Размышляя, я поднялась на второй этаж, в нашу с Эмметтом спальню. Я долго сомневалась и медлила, прежде чем открыть дверь.
— О, брось, Розали! Нет ничего глупее, чем стоять в коридоре как истукан, ты ведь не для этого пришла! — пробормотала я самой себе под нос и смело сделала шаг вперед.
Комната ничуть не изменилась. Глупо было ожидать обратного…
Я прошла вперед и открыла дверку шкафа. Все мои платья висели на месте, словно я носила их вчера, словно я надену их завтра. Но уже слишком поздно, эти наряды принадлежат Розали Каллен, а не мне. Я больше не имею на них права. А в Вольтерре меня ждет мой новый гардероб.
Сначала я хотела забрать часть своих вещей: любимые книги и диски, шкатулочки, украшения. А потом подумала и решила, что не стоит начинать новую жизнь со старых вещей и чувств. Я подошла к тумбочке и взяла с нее большого розового медведя. Эмметт подарил мне его пару лет назад. И теперь медведь останется здесь, в Форксе. Я очень надеялась, что чувства к Эмметту тоже. Я покрутила медведя в руках и поставила его на место.
Совершенно бездумно я провела ладонью по корешкам книг, сгребая слои пыли. Была бы я человеком — давно бы расчихалась от ее обилия. Пожалуй, есть и в вампиризме свои положительные стороны. Я хмыкнула этой неожиданной мысли и даже слегка рассмеялась. Так легко вдруг стало от осознания того факта, что я, кажется, наконец-то смирилась, приняла себя, свое вампирское сознание. Я впервые думала о себе-вампире без горечи и сожаления. Пожалуй, я стала даже благодарна Карлайлу за то, что он спас меня много лет назад.
Пришла пора стать собой и расстаться с глупыми и неосуществимыми мечтами. В конце концов, много ли тех, кто добивается всех своих желаний? Много ли таких счастливчиков среди людей? Кажется, нет.
Я вдруг поняла: останься я человеком, то, даже если бы и выжила, в моей жизни уже вряд ли было бы что-то хорошее. Всю жизнь несла бы на себе несмываемое клеймо жертвы насилия. А Ройс и его друзья ходили бы мимо меня по городу, нагло ухмыляясь, глядели бы мне в глаза, и вспоминали, что именно они со мной сделали. И, возможно, однажды осмелились бы повторить… И мне пришлось бы молчать. Потому что никто не поверил бы мне, никто и никогда! Я бы не сбежала от самой себя, своей боли, своего стыда, от этого мучительного вечного позора.
Очень сомневаюсь, что кто-то захотел бы себе такую девушку в жены, пусть и писаную красавицу… И я не думаю, что могла бы иметь детей после того, что со мной сделали. Если подумать серьезно, моя жизнь была на волоске. В наши дни меня бы спасли. Но медицина тех лет не смогла бы совершить чудо. И, даже оставшись в живых, я все равно утратила бы способность родить ребенка. Так что Карлайл ничего у меня не отнял. Он сделал мне подарок. А в том, чтобы я осталась человеком, не было никакого смысла, ведь я все равно никогда не стала бы счастливой.
Все было бы гораздо хуже, чем есть сейчас. Я прожила бы трагическую, одинокую и безрадостную жизнь…
Допустим, Ройс не поступил бы так со мной, и представим, что мы поженились, я родила пару красивых ребятишек… Была бы моя жизнь счастливой? Совсем не обязательно. Я ведь и раньше замечала, что Ройс не любит меня, ему нужно только мое красивое тело, но я отказывалась в это верить, отказывалась замечать очевидное. Как наивна и глупа я была! И как же хорошо, что Карлайл нашел меня в той подворотне, что теперь у меня есть гораздо больше шансов стать счастливой.
Я пошла так далеко в своих мыслях, что мне стало вдруг невероятно весело. Я рассмеялась и стала кружиться по комнате. Как же легко стало от этого осознания, как же приятно, словно кто-то забрал из моих рук тяжелую гирю, которую я тащила в гору всю жизнь. Боже, как радостно, как невероятно! Слава Богу, что Карлайл обратил меня! Какая же я дура, что не могла осознать этого раньше!
И я решилась! Я собралась написать Карлайлу письмо.
Я моментально достала листок бумаги и ручку, села за стол и принялась осуществлять задуманное. Я не собиралась звонить или отправлять сообщение по электронке. Я хотела именно написать бумажное письмо, вложить в него свои чувства, старание, душу… А потом оставить в доме. Наверное, Элис только что увидела об этом. Я просто хочу, чтоб Карлайл получил это письмо, чтобы он знал, что я все-таки ему благодарна, что я все для себя решила, все поняла. Моя идея представлялась мне чем-то очень веселым и озорным, впервые за столько лет беззаботным поступком совершенно счастливого человека.
Я писала письмо не меньше часа, взвешивала каждую мысль, каждое слово. Извела целую гору бумаги! Но это занятие даровало мне еще большее ощущение легкости и блаженное чувство того, что все идет правильно. Все так и должно быть!
Я немного оторвалась от написания письма и решила, что хочу в нем обратиться и к Эмметту. Но для этого мне нужно было основательно собраться с мыслями, понять, что именно я хочу ему написать.
Я поднялась на ноги и вновь стала ходить по комнате взад и вперед, размышляя. Невольно я начала вспоминать всю нашу с Эмметтом историю, все, чем мы занимались, как проводили время. Как я себя чувствовала…
Я вышла из комнаты и стала бесцельно бродить по всему дому. Вот, в этом холле мы с Эмметтом поспорили, кто быстрее добежит до Канады. Здесь, на лоджии, мы сидели и обсуждали Эдварда, когда он вернулся после первого урока с Беллой. А на этом кресле я сидела, когда Эмметт предложил мне заняться этим в лесу, около границы с оборотнями. Как он считал, будет очень весело — смутить и шокировать последних. Разумеется, я отказалась. А здесь мы вместе смотрели его любимый бейсбол по телику… Каждая комната, каждый предмет… Все имело свое значение, было как-то связан со мной прежней, с нами. Я села на пол в гостиной и вдруг поняла, что я и Эмметт действительно совершенно разные, да у нас же нет ничего общего! Но это ерунда! Я с удивительной четкостью осознала вдруг, что я больше не люблю его. Да, Эмметт дорог мне, но не как мужчина, скорее, как старый друг… Я привязана к нему, потому что мы были вместе много десятилетий. Я просто привыкла. Конечно, я бы хотела, чтобы Эмметт жил и был счастлив, чтобы он не держал на меня зла. С поразительной четкостью я вдруг осознала, что не люблю его, не люблю, не страдаю. Вот так в одну секунду гнетущее меня чувство прошло. Мое сердце вдруг стало полностью свободным, мне стало так легко, что я вскочила и, весело смеясь, побежала, куда глаза глядят. От переполняющего меня счастья я не могла усидеть на одном месте! Я заглянула в каждую комнату, в каждый уголок, я выбежала даже в лес и покружилась там.
Потом я вернулась в нашу спальню. Я видела ее теперь другими глазами. Это была не моя комната… Просто комната, теперь уже ничья. Я резво прыгнула на кровать. Бедняжка сломалась под напором вампирского тела, но это вновь только повеселило меня. Наше с Эмметтом ложе сломалось — хороший знак! Я развалилась на покосившейся кровати и с глупой улыбкой уставилась в потолок. Ну и шуму я наделала!
Пылинки все так же танцевали в воздухе, книги стояли на полке в привычном порядке, а моя жизнь стала совершенно другой, но, кажется, я от этого только выиграла. Впервые в своей вампирской жизни я заплакала от счастья. Хотя слезы и не лились из моих глаз, я больше в этом и не нуждалась.
Так продолжалось долго. Я все лежала и лежала, думала, иначе осмысливала свою жизнь, мечтала о будущем. Каким я его представляла? Не знаю точно, но определенно счастливым. Я удивлялась той легкости, той радости, которые появились в моей душе. Теперь я поняла Беллу. Поняла, что она имела виду, когда с улыбкой рассказывала о том, что кома вылечила ее от болезни по имени Эдвард Каллен. Теперь я тоже была здорова. И это оказалось поистине очень сладкое ощущение.
Я поняла, что не зря вернулась в дом Калленов, не зря прошла весь этот путь. Пусть поначалу было безмерно больно, с каждым шагом становилось легче. И я, наконец, обрела себя…
Мое счастье ждет меня впереди. И счастье Эмметта ждет его тоже. Пожалуй, отпустить друг друга было правильно.
