Я так надеюсь, что это случится. И что Кай никогда не узнает о моем падении! Не узнает, что, ложась с ним в постель, я любила другого. Это даже хуже, чем равнодушие. Было бы честнее признаться ему, но я не могу. Не могу вновь чувствовать себя одинокой женщиной, не могу быть одна. Я не умею быть одна! И я буду с Каем, буду с ним встречаться и вновь ложиться в постель, буду получать от него подарки и благосклонно принимать его заботу и любовь и, надеюсь, однажды полюблю его. Ведь где-то же бродит мой вампир, тот, кто является моей судьбой. Почему не Кай? Ведь у людей бывает и так, что женятся не по любви, а потом чувство приходит. И еще какое! Вот бы и мне так повезло!
***
Сегодня я, мои вампиры и Вольтури собрались в библиотеке, чтобы обсудить мое дальнейшее обучение. К счастью, мое мнение учитывалось. Мы сразу договорились, что точные науки в человеческом обличии изучать я не буду. К чему морочить себе голову и страдать от непонимания, если, став вампиром, я одолею их шутя? Аро был невероятно рад моей любви к искусству. Теперь мне предстояло посетить сотни музеев и выставок. И не только в Италии. Кай счел разумным сделать все, пока я еще человек. Это очень удобно, ведь моя кожа еще не светится на солнце. А вот вампирам путь в музеи, увы, заказан. По крайней мере, днем. Все-таки есть свои плюсы в том, чтобы быть человеком, но мне об этом думать уже поздно.
Постепенно некоторые члены нашей беседы покинули нас, и в помещении остались только Джаспер, Розали, Аро, Марк и я.
Меня спрашивали о моей жизни и я, разумеется, покорно отвечала: не люблю привлекать внимание к своей персоне, но что поделать? Со временем, когда насущные темы исчерпали себя, разговор перетек в другое русло. Теперь я могла расслабиться и слушать вполуха. Честно говоря, мне, конечно, было интересно, но Аро так долго и пространно изъяснялся, что для неподготовленного слушателя это становилась тяжеловато. Поэтому временами я либо теряла логику его рассуждений, либо вообще забывала, с чего же мы начали и к чему, собственно говоря, он приводит эти примеры. Я решила расслабиться и просто слушать. Как это часто бывает, я довольно скоро ушла в себя и начала размышлять о постороннем. Упоминание имени Карлайла вернуло меня к реальности. Мне стало интересно, что правители скажут о нем. В свете последних событий, отношение к семье Калленов у меня несколько изменилось. И к Карлайлу тоже. Если раньше я практически считала его вторым отцом и безмерно уважала за мудрость и рассудительность, то недавно вдруг осознала, что рассудительный Карлайл, как глава семьи, повел себя крайне не рассудительно по отношению к одной смертной девушке. Ко мне.
Я поняла всех. Не сразу, конечно, со временем, но поняла и приняла. Я не сказала, что простила, но приняла как свершившийся факт, как мое прошлое, которое не изменить.
Эдвард полюбил другую. Что же, желаю ему удачи и счастья, любовь не требует оправдания, но я считаю, что он поступил со мной жестоко и крайне некорректно повел себя. Разлюбил? Ну, так скажи об этом так, чтобы это не вызвало сердечный приступ! Ты же столетний вампир! У тебя должны быть мозги и опыт. Ты должен был сделать все медленно и спокойно, должен был как-то подготовить меня. В конце концов, дал бы мне две-три недели! Для вампира — не срок. И дозировано давал бы мне такую, несомненно, важную информацию. Меня удивил и тот факт, что Эдвард не оказал мне первую медицинскую помощь, хотя мог. И не поехал со мной в госпиталь. Что, неужели совсем не интересно, откачают ли меня, помогут ли мне? В этом, несомненно, так же была вина Эдварда. И, несмотря на близость всего случившегося, я, как мне кажется, оцениваю эту ситуацию совершенно объективно. Причиной тому, должно быть, служит то приятное обстоятельство, что, вернувшись из комы, я обнаружила свое полное безразличие к Эдварду. Я больше не любила его, не могла любить. У меня открылись глаза! И теперь мне кажется, что я любила не его, а тот прекрасный образ, который сама же и создала. Образ рыцаря на белом коне, спасшего из-под колес автомобиля, рыцаря, окруженного легендами и тайнами. Загадочное влекло меня. Эдвард оказался вовсе не тем, кем я его представляла, потому что джентльмен ведет себя благородно по отношению ко всем девушкам, а не только к тем, в которых он влюблен. Эдвард же был рыцарем и аристократом до мозга костей по отношению ко мне только до тех пор, пока испытывал ко мне чувства. Когда те внезапно испарились, я для него перестала существовать, стала ненужной. Раз я не его судьба, то чего вообще со мной церемониться, кто я такая? Примерно так я представляю себе эту ситуацию. Но, чтобы там ни было по отношению к нему, любовь — не любовь, я была рада, что это чувство прошло. Потому что я знала: если бы я до сих пор любила Эдварда Каллена, все было бы в сотню раз хуже. Как бы там ни было, я его простила.
Простила я и Элис с Эмметтом. Про последнего — и так все ясно! Весельчак оказался не готов к трудностям жизни. Розали повезло, что они вампиры, в противном случае, когда им стукнуло бы по пятьдесят, скорее всего, Эмметт нашел бы себе кого-нибудь помоложе. Он — ребенок. Вечный ребенок, и не стоит ждать от него сострадания, глубоких мыслей и чего-то подобного. Я и не ждала. Конечно, мне жаль Розали, действительно, жаль, что и их с Эмметтом чувства оказались не вечными. Но я верю, что такая добрая и красивая женщина достойна лучшего. Может, это и правильно, что у них все так сложилось?! Розали чувствительная и мягкая, да, она сильная к тому же, но именно оттого она и нуждается не в весельчаке и балагуре, а в сильном и могущественном мужчине. Только такой защитит ее, поможет ей, станет настоящей опорой и позволит ей быть милой и беззащитной женщиной. Так почему не Кай?!
С Элис сложнее. Я не понимаю причины ее поступков. Не понимаю, почему она не со мной сейчас, почему она вообще стала дружить со мной? Она притворялась? Но зачем, я никогда и ничего от нее не требовала! Зачем она подарила мне ложную дружбу, разбившуюся вдребезги с началом проблем? Хотя, наверное, я сама виновата в этом. Я так легко простила Элис ее отъезд в том году, когда Эдвард бросил меня впервые… Неужели она не могла звонить мне или писать? Не могла понять ту боль, что я чувствую? Она ведь знала, что у меня нет больше друзей, что я просто не смогу одна! И все равно уехала. И эта отговорка «Эдвард мне не разрешил»… Да бросьте! Как я могла поверить в такую чушь? Было бы желание, а возможностей для вампира — сотня. И у нее были шансы от открытого неповиновения Эдварду, до сокрытия того, что мы все еще общаемся. Как бы то ни было, все это уже давно прошло и не важно. Судьба подарила мне настоящих друзей из этой семьи — Розали и Джаспера, и я была за это очень благодарна.
Я сказала, что простила и приняла решения всех Калленов. Всех, кроме Эсми и Карлайла. Взрослые вампиры, родители в этой семье. Они всегда были так добры ко мне… От них я такого не ожидала. Я поняла все. Но не приняла. Как? Как такое вообще могло произойти? Да, Эдвард — любимое дитя в семье, но ему, извините, больше сотни! Пора бы уже начать отвечать за свои поступки и чувства. Почему они просто бросили меня и уехали? Почему не остались в Форксе хотя бы до моего выздоровления? В конце концов, они что, так плохо знают своего любимого сына, они разве не догадывались, как Эдвард себя поведет? Не думали, что он выложит мне всю правду так, как он это сделал? Неужели ни на мгновенье они не подумали о том, что он может быть слишком резок? Почему они сами не встретились со мной, не поговорили, не объяснили ситуацию как следует?! Что это такое? Халатность?! Пофигизм?! А я поняла одно: они не любили меня. Им изначально было на меня наплевать. Я была нужна только как пара для Эдварда. Они просто боялись, что судьба их любимого сына не согласится остаться с монстром и сделает того несчастливым. Значит, все их радушие, все любовь и забота были ненастоящими. И той же самой любовью они окружают теперь другую, эту Бри. Хотя конкретно к ней я вовсе не имею претензий. Возможно, ее стоит пожалеть, кто знает, что она найдет в семье Калленов?!
