Что-то в облике Розали показалось мне странным, но в этот миг я не предала этому значения. В конце концов, причин для расстройства у нее может быть много…
— Прости, Белла. Мы должны были подготовить тебя, дать время. Не стоило нам отпускать Эдварда на тот разговор. Никому и не пришло в голову, что он будет так резок, — заговорил вдруг Джаспер. Было видно, что он искренен.
— Не беспокойся, Джас. И ты, Розали. Знаете, это удивительно, просто чудо какое-то! Но вам я могу открыться — я больше не люблю его. И когда я произношу это имя — Эдвард, Эдвард, Эдвард Каллен — я не чувствую ничего, кроме раздражения. Я не хочу ему мстить, не желаю смерти. Но и счастья не желаю. Я просто хочу, чтобы его больше никогда не было в моей жизни. Может, он и не виноват, а может, и виноват, но я все равно считаю, что он поступил со мной подло. Я готовилась к свадьбе, я чувствовала себя счастливой, я была готова ради него на все! Я решилась стать вампиром, чтобы только провести вечность рядом с ним. Но этого оказалось мало. И мне не важно, по каким таким причинам! Я любила его так сильно, как только могла любить. И мне даже кажется, что я никого и никогда не буду любить уже так сильно. Но и его я больше не люблю, — уверенно и спокойно ответила я, ничуть не солгав. Я была честна и с собой, и со своими друзьями.
— Джас, что скажешь? — помолчав, спросила девушка.
— Это странно, Роуз, но я вам был не нужен. Она говорит правду, — Джас многозначительно посмотрел на Розали, а та едва заметно кивнула в ответ.
— Я правильно понимаю, что остальные Каллены уехали сразу же? — уточнила свои сведения я.
— Да, Белла. Они уехали, — печально кивнула вампирша.
— Но ты осталась, Роуз… — с теплой благодарной улыбкой ответила я.
— Я не могла по-другому, — просто ответила она, а я поняла, что девушке не слишком-то приятно говорить о причинах ее поступка.
— Спасибо, Розали. Спасибо за все. Нет слов, чтобы выразить, как я благодарна тебе. И тебе, Джаспер, спасибо, — искренне сказала я, решив перевести разговор в благоприятное русло.
— Белла, пообещай только мне кое-что? — немного помолчав, сказала вдруг Розали.
— Что?
— Когда ты вылечишься, и твоя жизнь наладится, позволь быть твоей подругой. Быть рядом. Это не будет мучительно для тебя? — помявшись, спросила она.
— Я думала, ты уедешь домой…
— Нет, Белла, я не уеду до тех пор, пока ты разрешишь быть рядом, — серьезно ответила вампирша.
— Розали, ты единственная, кто остался со мной. И хотя я не понимаю, как так произошло, как все так случилось, но это ты, ты позволь мне надеяться на дружбу. После всего, что со мной случилось, твоя дружба стала бы лучшим подарком судьбы для меня.
— Всегда, Белла, всегда, — засмеялась моя новая подруга и обняла меня.
Джаспер, минуту назад деликатно отошедший к окну, вернулся к нам и, глядя на меня, тепло улыбнулся:
— Прости меня, Белла. Я сильно виноват перед тобой. Хотя я чувствовал, что поступаю неправильно, я все же уехал вместе со всеми. Мне жаль. Надеюсь, ты примешь и мою дружбу тоже.
— Джас, конечно. Конечно! — радостно воскликнула я.
Признаюсь, я была просто счастлива тому, что Розали и Джаспер не исчезнут из моей жизни, не растворятся, как это сделали остальные. Я ведь просто не смогу без них. Мне больше некому доверять. И я хочу, чтобы они остались в моей жизни навсегда.
— Спасибо Белла. Ты потрясающая девушка. Извини, не могу тебя обнять. Я должен идти. До завтра, моя новая сестра, — он коротко рассмеялся и направился к выходу.
— Пока, мой новый друг, — с пафосом ответила я.
Джас махнул рукой и быстро исчез из моей спальни. А мы с Роуз еще долго болтали о всякой ерунде, пили чай и делали упражнения. Мне очень хотелось вновь начать ходить.
***
С Розали и Джаспером мне было так хорошо и уютно, что я и не заметила, как пролетел целый месяц. Конечно, с сестренкой я общалась больше. Все-таки, жажду у вампиров никто не отменял, а Джасу было еще очень трудно находиться рядом со мной. Но он держался, в общем, был молодцом. Я чувствовала себя почти счастливой. Чарли и мои новые друзья окружили меня такой заботой, о существовании которой я и не догадывалась. Стоит признать, это невероятно приятно. И спокойно. Спокойно просто знать, что в твоей жизни есть тот, на кого ты можешь положиться, и тебя не предадут. И, хотя внутри себя я не чувствовала по отношению к Эдварду и другим Калленам никаких чувств, на Роуз и Джаса это не распространялось. Я была уверена в них как в самой себе. И, долго думая о доверии и взаимопомощи, я пришла к выводу, что наш разрыв с Эдвардом был предопределен свыше. Я действительно еще не определилась с тем, как по мне, есть ли вина Эдварда в том, что случилось? С одной стороны, как объяснила Роуз, против настоящей любви не идут даже Вольтури! Она привела в пример Элеазара, которого отпустили с Кармен. А, с другой стороны, Эдвард бросал меня и до всех этих событий. И, размышляя над своим прошлым, я пришла к выводу, что после возвращения из Вольтерры я уже не доверяла ему так слепо, как раньше. Просто сама не могла этого тогда осознать, потому что все еще была ослеплена любовью. Но как-то подсознательно, незаметно для самой себя, мое доверие к Эдварду значительно ослабло. Кто знает, возможно, спустя лет десять после свадьбы, я бы первой из нас осознала тупиковость наших отношений? И сейчас, пожалуй, я была немного даже рада, что все вышло так, как вышло. Я больше не любила Эдварда, и я чувствовала себя так спокойно, так умиротворенно, как никогда раньше не чувствовала себя с ним.
Потом я стала вспоминать всех Калленов поочередно и поняла, что они, в какой-то степени, оказались очень большими лицемерами по отношению ко мне. Особенно Элис! Даже не буду брать в расчет тот факт, что, упаковав вещи и будучи на полпути из Форкса, эта красотка тут же забыла обо мне и нашей крепкой дружбе. А потом я вспомнила о том, как мы дружили… И получилось, что дружила там только я. Да, Элис была милой, веселой и обходительной, она была сострадающей и щедрой. Но ее совершенно не интересовало мое мнение. Она хотела прогуляться по магазинам — и я шла с ней, я покупала то платье, какое выбрала мне она, совершенно не учитывая, что я не ношу такие фасоны. А стоило мне заикнуться о том, что платье-то берем мне, то маленький эльф печально отворачивался в сторону и обижался. Что вы, она ведь помочь хочет! Она же из лучших побуждений! Да кому она нужна, такая помощь? Нужна ли мне вообще была ее помощь? И где она была все эти пять месяцев, когда я действительно в ней нуждалась? Какой бы ни была Розали, я с самого начала знала, как она ко мне относится. И сейчас, когда вампирша почти полгода мыла полотенцем мое бесчувственное тело, проводила ночи и дни около моей кровати… Это гораздо больше похоже на помощь и поддержку. И, когда Розали приносит мне каталоги одежды, там есть мои любимые брюки, закрытые блузки, длинные платья в пол. И мы берем только то, что нравится мне! В крайнем случае, идем на компромиссы. Это, как мне теперь кажется, и есть та самая дружеская поддержка, интерес к моей настоящей персоне. И к тому, что же чувствует живая девочка Белла.
А потом я поняла, что и Эсми, и Карлайл, и Эмметт… Все они были нечестны со мной. Про последнего — все понятно. Да, он остался с Роуз в Форксе, но я его не видела ни разу, да и Розали о нем что-то разговоров не заводит. Что, по меньшей мере, очень странно. Эмметт любил пошутить над неуклюжим человеком, добавив еще каплю к моим, и без того прекрасно живущим, комплексам, мог охотно со мной поболтать и повеселиться. В принципе, на этом все. Ну, от него я и не ждала сочувствия и понимания.
Эсми и Карлайл. Мои бывшие вторые родители. Как же я была очарована их добротой и гостеприимством, их пониманием и открытостью передо мной, простым человеком. Как рады они были мне всегда, как легко они вставали на мою защиту. И теперь причина понятна. Эдвард! Причина — это Эдвард. Что бы там ни говорил Карлайл, любимый приемный ребенок у него один — его первое дитя. Их можно понять, они — его родители, но старшие Каллены беспокоились вовсе не обо мне и моей безопасности, а об Эдварде и о том, что без его вечной вампирской любви ему не жить. Как только стало понятно, что его вампирская любовь вовсе не я, то это место молниеносно заняла другая девушка. А меня отправили назад, туда, где взяли. И плевать они хотели, что там со мной происходит, как мне жить дальше со всем этим? А мне ведь всего-то девятнадцать! Я была так наивна, юна. Я хотела им верить! Как, как они могли обмануть меня, зачем? Как не стыдно им было так жестоко использовать одного ребенка, пусть и чужого, ради счастья своего?! Я не могу понять, к чему были показушное радушие, наигранные забота и нежность?! Я ведь ничего у них не просила! Неужели они играли со мной лишь ради того, чтобы я не сбежала с криками: «Помогите, вампир!» и не оставила их любимого сыночка страдать?! Судя по тому, как они поступили со мной, я абсолютно права. Я попала в яблочко. Только от этого не легче.
