Похлебка удалась, но на троих содержимого нашего котелка хватило не более, чем просто утолить голод. Герой ел, будто не ощущая вкуса, хотя отсутствием аппетита не страдал. Так же безучастно подвинул к костру узелок старушки. Свернутый рулетом омлет, маринованные сливы и ростки бамбука, обжаренные свиные ушки были уложены в липовые коробки с крышками и все это покоилось в плетеной корзине, обвязанной чистой тканью.

– Тебя каждый вечер так кормят? – не удержался я от вопроса.

– Да, – равнодушно отозвался Текудер, чуть ожив, – Мирина каждый день приносит ужин.

– Кто она? – меня тронула сцена их прощания, честно признаюсь.

– Не знаю… Чья-то внучка. Может быть и моя... Много их было когда-то, – его голос звучал устало и тускло. – Приходили, рыдали, восхищались, обнимали колени…

– Нравится быть героем? – не мог удержаться от язвительной шпильки.

– Нравится, – откликнулся слабым эхом.

– Мы можем сохранить возвышенным образ героя, только отделив его от тебя реального. Изгнать демона не получится: ты сотню лет взращивал его в себе, он силен и коварен. Теперь его можно лишь уничтожить, причем, скорее всего, вместе с тобой, – Учитель Доо задумчиво поворошил веткой угли. – Или ты продолжишь цепляться за жизнь и ошметки былой славы. К чему это приведет, мы видели в твоей родной деревне, а чужие будут еще менее терпеливы. Оба варианта мне не нравятся, но… Выбор за тобой, я не вправе принимать такие решения.

– Оставьте меня, Мастер. Не заставляйте подписывать себе приговор. Я давно уже не ученик и иду своею дорогой, мои ошибки – это не Ваши ошибки.

– Идешь? – наставник сжал губы. Ого! Да он злится. – Или валяешься пьяный в хлеву, втоптав в грязь мой труд и свое имя?

– Так и скажите, что заботитесь о себе, не обо мне…

– Что будем делать дальше? – перебил я намечающуюся перепалку, с трудом удерживаясь, чтобы не вылизать котелок. Будь мы с наставником одни, не утерпел бы. – Куда пойдем?

Как быстро закончилась вкусная горячая пища! Сию был со мной солидарен – предложенный в качестве миски бамбуковый коробок он буквально отполировал..

– В храм Судьбы, – ответил Учитель Доо, после недолгого раздумья. – Иного предложения у меня нет. Я сам не знаю, что делать дальше.

– Не берите на себя больше, чем сможете унести, – проронил Текудер. – Моя ноша Вам не по плечу.

– Посмотрим, – упрямо насупился наставник. – Я тоже виноват в твоей ноше. Аль-Тарук, друг мой, приведи посуду в порядок, а я сейчас быстро осмотрю путь к предгорьям, до ближайшего храма.

– Хорошо, – согласился я.

Мне не привыкать.

Учитель Доо решительно развернулся и окутался туманом. Миг – сумрачное облачко поднялось в ночное небо, и, будто отталкиваясь от верхушек деревьев, поплыло на северо-запад.

– Клоун, – процедил Текудер, отворачиваясь к костру.

– На себя посмотри! – в моем голосе презрения тоже хватило с избытком.

Как он смеет критиковать Учителя Доо? Сам-то, поди, не умеет ходить с облаками, вот и завидует. Тоже мне, нашелся герой – штаны с дырой… Я остервенело тер котелок пучками пожухлой травы, посыпал золой и снова тер, ополаскивал водой, стараясь тратить ее самую малость… Лишь бы не видеть бессмысленный взгляд, лишь бы не слышать тяжелого дыхания воплощенного моего разочарования в легендах и их героях. Из затаившегося леса выползали струи странного серого марева, обволакивая поляну и нашу стоянку. Не похоже на туман, да и до утра еще далеко… Или это у меня слипаются дремой глаза? Стреноженные кони всхрапнули, хранитель насторожился. К костру вышла сгорбленная старуха в черном. Опираясь на клюку, она стремительно и как-то ломано двинулась к нам, хрипло покаркивая:

– Черная кровь! Проклятая кровь! Утоли печали свои. Утоли жажду свою. Будь свободен, мой сын. Будь свободен, дитя!

Вкатилась в костер и рассыпалась искрами.

Я моргнул и протер глаза. Сон? Морок? Кто-то еще видел ее? Вопросительно посмотрел на Текудера. Тот сидел выпрямив спину, будто лом проглотил: бледный, с остановившимся взглядом, только на лбу медленно набухала жила, да энергии изнанки черными щупальцами пробивались наружу и скручивались кольцом. От безразличной куклы не осталось и следа. Мгновение – и жесткие руки вцепились мне в горло, а в глаза уставились налитые кровью буркалы с горизонтально вытянутыми зрачками. Боль подстегнула и я умудрился рефлекторно ударить сложенными «клювом» пальцами в нужные точки на локтях и плечевых суставах. Руки разжались. Я шлепнулся наземь, чудом промахнувшись задницей мимо костра. Сию в энергетической ипостаси отчаянно шипел, нагнетая страх. Текудер отшатнулся, не в силах пошевелить безвольно повисшими вдоль тела руками и скорчился у огня. Облако чернильной мути, прорезанное алыми всполохами окутывало нахохлившуюся фигуру, на две головы возвышающуюся надо мной. Я осторожно ощупал ноющую шею – похоже, жители самых разных миров испытывают к ней нездоровый интерес… вроде цела. Спасибо, Сюин Юшен, добрая девочка! Твои схемы спасли мне жизнь.

– Синьор де Норона! – я хрипел, но старался максимально понятно для демона передать звучание имени. – Достойно ли благородного рыцаря вести себя столь неучтиво?

– Ш-што ты знаеш-шь о благородс-стве, щ-щенок!

Змеиное шипение, в котором с трудом угадываются слова. Казалось, пришелец с изнанки так и не привык за сотню лет разговаривать на языке противника. А Текудер? Здесь ли он вообще, наш герой? Ненависть, море ненависти… и боль. Это эмоции демона, они норовят накрыть меня с головой. Еще одна атака, на сей раз ментальная? Да, он не сдается. Но как я угадал с именем! Вот уж удача.

– А знаете, доблестный рыцарь, – стараюсь удержаться за соломинку воспоминаний о реальности изнанки, чтобы не раствориться в навеянном кошмаре, – после Вашего триумфального провала в наш мир некоторым большим начальникам сильно прилетело по шапке…

Интенсивность воздействия чуть снизилась. Неужели и вправду мелькнул проблеск любопытства? Я начал лихорадочно вспоминать то, что мы с Сию подслушали во время последнего визита в Запределье. Кто бы мог подумать, что здесь и сейчас мне пригодятся демонические сплетни?

– Не желаете чаю? – светски осведомился я и, игнорируя недовольный рык, начал неторопливо засыпать в оттертый котелок тщательно отмерянную порцию «Приюта отшельника». Да-да, нам удалось разжиться этой редкостью у самого производителя на маленькой горной плантации.

– С-с-сам пей эту мочу, – вступил в диалог демон.

Давление эмоций ослабло окончательно. Культура есть наш самый эффективный инструмент. Этикет и ритуал – смертоносное оружие ее.

– Это Вы зря, – я, подражая наставнику, укоризненно покачал головой, с наслаждением пересыпая чаинки. – Очень, знаете ли, хорошо прочищает мозги.

– Не х-х-хами, щ-щ-щенок, – буркнул тот вполне миролюбиво.

– Аль-Тарук Бахаяли, ученик Учителя Доо, – я тяжело вздохнул: как надоела эта фамильярность! – Не «щенок». Не «мальчишка». Аль-Тарук Бахаяли, имя мое таково.

– А ты не боиш-шс-ся, ш-што уз-снав твое имя я овладею твоей душ-ш-шой?

– Ну ведь я Ваше имя знаю, – невозмутимо пожал плечами: глупый демон не представляет, сколько на самом деле у нас может быть имен! Как раз на этот случай. – Или Вы тоже боитесь?

Вода во втором котелке тихонько забулькала. Снять с огня, заварить «подышавшие» чаинки, подождать минутку-другую и разлить содержимое по походным кружкам… я занимался мирными делами, чтобы успокоить нервного собеседника.

– Не томи душ-ш-у, – не выдержал демон. – Ш-ш-што там у наш-ш-ших?

– Ну… когда Вы провалились к нам, дефенсоры Второго Центрального округа были наказаны все до единого. Патер долго не давал благословения экзархату. Даже встал вопрос о смещении ректора: Палатий не простил ему того, что всем высоким чинам угрожал развоплощением Круг Отшельников.

– Этим так и надо, – уверенно заявил де Норона. – Мерз-с-ские лиз-с-соблюды вс-с-се они. А кто такие Круг Отш-шельников?

Мне казалось, что о существовании Мудрейших знают во всех уголках вселенной. Странно, но это было не так.