– Ты еще песчинку на дне моря искать попробуй, – развел руками Александрос. – Тут у нас все тусуются на яхтах, а потом на берегу. Этих яхт тут тысячи. И «Вихри» есть, и «Бури», и «Громы».

– У нее взгляд такой… – Петрос подбирал слова, вспоминая откровения Ротора. – Будто она тебе в душу смотрит.

– И деньжата твои пересчитывает в уме, – хмыкнул бармен, он смотрел на собеседника почти с жалостью: насмотрелся на таких вот горемык, которые весь вечер поют девку, а она наутро сбегает, хорошо, если не прихватив на память ничего ценного. – Говорю же: здесь таких толпы, крутятся вокруг богатых яхтсменов.

Петрос задумался: выдавать личность Ротора нельзя, а других опознавательных знаков у пропажи нет.

– Не грусти, друг. Может, кто-то из местных рыбок тебя утешит, – бармен кивнул за спину собеседника и вернулся к своему бокалу.

Петрос сделал глоток и последовал совету: вышел на танцпол, тем более что народу там заметно прибавилось. В конце концов, ничего разыгрывать ему не придется: он и правда яхтсмен, глядишь, добыча сама в руки приплывет.

Танцевать под незатейливую музыку было приятно: тело двигалось в такт, тренированные мышцы, скучающие по действию, перекатывались под загорелой кожей. Петрос двигался с кошачьей грацией хищника, и жертва нашлась мгновенно: к нему подплыла высокая блондинка, явно скандинавка.

– Ты недавно пришел? – Английский акцент ужасный, помноженный на как минимум три коктейля. Ну да, тут же все моряки, и говорят по-морскому не «приплыл», а «пришел».

Фигура стройная, мощная. Волосы выгорели добела, красноватый загар подчеркнул веснушки, под полупрозрачной кофтой выделялись небольшие тугие груди с бусинками сосков. Такие дамы вызывают ассоциации с валькириями, или скандинавскими воительницами. Не совсем его типаж, но для дела на какие только жертвы не пойдешь.

– Сегодня. Отдыхаю с друзьями, но мы с ними разминулись. Вот, думал, здесь их встречу. Ты не встречала здесь красивых таких гречанок? Одну Фотини зовут…

При упоминании женского имени девушка погрустнела и явно утратила интерес к новому знакомому.

– Нет, такую не знаю.

Петрос пожал плечами. Скандинавка отвернулась и переключилась на молодого блондина. Но долго скучать мужчине не пришлось: место партнерши заняла розововолосая пигалица, которая ему в дочери годилась. Однако ее обтянутая коротенькими шортами упругая попка вызывала чувства вовсе не отеческие. Девчушка сексуально двигала бедрами: явно знала свои сильные стороны.

– Привет, красавец, я Катрин.

Пухлые губы расплылись в милой улыбке. Чересчур накрашенные глазки смотрели с интересом из-под трепещущих ресниц. Такие молодые да ранние всегда забавляли Петроса: их неумелый флирт был интересен не сам по себе. О нет, такие девы были воском: всегда интересно, что можно слепить из их податливых характеров. Тем более своим рвением и желанием познать новое они сто очков вперед давали возрастным дамам, уверенным, что они-то мастерицы любви, но на деле оказывающимся деревянными истуканами со стандартной «концертной» программой.

– Здравствуй, Катрин.

– Какой ты серьезный и хмурый. – Девушка капризно надула губки, но не отошла, напротив, добавила в движения огня.

– Просто встреча сорвалась… Ты здесь одна?

– С подругами.

«Милое грассирование», – отметил Петрос: Девушка повернулась к нему спиной, подошла вплотную, и танец ее стал совсем недвусмысленным. Петрос положил руки ей на бедра, проехался ладонями по бокам выше, одну оставил на талии, а другой нежно взял за подбородок, повернул голову и зашептал в крохотное ушко, понизив голос:

– Может, видела здесь девчонок с яхты «Аелла»? Веселые гречанки. Одну из них зовут Фотини.

– Гречанок тут полно… Может, и встречала… Не помню… – Голос Катрин дрожал. – Она уже плохо понимала, что происходит, готовая отдаться страсти. Но к сожалению, Петросу придется ее разочаровать.

Жаль, конечно, оставлять даму ни с чем, не пристало так поступать джентльмену, но он при исполнении. Он мягко отстранился. Развернул партнершу к себе лицом, заглянул в глаза.

– Наверное, подружки тебя потеряли. Не буду мешать вашему девичнику своими стариковскими заботами.

Петрос сделал пару шагов назад, и их разделила толпа. Незаметно бар забился людьми и совсем не напоминал то тихое местечко, каким был еще полчаса назад. Теперь музыка гремела, за баром, отталкивая друг друга локтями, ютились с десяток человек, цветные огни раскрашивали посетителей карнавальными красками. Отовсюду слышался смех и обрывки пьяных разговоров на разных языках.

– Смотрю, ты избирательный, – шепот обжег ухо. Он резко развернулся: взгляд его тут же упал на шикарную грудь в глубоком декольте.

Петрос поднял взгляд выше, скользнул по миловидному курносому личику и запутался в копне кудрявых огненно-рыжих волос.

– Русская? – с усмешкой спросил он, продолжая танец. Девушка кивнула и беззастенчиво опустила ручку ему на плечо, пройдясь коготками по шее.

По позвоночнику прошла электрическая волна мурашек. Не девушка, а настоящая энергетическая бомба.

– И давно ты здесь?

– Да пару недель. Такая скука, ни одного приличного мужика на всем побережье.

Петрос сдержал усмешку. Он разглядел ее повнимательнее: ухоженная, даже холеная, но тонкие морщинки у глаз выдавали возраст – ей за тридцать. Глаза горят шальным огнем, но смотрят оценивающие, как сканер. Наверняка разведена, скорее всего и ребенок имеется. Все мужики, конечно, кобели.

– Может, не там ищешь?

– Возможно… – Рыжая сладко улыбнулась и придвинулась ближе.

– Какая ты горячая… С подругами отдыхаешь?

– Пф-ф-ф… Я же не лесби-феминистка! Знаешь, тут плавает одна компашка таких: вечно одни, без парней, просто Снежные королевы царства фригидности. Но они, слава богу, отчаливают сегодня, а то весь кайф портили: заявятся, жопами повертят, а потом всех отошьют, и настроение у нормальных парней уже никакое.

Вот оно! Бинго! Петрос беззастенчиво скинул руку новой знакомой, широко ей улыбнулся и, поцеловав запястье, поспешил к выходу. В спину ему ударило разочарованное «мудак». Ну, дорогая, прости, но ты сильная девочка – переживешь. Да и с такими, как себя ни веди, все равно с таким эпитетом останешься: нет ничего хуже женщины, прожженной жизнью.

Петрос выбрался из бара и почти бегом устремился к пристани: если ему повезет, он успеет до того, как яхта покинет причал. Чем черт не шутит: может, он действительно наконец-то напал на след.

Солнце уже почти спряталось за холмы. Последние суда выходили в море: ночью ходить вдоль скалистого побережья решались немногие. Быстрым шагом Петрос пролетал вдоль причалов: он нутром чуял, то, что он ищет, рядом, а чутье его никогда не подводило – это был залог его успеха. То, что не давало покоя конкурентам. Внутренний компас, если хотите, который всегда указывал туда, куда нужно прийти, чтобы получить свое.

Его привлек женский смех. Он раздавался с небольшой парусной яхты, которая как раз отдавала швартовы. В команде лишь женские фигуры, работают слаженно – не новички. Все темноволосые, загорелые, говорят по-гречески. Но ни одна не похожа на Фотини по описанию Ротора. Должно быть в ней что-то такое, что с первого взгляда пленяло, а иначе как ей удалось свести с ума подобную личность?!

– Привет прекрасной команде, – крикнул Петрос по-английски.

Удача сопутствует храбрым, и первый промах – не повод бросать все на полпути.

Одна из девушек повернула к нему голову.

– Ну привет! – Голос ее не был особо дружелюбен, в нем слышалась какая-то настороженность.

– Куда путь держите, красавицы?

– Нам не по пути, – отрезала гречанка.

– Не будь злюкой. – К ней подошла подружка, встала рядом, приобняв за талию. Настроение у этой морской волчицы было более игривое.

– Я, понимаете ли, путешествую один и очень заскучал. Надеялся, что найду себе приятную компанию.

– Ну, так догоняй нас!

Яхта отходила от берега, игриво покачивая кормой.