.
— Нас убьют… — Мёрфи сонно повернулся на бок, поддаваясь ласке.
— Мне всё равно… — Том устроил нос в изгибе его шеи.
И он действительно говорил правду. Ему вдруг стало до лампочки, что там решат, сделают или подумают все остальные. Теперь это ушло на второй план.
Симона же всю ночь не сомкнула глаз, дожидаясь сына на подъездной дорожке. Разумеется, на уши были подняты все соседи. Многие из них знали о том, что у МакГратов и Мёрфи проблемные подростки, и добропорядочно помогали Симоне искать её «сорвавшегося с цепи отпрыска». Карл же весь вечер успокаивал безутешную мать, которая заламывала руки и считала побег своей виной.
