Осталось меньше суток… А я не умерла, я все еще была живой. Еще чуть-чуть, и я стану вампиром. Еще капля! Нет, теперь я больше не хотела умереть, я хотела дойти до конца и принять эту новую жизнь, измениться, стать новой. Я стояла в шаге от моей мечты, стоило только протянуть руку. Да, больно, было ужасно больно, но я знала теперь, что смогу, смогу…
Лишь пара часов, совсем немного. И я почувствовала, что адская боль начала потихоньку спадать. Неужели это происходило со мной? Неужели может быть так, что мне вдруг станет лучше, что боль совсем пройдет и ее больше не будет… Какие чудеса! Я уже и перестала верить в это, но тот факт, что боль потихоньку отступала, что дышалось уже легче, что я начинала чувствовать и слышать… Это вселяло надежду! Веру! Я умоляла себя потерпеть еще миг. Ведь за ним меня ждала жизнь. Долгая, счастливая…
Оставался последний рывок, который отнес меня в вечность…
***
Не успели мы с Беллой зайти, как Марк сразу же укусил ее. Наверное, так даже лучше. Все равно никогда нельзя быть готовой к тому, что тебя укусит вампир, даже если ты ждала этого почти год, и это вампир, которого ты любишь.
Марк поймал сестренку, когда та стала заваливаться на пол от боли. С каждой минутой ей становилось хуже. И я понимала, что это — моя вина. Вина всех Калленов.
Не так давно я спасла Беллу, но потом я же и привезла ее в Вольтерру. Я уже понимаю, что девочка сама хотела обращения, у меня больше нет предубеждений по отношению к вампирам, но мне так больно смотреть, как она страдает.
Растеряно я смотрела на Марка, и он отвечал мне тем же. Белла кричала от сжигающей ее боли уже через пару минут после укуса. Она то зажмуривала глаза, то неестественно широко открывала их. Белла слепо смотрела в пустоту, дергалась всем телом и хрипела. Это было ужасно. Я не могла на это смотреть.
Когда Карлайл обращал меня, кажется, я не чувствовала такой боли. Определенно. Почти все обращение я была без сознания, учитывая, что со мной сделали. Да и моя моральная травма была так глубока, что боль физическая воспринималась просто как продолжение душевных терзаний. Я не знала, что обращаюсь в вампира, я не понимала, что происходит… Нет, так больно мне не было.
Я пыталась удержать руки Беллы, когда она тянула их к своему лицу или груди. Видимо, она вся горела и пыталась дотянуться до очага боли, но для этого ей нужно сначала разбить грудную клетку. Ее вой будил все сострадание и всю жалость, что были во мне. Никогда я не переживала так за кого-то другого. Да и за кого мне было переживать? Всю мою жизнь меня окружали только вампиры, такие же крепкие и неуязвимые.
А Белла — человек… Я так старалась спасти ее, избавить от этого кошмара, но мне не удалось.
Сестренка корчилась от невероятной боли более суток, а потом затихла. Она была уже почти мертва, у нее не оставалось сил жить… Только бы она смогла!
Скрипнула дверь, и вошел Аро. Одним кивком он спросил, как обстоят дела. Молчаливым и красноречивым взглядом Марк ответил. Аро чуть скривился, а потом встал на колени рядом с Беллой и забрал у меня ее руку. Я сразу поняла, в чем дело: Аро пытался прочесть мысли Беллы, пока она в состоянии, в котором точно не может контролировать себя. Судя по тому, что мужчина замер на целых двадцать минут, и его лицо отнюдь не оставалось каменным, меняя выражения, я догадалась, что задумка Аро удалась. Уж как бы он ни любил семью, но упускать своего шанса вовсе не собирался.
Просмотрев воспоминания Беллы, Аро молча кивнул нам с Марком, и в задумчивости покинул комнату.
Оставались еще одни сутки. Я раз за разом ругала время за то, что он шло так медленно. И молила всех Богов, каких знала, чтобы Белле было хоть немного легче.
Я изредка бросала взгляды на Марка. Его лицо выражало только скорбь, печаль и сожаление. Надеюсь, они будут счастливы, они оба этого достойны.
На мгновение мне показалось, что Белла чуть улыбнулась. И это приободрило меня.
Время шло, и вот остался буквально час. Я верила в Беллу. Я знала, что она все это преодолеет. И вернется к нам.
***
В одной из комнат соседнего коридора обращают Беллу. Ее крики заставляют волосы на моей голове вставать дыбом. Неужели и я так кричала? Неужели и мне однажды было так же больно?
Меня просто передергивает от того, насколько жуткими кажутся эти звуки. И, зачем врать самой себе, мне действительно жаль ее.
Да, я привыкла пытать, и, отчасти, это доставляет мне удовольствие, все-таки, я была и есть Джейн Вольтури. Но эту, конкретно эту девчонку мне жалко. Большинство из тех, кто испытали на себе мой дар, и сами были отнюдь не белыми и пушистыми… Они просто получали по заслугам. Белла же страдала из-за любви. Да, это так. Не полюби она этого чертова Каллена — осталась бы человеком, но в тот день, когда она попала в Вольтерру впервые, для нее больше не было другого пути.
Я еще раз передергиваюсь: крики Беллы пронизывают до костей. Нужно поскорее выбираться отсюда и идти в другое крыло, куда эти жуткие вопли не долетают.
Ничего, это скоро пройдет…
***
Я не верю в то, что я это сделал, что я доставил моей любимой девочке такую боль…
Лучше бы ее обратил Аро. Хотя я бы все равно винил только себя. Потому что я не в силах отпустить ее, я бы просто не смог. Я был готов к ее обращению, я знал, что так и будет, и все равно не дал ей шанса уйти, я не смог отпустить ее от себя и никогда не смогу. Я оказался ужаснее Эдварда Каллена, который однажды уехал ради спасения ее души. А я так не умею. Я готов на все, лишь бы она была со мной. И именно поэтому она сейчас лежит и орет во все горло от дикой непередаваемой боли.
Я бы хотел сказать, что мне жаль, но с ужасом обнаруживаю, что это не так. Мне не жаль, что я делаю это с ней. Мне больно смотреть на ее страдания, но мне не жаль, что они есть, потому что только так мы можем быть вместе. Только так она будет со мной всегда, а после трех тысяч лет одиночества я готов на все.
Но я буду помнить, буду знать, чего ей стоила моя любовь! И постараюсь дать ей все, что она захочет… Весь мир и все, что есть под луной, будет принадлежать только ей. Я всегда буду верен Белле, я буду угадывать каждое ее желание и с удовольствием выполнять все ее безумства, чтобы она никогда не пожалела о том, что умерла ради меня.
Уже рассвет… Вот-вот моя девочка станет бессмертной. Она уже такая, просто не совсем. Остался заключительный штрих. Еще минут сорок и ее сердце перестанет сражаться за жизнь, уступив вампирскому яду… Но и сейчас, я вижу… С каждой минутой я все больше и больше убеждаюсь в том, что, наконец, нашел свою любовь. Судьба все-таки есть. Елена была права: отныне Белла — моя жизнь, моя вечность.
Последние удары ее сердца. Самое ужасное… Ее смерть. Я хотел бы отвернуться, чтобы не видеть выражения ее лица в этот момент, но не делаю этого. Я должен. И она молодец… даже не шелохнулась.
Раз — два — тишина…
Проходит несколько минут перед тем, как Белла окончательно приходит в себя и открывает свои прекрасные глаза. Два рубина смотрят мне в душу…
***
Время идет, и я чувствую все меньше и меньше боли. Неужели, это закончилось? И ад не вернется? Давай, Белла, последний рывок, и он отнесет тебя прямо в вечность.
Боль постепенно пропадает и я начинаю чувствовать окружающий мир. Понимаю, что кто-то держит меня за руки. Это Роуз и Марк, рядом. Я чувствую смесь ароматов холодного яблока и морской свежести, которой пахнет Розали.
Постепенно звуки и чувства усиливаются. Все сильнее, громче, ярче. Так необычно.
Но проходит еще какое-то время, и я понимаю, что боль исчезла совсем, ее больше нет. Я же — полна сил… Так странно. После трех суток ада я ощущаю себя такой бодрой, какой никогда не была раньше. Превращение закончилось. Теперь я вампир.
Я усмехаюсь, пробуя на вкус новую жизнь, и открываю глаза.
Первое, что я вижу — это склоненный надо мной Марк. Надо же, он так красив, так притягателен. И почему я не замечала этого раньше? Я немного раздумываю об этом, а потом с удивлением вижу собственную ладонь, которая гладит мужчину по лицу. Я даже не успела осмыслить свое действие, но уже сделала его. Все так удивительно и чудно. Вот она, страна чудес… Мир чудес.
