Оба предположения были неверны. На кокаинистов и правда напали, только стремительно и бесшумно.

Безликий выждал, когда они только-только вдохнут по дозе, и атаковал их, так сказать, в момент «прихода». Подкравшись сзади к первой жертве, он проломил ей протезом височную кость. А второго головореза, что тоже в эйфории туго соображал, Куприянов сбил подножкой на землю и сломал ему гортань. После чего отнес трупы на берег и спустил их в реку. Благо она была рядом и текла в сторону, противоположную той, куда шагал отряд.

В общем, покуситься на следопытов Кальтер не рискнул. Тем паче они еще были трезвыми и держали ушки на макушке.

Следопыты вернулись к обеду. Гурон дожидался их, покачиваясь в гамаке под тростниковым навесом и попивая виски на пару с Иангом. Пили из горла, передавая бутылку друг другу, но оба не выглядели пьяными - разве что слегка. В отличие от них, прочих захватчиков уже развезло. И те, что еще держались на ногах, растаскивали «неходячих» по хижинам в центре Коук-Дунг. На случай, если отряд придется будить по тревоге. Насколько быстро головорезы проснутся с перепоя, неизвестно, но их во всяком случае не придется собирать по всей деревне.

Куприянов не слышал, о чем говорили следопыты. Но понял, что новости были хорошие. Выслушав доклад, Гурон удовлетворенно закивал. И, отсалютовав разведчикам недопитой бутылкой, разрешил им присоединиться к пирующим. После чего взялся что-то обсуждать с Иангом, то и дело указывая на северо-запад.

Между тем наименее пьющие каратели отправились менять часовых, которым тоже хотелось расслабиться. Кальтер взглянул на часы и прикинул: следующая смена караула должна была состояться около полуночи. Надо полагать, в третий раз на посты заступят те, кто к тому времени проспится. Учитывая, что пьянка началась с раннего утра и в обед больше половины отряда уже храпело, добудиться многих окажется несложно. А четвертой смены не будет - на рассвете Гурон погонит своих людей дальше. Так, как делал каждое утро, пока они шли к цели.

Несмотря на склонность к пьянству, дисциплина в отряде поддерживалась на должном уровне. В чем, естественно, была заслуга бывшего полевого командира «Монолита», что после своего воскрешения сколотил надежное войско даже на другом краю света.

Бездельничать до полуночи Куприянову не пришлось. Самый стойкий пьяница - неудивительно, что им оказался Гурон, - ушел спать, когда Коук-Дунг окутали вечерние сумерки. Оставив Медею на месте, Безликий прокрался вдоль околицы и засек всех часовых. А также то, что кроме раций они прихватили с собой бутылки, из которых продолжали мало-помалу отхлебывать.

Приметив караульного, что начал клевать носом, Куприянов позволил ему задремать. А затем подобрался к нему и убил ударом ножа в основание черепа. И, забрав у мертвеца рацию, стал дожидаться переклички.

Караульные переговаривались между собой часто - чтобы не засыпать. И когда на очередном сеансе связи этот пост не отозвался, никто не забил тревогу. Кальтер услышал по рации, как часовой Сай велел другому часовому Пхиму сбегать и разбудить Хенга, который, поганец, решил их подставить, уснув на службе.

Пхим не добежал до поста Хенга несколько шагов, нарвавшись на три пули, выпущенные из пистолета с глушителем. Вряд ли Сай слышал выстрелы, но сохранить конспирацию Безликому уже не удалось бы. От часовых ожидали доклад, а теперь в придачу к Хенгу исчез и Пхим. Поэтому Кальтер снял со спины два принесенных им с собой реактивных огнемета «РШГ-2», привел один из них в боевое положение, нацелил на хижину, где дрыхли головорезы, и нажал на спуск...

Выстрел «РШГ-2» легко пробил тростниковую стену и, рванув внутри хижины, превратил ее в гигантский факел. Аналогичная участь постигла и соседнюю постройку - что-то вроде местного клуба или молельного дома. Туда тоже стаскивали пьяных карателей, и туда же ушел отсыпаться Гурон.

Две вспышки - и сумерек в Коук-Дунг как не бывало. Выбросив в небо сонм искр и клубы дыма, пламя вмиг объяло хижины от свай, на которых они стояли, до крыш. И перекинулось на соседние постройки, жадно пожирая сухой тростник, жерди и доски. Тут же раздались истошные вопли, которых становилось все больше и больше. А затем из дверей на улицу стали выскакивать горящие люди - те, кто не погиб при взрыве, но кто все равно не избежал бушующего огня.

Была еще одна постройка, где обосновались головорезы, ушедшие спать последними. Третьей зажигательной гранаты у Кальтера для них не нашлось. Зато у его автомата был подствольник, из которого он ударил по последней цели, чьи тонкие стены не спасали от гранатных осколков. Вдобавок взрыв разбил жердевой каркас, и хижина рассыпалась будто карточный домик, завалив своими фрагментами и погибших, и выживших.

Для верности следовало долбануть в то же место еще одной гранатой. Но Безликому помешали засвистевшие у него над головой пули. Похоже, это был Сай, потому что никто кроме него не видел, откуда велся гранатный обстрел. Не став зазря рисковать, Куприянов сменил позицию и переместился за груду бутового камня. Где перезарядил подствольный гранатомет и стал дожидаться, когда враг покажется на глаза.

Сай подбежал к горящим хижинам и выпустил туда, где скрывался поджигатель, целый автоматный магазин. После чего схватил ведро и принялся тушить катающихся по земле, горящих товарищей. Воду он черпал из бочек, что стояли возле каждого дома.

Кальтер хотел было подстрелить Сая, но не смог. Тот метался в дыму за стеной огня и упрямо не желал попадать в прицел.

Вторую гранату Безликий выстрелил по обломкам хижины. И, устроившись поудобнее, приготовился стрелять в выживших, которые должны были появится на фоне огненного зарева.

Таковых оказалось немного. Лишь трое способных держаться на ногах головорезов выбрались из разбомбленной хижины. Каждый из них волочил за собой раненого. Тростниковые обломки их не придавили, но уже занялись пламенем от разлетающихся вокруг головней, так что карателям приходилось спешить.

Хотя могли и не суетиться. Едва они попали в оптический прицел Кальтера, их везение закончилось. Несколько выстрелов, и недобитые гранатой противники были добиты. А тех, кто выскакивал из пылающих хижин, и добивать не требовалось. Они катались по земле, но не успевали погасить охватившее их пламя. Потеряв сознание от боли, они догорали в скрюченных позах, не заставляя Безликого тратить на них пули.

Заслышав стрельбу, Сай, видимо, испугался, что напавший на деревню враг уже близко. И, бросив ведро, снова открыл ответный огонь. Разумеется, вслепую. Кальтер продолжал отсиживаться за камнями, пускай никто кроме Сая в него не стрелял. Он не суетился, боясь допустить ошибку. Противник, которого он ждал, не мог погибнуть от огня и осколков. Дабы не лишиться преимущества, Куприянов хотел увидеть его первым.

Выжидательная тактика сработала. Когда из горящего клуба вышел - да, именно вышел, а не выбежал, - последний объятый пламенем человек, не было сомнений, что это Гурон. Он ревел от боли, но не стал кататься по земле, как остальные. Действуя осмысленно, Гурон дошел до ближайшей бочки, забрался в нее - благо, та его вместила, - и погрузился в воду с головой. Где и остался сидеть, не выныривая, потому что это смягчало ему боль.

«Вот ты и попался!» - обрадовался Кальтер. И, прицелившись в бочку, нажал на спуск подствольника.

Однако Сай заметил шевеление и выпустил автоматную очередь. Пули защелкали по камням как раз, когда Безликий выстрелил. Отчего в последний миг его рука дрогнула, и он послал гранату неточно.

Недолет! Но все же взрыв расколол бочку, и Гурон в потоках воды вывалился из нее на землю.

Теперь Сай знал, куда ему стрелять, и решил не давать противнику высунуться. Пришлось Куприянову опять менять позицию, пока в него не полетели гранаты. А поскольку спрятаться в рыбацкой деревне от пуль было трудновато, поиск нового укрытия затянулся.