- Лика, - задумчиво протянула сестренка, - Они, конечно, дураки, но как Лер будет выкуривать их из нашего дворца, если здесь сидит? Я не понимаю, вот.
Я тоже не очень понимала, но попыталась объяснить как можно увереннее.
- Он оставил во дворце доверенных людей. Понимаешь, если он перевернется во дворце, то будет... страшно. Поэтому ему нельзя там быть. Сейчас, по крайней мере. Ты же не хочешь, чтобы он... исчез?
- Тебе все страшно.
Я резко встала и начала переодеваться. Хватит, набегалась в ночнушке. Далька серьезно кивнула. И вдруг ее кошачьи глаза расширились, зрачки сузились. Она ткнула в меня тонким пальчиком.
- Трещина!
- Что? - недоуменно спросила я.
- У тебя трещина. Вот такенная, черная, широкая... Вот тут, в груди, змеится по шее и по лицу тоже зигзагом. И ты кончаешься. Я вижу. Я ведаю. Чуть нажать, и...
Далька испуганно отдернула руку.
Я провела рукой о лбу. Вполне нормальная гладкая кожа. Чуть шелушится, кажется, я все-таки сгорела на солнце, пока Фанти меня тащил...
- Тут душно, наверное, надо открыть окно...
- Я серьезно! Я правду! Я вижу! Ты треснутая!
- Да, - согласилась я, - треснутая. На всю голову.
Далька вцепилась в мою руку.
- Либо ты сейчас все объяснишь, либо я обижусь. Вот. Я могу и так узнать, но не хочу: твой рассказ лучше, ну.
- Э-э-э... Это шантаж? Можно я отложу до вечера? Пожалуйста... - растерянно сказала я, и вцепилась в призрачный шанс уклониться от этого разговора, - мне надо сейчас с Ци... с Куцем объясниться. Понимаешь? Пожалуйста, очень тебя прошу, отпусти мой рукав. Как я, не очень мятая?
- Не-а. Не очень. Для Куца сойдет, - ухмыльнулась эта паршивка.
Я заподозрила, что весь этот бред с трещиной она затеяла именно ради того, чтобы выкурить меня из комнаты. Мне показалось, или Далька успела... подрасти? Одно я знала точно. Дальке понравился Куц. Она возненавидела Херха с первого взгляда, а вот Куцу повезло гораздо больше. Наверное, это был хороший знак.
Думаю, можно запускать Дальку в дома вместо кошки. Переступит порог - хороший дом, зла в нем нет...
- Ну, я пошла?
- Удачи! - Сказала Далька, улыбаясь во весь рот.
И я очень надеялась, что когда я закрою дверь, она не расплачется. Она ведь на самом деле многое теперь ведала. Вдруг я и взаправду треснутая?
В душе Куциана бушевала ярость. Точнее, он старался быть спокойным. Хотя переворот Теллера в псину, а потом долгое укоризненное молчание наедине с Далькой изрядно потрепали его душевное равновесие.
Тогда-то он и достал кошель, и начал подкидывать его на ладони. Это успокаивало. Каждый "звяк" означал, что прошло еще немного времени. Где-то на сотом, или на двухсотом "звяк" ярость угасла, оставив в душе холодную, крепко вцепившуюся в сердце тоску.
Когда Лика вошла в комнату в компании Теллера и высокого худощавого эльфиса, он смог сохранить невозмутимое выражение лица. Но каждой своей репликой Лика, совсем о том не подозревая, умудрялась бить его больнее, чем до этого специально получалось у Теллера. Тоска вцепилась острыми зубами в плоть и стала грызть, разбрасывая окровавленные ошметки иллюзий.
И вот он не выдержал. Раскололся.
Не то место. Не то время. Слишком много людей не людей вокруг. Но удержать язык за зубами не смог.
Он отлично понимал, что сейчас не время для разборок, поэтому вышел до их начала, решив, что если Лике что-то от него понадобится, она сама к нему придет. Ждать, пока Лика выберется из очередной панической атаки, быть рядом, чтобы потом, возможно, загнать в следующую... на это сил не было.
В конце концов, он уже запомнил, что Лика очень не любит, когда ее загоняют в угол.
Куциан сидел у себя и писал письмо отцу, когда Лика вошла. Он вовсе не собирался это письмо отправлять, по крайней мере, до свадьбы, и мучительно медленно подбирал слова. На одолженном у тетушки Хос листе было очень трудно разглядеть что-нибудь кроме бесконечных зачеркиваний.
Свадьбы никогда бы не случилось и никогда не случится. Это Куциан понимал ясно: ему, джоктийцу, обращенному в лягушку не по традиции, а в наказание, просто не позволят до нее дожить. Это знание было и у Теллера: не случайно он так торжествующе улыбнулся напоследок. Не Теллер - так Анталаита, не Анталаита - так еще какой-нибудь радеющий за будущее Талимании доброхот.
И не сказаться принцем из далекого времени и далекой страны: дома его слишком хорошо помнят даже под пологом незаметности. Брату будет достаточно услышать эхо его голоса - и он все поймет.
Скорее всего, он уже знает, что Куциан расколдован. Ему должны были на днях передать силу, а веды такое чувствуют. Само его, Куца, существование рядом с Ликой несет ей опасность: возможно, то, что она его не любит - к лучшему. Ему стоит уйти.
Но он сидел с упрямством, достойным лучшего применения, писал письмо отцу, которое обещал себе отправить после свадьбы.
Никогда.
Лика бесшумно скользнула в дверь и заглянула ему через плечо. И только тогда Куциан ее почувствовал: выбившаяся из ее прически прядь пощекотала ему ухо.
Он резко обернулся, Лика испуганно отпрянула.
Раньше она не боялась каждого шороха. Или гораздо лучше это скрывала.
- Что-то понадобилось?
- Ты же кольцо забрал, да? - растерянно спросила она.
- Посмотрела?
- Зачем смотреть? Это логично. Я бы забрала.
Куциан как можно осторожнее отодвинул от себя чернильницу. Никаких резких движений. Чтобы не пугалась.
- Ну как? Будем скандалить и бить посуду? У меня есть чернильница.
Лика упорно не смотрела Куциану в глаза. Она будто задалась целью просверлить взглядом стену за его правым ухом.
- Неловко как-то...
- Тогда я должен был тебя убить.
Куциан будто в холодную воду бросился. Но он хотел, чтобы хоть кто-то ему поверил, кроме Дальки. Теллер вряд ли даже мысль допустит, что Куц не шпион, а вот Лика... Где-то в глубине души Куциан очень надеялся именно на ее веру в себя. Для этого надо было раскрыть карты, потому что Лика, это Куциан знал, все равно когда-нибудь догадается, докопается, узнает... так пусть узнает именно его версию событий.
Пусть она помнит, что он сам ей рассказал, а не услышит потом, от кого-то другое, приукрашенное и лживое.
Лика съежилась, сгорбилась, побледнела.
- То есть... Ты со мной познакомился...
- Нет! - Поспешно перебил Куциан, и продолжил, путано и отрывисто, - Я не знал что ты принцесса. Ты и твои портреты несколько... различаетесь. Но потом это вскрылось, отец написал на родину. Естественно, тебя хотели устранить, а я оказался удачей: надо же, смог сблизиться со средней принцессой! Ваш старший принц считался бесплодным, развод обходился, да и обойдется еще, дорого. Ты была резервом, той, кому, скорее всего, и придется рожать наследниц, младшая же принцесса была слишком мала и на тот момент не представляла опасности... В мире же столько случайностей, еще было время, чтобы невезение справилось с Лифнадалией и без нашей помощи. Дифтерия, корь, падение с лошади - мало ли с детьми случается несчастий? В итоге... Сама понимаешь. Меня попросили разобраться с тобой. Я отказался. Мне приказали... я попытался вывернуться, и очень кстати попался на глаза Теллеру, никогда бы не сказал, но теперь понимаю, это все-таки было везение. Сам бы я не мог устроить то, что для него было плевым делом. Теллер, думаю, сразу осознал, чем подобная... нежная дружба может тебе грозить, похлопотал, и нас были вынуждены отозвать на родину вместе с отцом. Потом я врал, что постоянно был у него под колпаком, что дало мне шанс выжить. Мне не очень поверили...
- Лер... знал? - перебила Лика.
Из всей его речи она услышала только Лера... Что поделать. Куциану было больно с ней говорить, жутко больно, почти физически больно. Он в который раз подумал, что, возможно, Лер прав и Куциану надо просто тихо исчезнуть. Он сказал горько:
- У этого пса неплохой нюх.
