К вечеру один из парней предпринял гнусные поползновения в сторону Веры. Даже грозные предупреждения Павла о статусе симпатичной спутницы не усмирило его пыла. Пришлось выяснять отношения по-мужски. Деревенский парень никак не ожидал от хрупкого на вид Павла такой силы удара и, зажимая капающий кровью нос, признал право победителя. Однако, инцидент заставил царевну хмурить выгоревшие на солнце брови, и когда телега с веселой молодежью оказалась вблизи Самары, Вера попросила Павла распрощаться с попутчиками. У великой княжны появилась идея по обеспечению своей безопасности.

Поначалу Павел не понял, для чего Вера спряталась в реденьком лесочке, совершая какие-то махинации под юбками. Но когда она появилась на обочине, рассмеялся. Вера подошла к решению вопроса кардинально. Кто же будет иметь притязания к беременной женщине?

- Что это ты приспособила? - не удержался от вопроса Павел, когда округлившаяся Вера оперлась на его руку.

- Одеяло, - невинно захлопала ресницами царевна.

В город их подвез неказистый мужичонка на развалюхе, гордо названной им «тарантасом». Мужичок спешил к пристани за родственниками, прибывшими сверху, из Симбирска. По пути Павел и Вера узнали, что пароход стоял лишь два часа, продолжая свой путь вниз по Волге.

На пристани Павлу удалось быстро дать взятку пропускающему людей матросу и беспрепятственно пройти на борт парохода с гордым названием «Волгарь». Они заняли удобное место под широким тентом. Изображая утомленность, Вера прислонилась спиной к прохладной стене. Павел положил рядом вещмешки и отправился изучать обстановку. Вернулся через полчаса, поговорив со старпомом и понабравшись сплетен. Поездка началась очень удачно. Впрочем, на следующий день пассажиры уже не были в этом уверены - к вечеру многим стало плохо. Вера и Павел продержались недолго. Легкая качка усиливала тошноту и головную боль. Испуганный капитан отдал команду причалить в первом же крупном городе. К удивлению Павла, на пароходе оказался доктор, который осмотрел больных и исключил тиф и холеру. Великий князь не особенно доверял нынешним докторам, но новых заражений больше не было, а страдающие, после первой волны боли и тошноты, почувствовали себя чуть лучше.

Пароход остановился в Сызрани, тут же на борту появились санитары. К тому времени многие из команды начали подозревать нерадивого кока, отравившего людей похлебкой из несвежей рыбы. Кок, кстати, внезапно исчез под покровом ночи. Вызванный доктор из военного госпиталя согласился с диагнозом бортового лекаря, прописал выздоравливающим обильное питье и бульоны, самых тяжелых забрал с собой в город. Вере, как даме «в ожидании» также предложили покинуть пароход, но царевна мастерски сыграла полное выздоровление, хотя Павел видел, что она еще слаба.

До Саратова люди приходили в себя, ругали кока и посылали на его голову всяческие несчастья, а за работниками камбуза установили народное дежурство - на всякий случай. Болеть в пути больше никто не хотел. Быстро восстановившийся Павел не принимал активного участия в жизни парохода, но по своему обыкновению прислушивался к беседам вокруг и наблюдал за людьми, старательно избегая неприятных личностей и опасных разговоров.

В Саратове пароход остановился на сутки. Павел и Вера сошли на берег, погуляли по городу, держась центральной улицы, осторожно отведали в настоятельно рекомендуемой старпомом корчме запеченных осетров. Как стало понятно из разговоров праздно шатающегося люда, принявший власть Советов город совсем недавно захватили отряды чехословацкого корпуса. Теперь во главе спешно собранного правительства стояли демократически настроенные военные. Павел не стал забивать себе голову политическими вопросами, его главной задачей сейчас было вывести себя и молодую жену (на этом месте Павел не сдержал торжествующую улыбку) за границу.

На пристани их встретили суровые военные в иностранной форме, потребовавшие документы. Паспорта у Павла были на супругов Задувайкиных, что рассмешило проверяющих, и молодая пара спокойно прошла на борт.

- Ну надо же, Задувайкины, – усмехнулась Вера, неуклюже устроилась в тени. Подвязанное под юбкой одеяло ей явно мешало.

- Чем смешнее прозвище, тем проще к тебе относятся окружающие, - заметил Павел, обнимая жену.

До Царицына добрались тихо и без происшествий.

Предъявляя паспорта тех же Задувайкиных, в Царицыне Павел вполне легально приобрел два билета на поезд до хутора Калач-на-Дону, откуда планировал снова путешествовать по реке, на этот раз – по Дону. Поезд был забит мрачными солдатами, которые тут же предупредили Павла о его неосмотрительном решении ехать в центр классовых противоречий с «брюхатой бабой». Великий князь отозвался со всем своим армейским цинизмом, и от пары сразу отстали.

К концу поездки в душном вагоне Вера побледнела и вполне правдоподобно изображала женщину в тяжелом положении. Павел же, курящий с солдатами, наслушался рассказов о сопротивлении донских казаков власти большевиков. По словам мужиков, в мае казачьи атаманы выгнали из Ростова-на-Дону остатки Красной Армии, да и все ближайшие хутора не желали нового строя. Новости не могли не радовать великого князя. Однако он понимал, что в перестрелке вполне можно получить пулю и со своей стороны.

Свежий воздух с Дона быстро вернул Вере хорошее самочувствие.

Попутчики на небольшом пароходике оказались веселыми, задушевно поющими над волнами казацкие вольные песни. Благоразумно освобожденная от тяжкого груза в виде одеяла Вера на удивление быстро освоилась среди казачек, переняла их манеру общения, а ближе к концу поездки выучила наизусть весь музыкальный репертуар. О политической позиции молодых супругов никто не спрашивал, казаки были больше заняты ухаживаниями за пригожими дивчинами да мыслями об урожае, частично посохшем из-за редких дождей.

Ростов-на-Дону оказался красивым южным городом, почти не пострадавшим от варварства революционно настроенных масс. Павлу даже ненадолго показалось, что он вернулся в мирное время, на несколько лет назад. На улицах было чисто, магазины работали, люди производили впечатление приветливых из-за ласкового малороссийского говора, и только количество военных без опознавательных знаков и постоянные патрули напоминали о положении в стране.

Павел с Верой пообедали в лучшем ресторане города, удивляясь прекрасному обслуживанию и качеству блюд. Без малейших проблем уселись в поезд, отходящий до станицы Крымская, и спокойно проехались, любуясь из относительно чистого купе за живописными южными пейзажами. Им осталось только добраться станицами до Тамани, а там до Крыма – рукой подать.

Недалеко от маленького вокзала казацкая семья шумно отправлялась в соседнюю станицу. Великий князь с супругой напросились в попутчики. По дороге три красивые черноглазые молодухи, жены хозяйских сыновей-погодок, ловко лузгали семечки и трещали, как сороки, развлекая задумчивых мужчин и степенных женщин.

Достигнув станицы, казаки радушно пригласили новых знакомых погостить перед дальнейшей дорогой. Павел не стал отказываться. Догадливые хозяева натопили гостям баньку и не торопили с ужином.

Отдохнувшие, радостные от скорого окончания долгого путешествия, Павел и Вера поутру распрощались с гостеприимной семьей и отправились дальше. В соседней станице, как сообщил отец семейства, можно было выторговать лошадей. Лошадей они, действительно получили, после часового спора Павла с упрямым торговцем, в котором великий князь безошибочно распознал цыганскую кровь. Однако Павел умел настоять на своем, и в конце концов, лошадей купил выносливых и спокойных, хоть и за неприлично взвинченную плату.